И лёд, и пламень... (СИ) - Евгеника Мара

Я в надежде на понимание заехал к родителям. Правда, без звонка. И это мне не в плюс. Застаю ситуацию, к которой оказался не готов. Мать с отцом, сбросив маски респектабельности, выдержанности и воспитанности, выясняют отношения, не сдерживаясь в выражениях. Я всю жизнь считал их идеальной любящей парой. Открыв дверь в зал, но ещё не зайдя, услышу как мать истошно орет отцу, что он полное ничтожество, испортившее ей жизнь.

- Красин, ты как был от сохи так и остался. Ты мне ноги должен мыть и воду пить, что я, урожденная Скрябина, когда-то снизошла до тебя! Если бы ни я и мои родственные связи, ты так бы и прозябал в своей любимой рашке. Если ты продолжишь в моем отношении поступать в том же духе, то очень пожалеешь. Я все знаю про твои грязные дела. Только одно моё слово, и от тебя, мразина, следа не останется.

- Достала ты меня со своими дворянскими корнями. Придержи свой грязный язык, дешевая подстилка тупого аристократа, просадившего все свои наследства. Денег от меня ты больше не получишь на содержание своего титулованного альфонса. На твоей банковской карте я установил строгий лимит. Постарайся на то, что у тебя будет, обеспечить этому долбо@бу достойное существование.

Увидев меня, родители замолкают. Я киваю и молча иду в сторону кабинета отца. Юлить нет смысла. Все рассказываю как на духу про Олю, о моем к ней отношении, о разработке Ольгой проекта нашего общего с Ником бизнеса, о вложении практически всех денег в него, о её похищении и сумме выкупа. С некоторым зависом все же обозначаю цель рассказа.

- Отец, понимаю, что сумма запредельная. И ты справедливо можешь мне отказать. Бизнес есть бизнес. Со своей стороны я готов гарантировать возврат денег. Да, не в короткий срок. Напрасных обещаний не стану давать. Залогом гарантий станет мой бизнес и 50 процентов прибыли от нашего с Ником проекта. Можем официально заключить договор.

Как и предполагаю, отец ответ мне не дает, но обещает все обдумать. Следующая наша встреча происходит в понедельник утром в офисе Ника.

Отец заходит в кабинет, когда мы открываем файл, переданный нам похитителями. На флешке, которую я нашёл по инструкции под скамейкой в парке, оказалось видео. Запустив его, мы взрослые мужики испытываем шок.

Совершенно голую Ольгу, привязанную висельной петлей и верёвкой за шею, руки и ноги к столбу, здоровенный ублюдок плетью со всей дури хлещет по спине. От каждого удара на теле девушки остаются кровавые рубцы. Съёмку экзекуции выполняет другой недоносок, обходя жертву и её палача по кругу. Лицо оператор-садист снимает на зуме, демонстрируя страдания девушки крупным планом.

Лицо Ольги передергивает от судорог боли. Губ нет, она их просто закусывает. Глаза периодически распахиваются и тут же от удара сжимаются. По щекам сплошным потоком текут слезы. При этом Оля не издает ни единого звука - ни стона, ни крика.

Садист металлическим компьютерным голосом комментирует видео.

- Что, сука, терпишь?! А может тебе и не больно совсем? Ты скажи уж или кивни. Может любишь пожестче. Стоит мне только произнести слово и бить тебя будут еще сильнее. Пусть плеть порвет твою шкуру на лоскуты. Твоя боль - малая толика за страдания и жизнь моего друга, которого ты, блядь, убила. Ты хоть понимаешь, грязная мерзкая тварь, что убила человека?! За это ты достойна смерти! Таких рыжих ведьм сжигали на костре. Но я, добрый господин, очень добрый, только плетьми тебя наказываю, вместо того чтобы сжечь тебя или вздернуть!

После завершения пламенной речи оператор резко меняет план. В кадре снова появляется девушка, но уже лежащая на земле без чувств. Вся ее спина в крови.

Следующие слова предназначаются нам.

- Знаю, что вы уже смотрите видео. У вас времени осталось до полудня. Не выполните наши условия по передаче денег, получите части своих грязных тварей в черных мешках.

Молчание висит в кабинете несколько минут. Первым отмирает Гарри, который по неизвестным нам причинам сегодня приперся к Нику в офис.

- Какой ужас! Ну как же так, как же так! Почему вы ничего мне не сказали ещё в пятницу? Я мог бы подключить связи нашей семьи, наше охранное агентство, - заламывая руки истеричным речитативом тараторит граф. - Такую красоту и плетью. Ну как так можно! Никакого уважения в нашем обществе к нежному полу, только деньги, только деньги. А девчонка - молодец, смелая! Такая нежная и хрупкая и убила человека! Прямо Жанна Д'арк. Хотя нет, она же русская. Я, к сожалению, не силен в их истории.

Пока Гарри говорит, Ника колотит как в лихорадке. Он, вероятно, представляет на месте Ольги свою жену. У меня внутренне от ненависти к садистам похитителям трясется все, руки сжаты в кулаки до белых костяшек. Мы, вроде, и приходим в себя, но говорить, адекватно мыслить и действовать не можем.

- Я дам деньги! Решайте вопрос с передачей их похитителям. Остальные вопросы, сын, мы с тобой урегулируем сами без посторонних, - говорит мой отец, как-то странно зыркая на Гарри.

Дорогие мои, наша история развивается. Скоро будет очень горячо! Любовь и страсть никто не отменял! Если вам нравится, то пишите. Я всегда и всем отвечаю.

Глава 23

Я опять бегу. Меня ловят. Бьюсь в чьих-то сильных руках. Меня гладят. Мне страшно. Очень. Пытаюсь вырваться. Кричу, громко, до сипоты. На меня наваливается вселенская тяжесть. Сила чьего-то притяжения прижимает меня. Снова стараюсь вырваться. Чувствую, невесомость. Вот и все! И все! Моя душа отлетает! Простите меня все, кому не сказала о своей любви, кого обидела, кому не помогла!

Что это? Мне мокро и очень холодно. Меня трясёт, сильно. Пытаюсь снова вырваться. Прячусь от холода. Прижимаюсь к чему-то большому и теплому. Меня снова гладят. Я обмякаю.

Открываю глаза. Огромное окно во всю стену. Светает. Красиво. Теплый солнечный свет. Где я? Кто это рядом со мной? Мужчина? Мне страшно? Нет. Странно? Да.

Он открывает глаза. Смотрит на меня. Его взгляд такой же мягкий и добрый, как и у моих любимых глаз. Молчит. Я заворачиваюсь в одеяло и начинаю раскачиваться. Меня эти движения укачивают и успокаивают. Он меня не трогает. Встаёт. Такой огромный и красивый. Опять смотрит на меня. Берет в руки мою ступню, гладит, потом целует пальчики. Я не боюсь, но ногу тихонько, как бы невзначай, вытаскиваю из его ладоней и плавно затягиваю в свой одеяльный кокон. Он наблюдает и смеётся своими солнечными глазами. Я знаю эти глаза и люблю их. А может, не эти?! И, вообще, кто я, и как меня зовут?

- Оля, посмотри на меня, - на корточках передо мной сидит этот мужчина. Ласково смотрит на меня, гладит руки, которыми сжимаю одеяло. - На несколько дней я уеду в командировку. С тобой будет Татьяна Михайловна и Йосиф. Ты их знаешь. Не бойся. Все хорошо. Тебя никто не обидит.

Он снова гладит и нюхает мою голову, волосы, руки. За чем он меня нюхает? Я знаю только одного человека, который меня все время нюхает. Я его не помню. Или помню. Ощущения странные. С одной стороны помню, с другой - нет.

Задумываюсь.

Сколько времени проходит, не знаю. Слышу женский голос.

- Ольга, доброе утро! Меня зовут Татьяна Михайловна. Я ваша личная помощница. Давайте помогу Вам одеться, и будем завтракать.

За чем она постоянно представляется? От чего разговаривает со мной как с больным ребёнком? Может я на самом деле больна? Хочу сказать, что я ее знаю, и мне помощь не нужна. Слова говорю, но не слышу своего голоса.

Женщина смотрит на меня, протягивает руки. Ведёт в ванную комнату. Я вместе с ней чищу зубы, умываюсь, надеваю белье и одежду. Расчесываю волосы, то есть то, что от них осталось. Она хвалит меня, подбадривает. И все время называет Ольга, Оля, Олечка, Котёна. Так же меня называет и мужчина. Значит, они не чужие и не враги.

Мы идём в другую комнату. По дороге вижу рояль. Останавливаюсь. Замираю. Смотрю на инструмент. Думаю. Женщина ждёт. Продолжаю движение. Приходим в помещение, где мы едим. Татьяна все время говорит со мной обо всем.