Волнения, радости, надежды. Мысли о воспитании - Владимир Немцов

Но всё же этого недостаточно. Коллектив, конечно, может и должен спросить, откуда у одного из его членов появились большие средства. А вот те ответственные товарищи, от которых зависело предоставление участка для застройки, отпуск материалов, помощь рабочей силой, те, кто благословлял будущего дачевладельца на капиталовложения, они не только могли, но и обязаны были спрашивать: откуда, мол, такое богатство?

Приятно и полезно провести выходной день на воздухе, можно приезжать на дачу и после работы. Но для этого не так уж необходимы фундаментальные сооружения, стоящие многие тысячи рублей.

Не будем наивны: такие дачи строятся главным образом затем, чтобы вложить свои капиталы. Дача всегда имеет ценность, а кроме того, она ещё может приносить нетрудовой доход.

Собственная дача или пионерлагерь?

Трудно даже себе представить, как подобная собственность разлагает людей, особенно молодёжь. Ведь, как правило, всякие торговые, хозяйственные и прочие деятели сами достают материалы, транспорт, рабочую силу. В дело идут и взятка и частные соглашения. Целые бригады нигде не работающих мастеров бродят из района в район, предлагая свои услуги. Как грибы, плодятся посредники, маклеры и прочая нечисть.

Однако это ещё не всё. Существуют такие родители, которые вдалбливают в голову детям, что, дескать, они хозяева дачи, они наследники, а вот те, посторонние мальчики и девочки, — вовсе не подходящая компания: у них нет своих дач, яблонь, вишен, нет своей клубники.

Я знаю юношу, в сознание которого прочно вошло понятие о наследстве как о будущем обеспеченном житье-бытье, независимом от его собственной деятельности. Какими благородными трудовыми подвигами он удивит мир?!

Не забывайте при этом, что родители, охваченные страстью к наживе, корыстолюбцы, люди с низменными интересами, лишают детей коллектива. Разве подобные дачевладельцы будут отправлять своего ребёнка в пионерлагерь, где существует разумная система общественного воспитания?

Несомненно, бывают исключения, и даже в подобных семьях родители посылают детей в пионерские лагеря, но логика и жизненные наблюдения подсказывают, что тут есть серьёзные основания для тревоги. Недвижимая собственность явно мешает воспитанию молодых граждан будущего коммунистического общества.

К сожалению, у нас ещё мало дач, которые государство сдаёт в аренду, или, скажем, таких дачных городков, которые я видел в Болгарии, возле курорта Варна. Недалеко от моря, в лесу, расположены крохотные дачки, в одну-две комнаты, их снимают на лето или помесячно люди, желающие здесь отдохнуть. Домиков этих множество, и они не принадлежат частным лицам. Такие домики можно построить и под Москвой, и на Волге, и в любых живописных местах нашей необъятной Родины.

Сейчас у нас многое делается в этом плане. Строятся новые курорты, гостиницы, пансионаты, но и такие простые домики понравились бы многим. А почему бы не наладить выпуск передвижных домиков, которые привозились бы автомашинами в то место, куда вы пожелаете? Известно, что в ряде западных стран такой вид отдыха получил заслуженное признание. Есть излюбленные места туристов, куда предприимчивые компании подвели электроэнергию, устроили канализацию, организовали телефонную связь, и весь этот городок обслуживается передвижными магазинами.

Можно найти многие пути, чтобы удовлетворить естественное желание городского жителя быть поближе к природе. Надо только сделать, чтобы любая недвижимая собственность не стала предметом купли и продажи, спекуляции, чтобы она не пробуждала низменных инстинктов лавочника и торгаша.

Свершаются большие дела. Давно уже вся много миллионная масса крестьянства перешла к коллективному труду. На предприятиях созданы бригады коммунистического труда. По всей стране развернулось гигантское жилищное строительство. Семьи получают удобные отдельные квартиры. Живи в такой квартире хоть сто лет, потом, если захотят, дети и внуки пусть тоже живут. И не всё ли тебе равно, что квартира эта государственная, а не собственная. Всёто же самое, только продать нельзя.

Так и должно быть. Какая там купля-продажа на пороге коммунистических веков! Однако инстинкт собственности, привычка к торгашеству остались кое у кого.

Вот и выросли на нашей советской земле собственные хоромы с яблоневым и вишнёвым садом, огородом, гаражом, коровой, с цепными псами у ворот.

Мимо проходят простые советские люди. Иной подумает, что хозяин этого поместья, наверное, имеет особые заслуги перед обществом. Для такого человека ничего не жаль.

А потом, когда узнает, что дачу выстроил какой нибудь предприимчивый коммерсант, пожмёт плечами и плюнет.

С этими собственниками предстоит ещё упорная борьба, они цепки и нахальны, находят тайные тропинки в обход наших законов, но, чувствуя зыбкость почвы, на которой выстроены их дворцы для детей и внуков, кое-кто из этих дальновидных дельцов уже старается избавиться от недвижимой собственности. Уж слишком явно она намекает, на какие деньги выстроена. Бельмо на глазу.

К тому же за последнее время приняты новые законы о хищениях и взяточничестве. Правда, далеко не каждый попадается, иначе об этом я не стал бы писать в новом издании книги.

Во всяком случае, дачи подешевели. А кому продашь? Ведь не так уж много людей, которые смогут выложить на стол тысячи. Я говорю о честно заработанных деньгах. Что же касается обладателей солидных сумм иного происхождения, то сейчас не всякий из них решится вложить свои капиталы в недвижимую собственность.

По разным причинам, но за последнее время не так уж много строится собственных дач.

Это явление положительное, и, видимо, в ближайшие годы, в связи с развитием общественных форм отдыха, собственные дачи постепенно будут отмирать.

Думаю, что найдутся и другие средства, препятствующие развитию инстинкта собственности, который нам мешает на пути к коммунистическому обществу. Однако следует принимать и некие профилактические меры, чтобы этот инстинкт и не зарождался. Нет ничего удивительного, если у какого-нибудь спекулянта вдруг появится желание обзавестись собственным дачным участком. На этом можно заработать. Но больно и обидно видеть, когда у честных тружеников начинает развиваться психология собственника.

Речь идёт о коллективных садах. Об этом уже много писали, но мне бы хотелось коснуться этого немаловажного вопроса с точки зрения морально-этической, учитывая главным образом задачи коммунистического воспитания молодого поколения.

Откровенный разговор

Однажды мой старый знакомый, инженер, с которым я когда-то работал на заводе, пригласил побывать у него на даче. В Подмосковье снимал он две крохотные комнатёнки с открытой верандой, платил дачевладельцу весьма солидную сумму из своей зарплаты. Но ничего не поделаешь: семья, да и у самого здоровье неважное. Трудно в городе летом — душно. Каждому хочется вырваться на чистый воздух.

За чайным столом разговорились. Инженеру были знакомы мои книги и статьи, в которых затрагивались вопросы воспитания. Речь зашла о том, над чем я сейчас работаю. Сказал, что пишу роман о ближайшем коммунистическом будущем.

Собеседник хитро прищурился:

— О ближайшем? Значит, вы считаете, что мы скоро построим коммунизм?

Я сказал, что мне несколько непонятны его со мнения. Ведь когда у нас будет вполне реальная основа, материальная база для построения коммунизма, то…

Он досадливо отмахнулся.

— Но я ведь не об этом говорю. А сознание? А пережитки? А собственнические инстинкты? Вы же о них сами писали.

Видимо, эта тема всерьёз волновала моего собеседника, человека, далеко уже не молодого, хорошего коммуниста. Вырос он в потомственной рабочей семье, получил образование… Короче говоря, принадлежал к передовой части советской интеллигенции. Мне нравились его трезвые, свободные от педантизма суждения, и я с удовольствием продолжал разговор.

Он согласился со мной, что в сознании советского народа произошли огромные сдвиги, что коммунистические бригады — это уже не ростки будущего, а многообещающая новь, которая даст невиданный урожай. И с пережитками справимся… Что же касается инстинкта собственника, то, по мнению инженера, в своё время инстинкт этот совсем уже начал отмирать, а потом вдруг у некоторой части наших граждан проявился с новой силой.

— Вы думаете, я говорю о хозяевах этой дачи? — продолжал он, несколько снизив голос. — Построил её деятель бывшей промкооперации. На свои средства или государственные, это меня сейчас не интересует. Болезнью собственничества заразились многие. Даже те, от кого я никак не ожидал. Видите вот эти дачки. Их строили хозяева так называемого «коллективного сада» нашего завода. Сотни честных тружеников… Вот о них я беспокоюсь… Вы даже не представляете себе, к чему это может привести. Хотите с ними поговорить?