Сказки по телефону - Джанни Родари

- Ой, вы меня видите? - обрадовался Тонино.

- Вижу, а что? Я каждый день вижу, как ты уходишь в школу и возвращаешься домой.

- А я почему-то никогда не замечал вас.

- Знаю. На меня никто не обращает внимания. Старый, одинокий старик... С какой стати ребята будут замечать меня? Я для вас будто человек-невидимка...

- Тонино! - позвала в этот момент мать с балкона.

- Мама! Ты меня видишь?

- Ах, лучше бы я и не видела тебя, негодный мальчишка! Поднимайся наверх! Иди-ка сюда, иди! Сейчас отец покажет тебе!

- Бегу, мама, бегу! - обрадовался Тонино.

- И ты не боишься взбучки, которая тебя ожидает? - засмеялся старик.

Тонино бросился ему на шею и расцеловал.

- Вы спасли меня!

- Ну, это уж слишком! - улыбнулся старик.

ВОПРОСЫ НАИЗНАНКУ

Жил однажды мальчик, который очень любил задавать вопросы. Это, конечно, совсем неплохо, наоборот, даже очень хорошо, когда человек чем-то интересуется. Но на вопросы, которые задавал этот мальчик, почему-то было очень трудно ответить.

Он спрашивал, например:

- Почему у ящиков есть стол?

Люди смотрели на него с удивлением и иногда отвечали:

- Ящики существуют для того, чтобы класть в них разные вещи, например, ножи и вилки.

- Для чего нужны ящики - это я знаю, - возражал мальчик, - но вот почему у ящиков есть столы?

Люди качали головой и уходили от него. А мальчик снова спрашивал, уже у других:

- Почему у хвоста есть рыба?

Или:

- Почему у усов есть кошка?

Люди пожимали плечами и спешили уйти. Ведь у каждого есть дела.

Так мальчик и рос - что ни день, то несколько десятков вопросов. Наконец он вырос, стал взрослым и по-прежнему без конца задавал всем странные вопросы. Но люди не хотели отвечать ему. Тогда он уединился в небольшой домик, что стоял на вершине одной горы, и стал там жить в одиночестве. Целыми днями он выдумывал вопрос за вопросом и записывал их в тетрадь. А потом сидел и ломал голову над ответами. Но почему-то так и не находил их.

Он записывал, например, в своей тетради:

"Почему у тени есть сосна?".

"Почему облака не пишут писем?".

"Почему марки не пьют пива?".

От такого множества вопросов у него, разумеется, начинала болеть голова. Но он не обращал на это внимания. У него уже и борода отросла, а он все продолжал сочинять вопросы. Он и не подумал постричь бороду. Он только спрашивал себя:

- Почему у бороды есть лицо?

Словом, странный это был человек. Когда он умер, один ученый провел некоторые исследования и обнаружил, что, человек этот, еще когда был маленьким, привык надевать носки наизнанку, и ему так ни разу в жизни и не удалось надеть их правильно. Точно так же он так никогда и не научился задавать правильные вопросы.

Со многими людьми еще такое бывает.

ПРО ДЖИЛЬБЕРТО

Маленькому Джильберто очень хотелось поскорее всему научиться. Поэтому он всегда прислушивался к тому, что говорили взрослые.

Однажды он услышал, как одна женщина говорила другой:

- Вы только посмотрите на Филомену. Как она любит свою маму! Она готова ей воду в ушах носить.

"Прекрасные слова, - подумал добрый Джильберто. - Надо выучить их наизусть".

Вскоре его позвала мама и сказала:

- Джильберто, сходи-ка принеси мне ведро воды из фонтана.

- Сейчас, мама, - ответил Джильберто, а сам подумал: "Вот и я покажу маме, как я ее люблю. Принесу ей воды не в ведре, а в ушах!"

Подбежал он к фонтану и подставил под струю голову. И когда почувствовал, что в ухо ему налилось полно воды, поспешил обратно. Воды в ухе набралось с наперсток, и, чтобы донести ее до дома, ему пришлось наклонить голову набок.

- Ну, принес воды? - спросила мама. Она как раз собралась стирать.

- Вот, мама, - ответил запыхавшийся Джильберто.

Однако, чтобы ответить, ему пришлось выпрямиться, и вода, что была у него в ухе, конечно, вылилась и потекла по шее. Что делать? Пришлось ему опять бежать к фонтану и наполнять водой другое ухо. Воды в нем набралось тоже ровно с наперсток, и Джильберто опять пришлось идти, прижав голову к плечу, но только теперь уже к другому. Когда же он добрался до дому, вода все равно вытекла.

- Ну, принес ты наконец воды? - спросила мама. Она уже начала сердиться.

"Может быть, у меня слишком маленькие уши?" - подумал огорченный Джильберто. А мама между тем совсем потеряла терпение. Она решила, что Джильберто бегает к фонтану баловаться, и угостила его парой оплеух - по одной на каждую щеку.

Бедный Джильберто!

Он покорно стерпел эти оплеухи и решил, что в другой раз будет носить воду в ведре.

СЛОВО "ПЛАКАТЬ"

Этой истории еще не было, но она непременно произойдет Завтра. Вот эта история.

В тот день, который называется "Завтра", одна старая учительница построила своих учеников парами и повела их в Музей Прошлого, где собраны вещи, которые уже никому не нужны. Такие, например, как царская корона, шлейф королевы, трамвай и тому подобное.

В одной небольшой запыленной витрине лежало под стеклом слово "плакать".

Школьники Завтрашнего Дня прочитали этикетку с названием, но ничего не поняли.

- Синьора, а что это такое?

- Наверное, старинное украшение?

- Может быть, что-нибудь этрусское?

Учительница объяснила ребятам, что раньше, очень-очень давно, это слово было в большом употреблении и приносило людям много горя. Она показала при этом на небольшой стеклянный сосуд и сказала, что в нем хранятся слезы. Может быть, их пролил какой-нибудь несчастный раб, избитый хозяином, а может, какой-нибудь мальчик, оставшийся без крова.

- Слезы похожи на воду! - сказал один школьник.

- Да, но они обжигают! - ответила учительница.

- А, их, должно быть, кипятят перед употреблением! - догадался кто-то.

Нет, эти школьники совсем ничего не понимали. Под конец им стало просто скучно в этом зале. Тогда учительница повела их дальше, в другие залы музея, где они увидели более понятные вещи: тюремную решетку, чучело сторожевой собаки, замок и так далее. Все это были вещи, которых давно уже нет в счастливейшей стране Завтрашнего Дня.

ПЕРЕКОРМИТНОЕ ВОСПАЛЕНИЕ

Когда девочка заболевает, ее куклы тоже должны болеть - за компанию, чтобы ей не было скучно. К девочке приходит врач, а к куклам - дедушка. Он осматривает их, выписывает лекарства и каждой делает очень много уколов своей шариковой ручкой.

- Знаете, доктор, этот ребенок заболел, - говорит девочка.

- Ну что ж, посмотрим, что с ним. Дышите глубже, так, так... О! Так я и думал. По-моему, у нее неплохой капризит.

- А это опасно, доктор?

- Чрезвычайно! Дайте ей микстуру из синего чернильного карандаша и растирайте перед сном фантиком от анисовой карамельки.

- А эта девочка, вам не кажется, тоже немного нездорова?

- О, да она просто совсем больна! Это видно и без бинокля!

- Ой, а что с ней?

- Гм, сейчас посмотрим... Так... Немножко простудинки, немножко грустинки и острый приступ клубничного перекормита.

- Ой, мама, как страшно! Неужели она умрет?

- Нет, это не так опасно. Но лекарство не помешает. Ей нужно дать две таблетки глупидина. Только растворите их сначала в стакане грязной воды. И смотрите, чтобы стакан был зеленый. От красного стакана у нее могут разболеться зубы.

И вот в одно прекрасное утро девочка просыпается совсем здоровая. Доктор разрешает ей встать с постели. Но дедушка хочет осмотреть ее сам, пока мама собирает ей одежду.

- Ну что ж, посмотрим, - говорит он. - Скажи-ка; тридцать три. Так. Скажи: перепеле. А теперь попробуй что-нибудь спеть. Ну что ж, все в порядке! У тебя были типичное перекормитное воспаление.

ВОСКРЕСНОЕ УТРО

У синьора Чезаре была привычка все делать по всем правилам. Особенно по воскресеньям, когда он вставал позже обычного. Сначала он долго бродил по квартире в одной пижаме, потом - уже часов в одиннадцать - начинал бриться, оставив при этом открытой дверь в ванной комнате.

Именно этого момента с нетерпением ждал Франческо. Ему всего шесть лет, но у него уже определилась явная склонность к медицине и хирургии. Франческо брал пакет ваты, флакон с одеколоном, пакетик с пластырем, входил в ванную и усаживался на скамеечку в ожидании, когда понадобится его помощь.

- Ну что? - спрашивал синьор Чезаре, намыливая лицо. В другие дни недели он брился электрической бритвой, но в воскресенье взбивал, как в старые времена, мыльную пену и брался за безопасную бритву.

- Ну что?

Франческо ерзал на скамеечке. Он был очень серьезен и ничего не отвечал.

- Ну?

- Я все жду, - говорил Франческо, - может, ты порежешься... Тогда я полечу тебя.

- Ладно! - соглашался синьор Чезаре.

- Только ты не режься нарочно, как в прошлое воскресенье, - строго предупреждал Франческо. - Нарочно не считается.

- Ну конечно! - отвечал синьор Чезаре.

Но ему никак не удавалось порезаться нечаянно. Он старался, старался, но ничего не получалось. Как ни пытался, ничего не выходило. Он очень хотел быть невнимательным и неосторожным, но не мог. Наконец каким-то образом он все-таки ухитрялся порезать себе лицо. И тогда Франческо принимался за дело. Он стирал ваткой капельку крови, протирал ранку одеколоном и заклеивал ее пластырем.