Мой первый, мой истинный - Эльденберт Марина

– Она отмеченная предками, поэтому тебя и ведут твои инстинкты. Ни больше ни меньше. Не факт, что это вообще нужная нам жрица.

Для Шана это звучало как бред.

– Изабель первая и единственная, кого мы встретили.

– Это не значит, что она та самая.

– Для меня она та самая!

Дэй шагнул к ней почти впритык и серьезно поинтересовался.

– Так почему ты ведешь себя так, будто она проходная девка?

Шан уставился на брата, словно у того вместо человеческого лица появилась волчья морда. Волчья морда с телом человека.

– Никогда бы не подумал, что придется учить тебя и этому, – усмехнулся Дэй. – Если она проходная, то ты знаешь, что делать. Просто развлекайся, а Сараси скажем, что никого не нашли.

Шан сжал зубы и с утробным рычанием бросился на Дэя. Тот почти сразу перехватил его, удерживая за горло. Она уставились друг на друга: глаза в глаза на расстоянии в несколько сантиметров. Каждый знал, что легкая трансформация, и когда на пальцах Дэя появятся когти, они вполне способны распахать Шану горло. Умереть он не умрет, регенерация у него отменная, но не самые приятные минуты ему гарантированы.

– Она не проходная, – прорычал он. – Она моя.

– Так соберись и найди к ней подход. Мы можем ее украсть, но тебе потом с ней делить жизнь. Хочешь начать эту жизнь с войны?

– Нет, – мотнул головой Шан. – Я не хочу войны с истинной.

Дэй убрал руку и отступил на шаг:

– Тогда действуй тоньше. Через подарки и слова. И перестань ее лапать!

– Тебе это не нравится, – ревниво заметил Шан.

– Главное, чтобы ей нравилось, идиот.

Он проглотил оскорбление, потому что понимал – брат прав. Шан действовал с Изабель так, как хотелось ему, не подумав о том, что хочется ей.

– Сегодня я прощаю тебе оскорбление, – сказал он, прищурившись, – но в следующий раз будем драться.

– Идет, – кивнул Дэй, а Шан вспомнил, что брат выходил следом за девушкой.

– Что ты ей сказал? – спросил-потребовал он.

– Что ты идиот.

Шан поперхнулся.

– Зачем?

– Первое правило общения со жрицами, – Дэй хлопнул его по плечу, – всегда соглашайся с тем, что они говорят.

– Сказал тот, кто постоянно спорит с верховной жрицей.

– Ты не дослушал! Всегда соглашайся, но делай по-своему. Мы всегда можем перенести твои любовные ухаживания на острова джайо.

Это было бы проще. Или нет? Там будет земля Шана, а рядом с Изабель не будет ее многочисленных родственников. Но…

– Давай, сначала я попробую здесь, а потом посмотрим.

Правда, вспомнив о том, как быстро Изабель сбежала, он добавил:

– Если, конечно, я все не испортил.

В конце-концов, она могла пожаловаться на него своей семье.

Дэй посмотрел на него как-то странно, но затем кивнул.

– Все поправимо. Пойдем. Мы все-таки в гостях.

ГЛАВА 7

Они узнают родственные души по запаху.

Слова вервольфа врезались в мое сознание. Я действительно сначала подумала, что это шутка. Вообще первым делом захотелось вовсе принюхаться следом за Хуаном, только не для того, чтобы ощутить свой привлекательный аромат, а для того, чтобы проверить – не несет ли от меня потом. Втянуть носом запах, как это сделал вервольф. Что я и сделала. Но вместо собственного почувствовала острый мускусный аромат мужчины. Почему-то мне всегда думалось, что волки пахнут мокрой шерстью и хвойным лесом. Ничего подобного! Хуан пах мылом, пряностями и опасностью. Я никогда бы не смогла объяснить, что можно пахнуть опасностью, как она вообще пахнет, но вервольф пах именно ею. Чем-то остро-сладким, таким невероятным, что сбитая с толку я пропустила момент, когда оказалась в его объятиях. Мной будто овладело что-то звериное, дикое. Пугающее настолько, что я тут же вывернулась из этого ощущения и врезала Хуану по коленке.

Отпустил.

Не знаю, что бы я делала, если бы не отпустил. Кричала бы и звала на помощь? Хорошо хоть брат его появился. Хотя в первую минуту мне показалось, что он меня тоже перехватит, заставит со всем этим разбираться. Не перехватил, позволил мне сбежать из кухни. Уже в темном, неосвещенном холле я прислонилась спиной к стене и закрыла лицо ладонями, не зная, что делать дальше.

Логично было ворваться в гостиную и рассказать семье правду: о том, что Хуан меня… нюхал. За что его немедленно надо выставить за дверь и больше не пускать на порог. И его брата!

– Знаешь почему люди и вервольфы живут тысячи лет рядом, но так и не стали друг к другу ближе?

– Потому что вы все время бесшумно подкрадываетесь? – огрызнулась я, поворачиваясь к тому самому брату, который, оказывается, пошел за мной.

В ответ на мой сарказм он только выгнул бровь.

– Потому что мы изначально разные и не всегда понимаем друг друга.

– То есть для вас это нормально?!

– Нормально – что? Для волчицы признание ее аромата – большой комплимент, – как ребенку, скучающим тоном объяснил он.

– А объятия? Вы не терпите прикосновений.

– Мы не терпим случайных прикосновений. Прикосновения того, кто тебе нравится, всегда желанны. Будь ты волчицей, ты бы поняла.

– Но я не волчица, – напомнила я.

– Согласен, у моего брата странный вкус на женщин. Но какой есть.

Я задохнулась от возмущения. У этого вервольфа просто феноменальная способность меня бесить!

– А у тебя мерзкий характер, но вы миритесь с недостатками друг друга? – поинтересовалась я, а Даниэль вдруг усмехнулся: улыбка смягчила жесткие черты его лица, и я вдруг поняла, почему сестра считает его симпатичным. Сестра, но не я. Потому что помним про «мерзкий характер». – Это не дает ему права меня нюхать. Поэтому, – я указала пальцем в сторону двери в гостиную, из которой сочился яркий свет, – я сейчас пойду и расскажу все родителям.

Вервольф недобро прищурился и шагнул ко мне. На расстояние вытянутой руки.

– Я скажу им тоже самое, что рассказал тебе. Правду. Мой брат не сделал ничего плохого, ты ему просто понравилась, и он извинится перед тобой, как только ты предоставишь ему такую возможность.

– Или сегодня наше знакомство закончится, и я больше с ним никогда не увижусь.

– Увидишься. Этот городок слишком мал, а мы ваши соседи.

Бес! Так и есть.

– Мои близкие примут мою сторону.

– Или решат, что ты все придумала. Например, твоя сестра.

Именно так Мира и решит. Что я пытаюсь привлечь к себе внимание. А папа уверится в мыслях, что я против всех вервольфов. Поверит ли мне вообще кто-то? Моя семья меня любит, это бесспорно, но им также нравятся братья Рамирес. Им всем нравятся вервольфы. Если они примут сторону Даниэля и Хуана, я буду выглядеть глупо. Очень глупо!

Пока все эти мысли роились в моей голове, я почувствовала, что Даниэль будто подвинулся, стал ко мне ближе. Присмотрелась: нет, он остался на месте. Но почему-то я теперь чувствовала его сильнее и не могла себе это объяснить.

– Ты можешь разрушить мостик зарождающейся дружбы, – предложил он, все время следя за моим лицом, – а можешь попытаться понять нас, вервольфов. Узнать нашу культуру, взамен рассказать ему о вашей.

– А если я не хочу? – я упрямо задрала голову, глядя ему в глаза. – Не хочу иметь с ним ничего общего.

– Тогда тоже скажи об этом. Но будь достаточно убедительной: иногда волки воспринимают отказ как приглашение пофлиртовать.

Час от часу не легче! Но прежде чем я успела возразить, Даниэль подался вперед, положив ладонь на стену над моим плечом:

– И не смотри альфе в глаза. Не угрожай мне.

– У вас это означает угрозу?

– Еще волчица смотрит на волка так, когда она приглашает его поиграть. Но мы, кажется, с тобой уже разобрались, что вервольфы тебя не интересуют.

Огорошив меня этим, он оттолкнулся от стены и вернулся на кухню, а я поняла, что, несмотря на все прослушанные передачи, ничего не знаю о вервольфах. Вопрос в другом: хочу ли я узнать?

Дело в том, что я сама уже не знала, сказала ли я правду Даниэлю или нет. Я не хотела иметь ничего общего с Хуаном, он мне даже не нравился. Если честно, меня оба брата настолько выводили из душевного равновесия, что я не представляла, что должно произойти, чтобы я вдруг воспылала к ним симпатией! Но сами вервольфы, как раса, меня интриговали. Я бы с удовольствием расспросила Хуана о его жизни в стае, еще больше о силе альфы, о которой он говорил, об их обычаях, да даже о брачных традициях.