Принуждение к контакту - Денис Бурмистров

С другой стороны, эта хлипкая башенка могла ухнуть в какую-нибудь ловушку. И тогда все, что в ней есть, накроется медным тазом.

По крайней мере Громову хотелось думать, что в ней что-то есть. Не очень приятно осознавать, что он перся сюда зазря.

– Вот же зараза!

Руслану все же пришлось снять бухту, сверху положить топор. Засучил рукава, поплевал на ладони. И полез по гладкому столбу, прижимаясь к дереву щекой.

Чем выше он полз, тем больше раскачивалась башня. Сверху сыпался мелкий мусор, подпорка под весом Громова скрипела и опасно трещала. То и дело приходилось останавливаться и ждать, пока уменьшится амплитуда колебаний.

С ощущением, что еще миг – и все обрушится, Руслан ухватился за край платформы, подтянулся, помогая себе ногами. В пальцы немилосердно вгрызались мелкие занозы, но Ткачев уже втаскивал свое тело на хлипкий пол.

Вход внутрь был прикрыт небольшим, грубо сколоченным из досок щитом. Из этих же досок состоял и пол, он прогибался и выглядел крайне непрочным.

Руслан отодвинул щит от входа, вошел внутрь.

Здесь пахло затхлостью и сыростью. На фанерных стенах, словно сыпь на щеках больного, разбросало пятна плесени. Под ногами, застряв между досками пола, тускло поблескивало несколько латунных капсюлей от гильз двенадцатого калибра. Сами гильзы, судя по всему, были картонные и уже сгнили.

Значит, все-таки охотничий номер. Сидели в засаде и ждали, пока зверюшка подойдет к водопою? Значит, озерцо не всегда таким заросшим было, но, видимо, где-то завалило исток, и вода застоялась.

Перспектива с вышки открывалась хорошая. Было видно почти все болотце, лес на той стороне, холмик вертолета и толстый ствол поваленного дерева, в корнях которого устроились Ткачев и Громов. С других сторон обзор закрывали кроны деревьев, но по проглядывающему сквозь них синему небу Руслан сделал вывод, что лесополоса неширокая. Ему даже показалось, что он увидел маленький край какого-то строения, но увиденное тут же скрыли листья.

Громов копнул ногой труху возле одной из стенок, и на свет показался край промасленной материи, грязный и задеревеневший. Руслан опустился на колени и ладонями расчистил небольшой тощий сверток, кем-то аккуратно положенный в уголок.

Ткань поддавалась плохо, она слиплась и отказывалась разворачиваться, отрывалась узкими полосками. Руслан подцепил ногтем очередной край, снял ее как шелуху с луковицы. Наконец добрался до содержимого, с интересом перебирая пальцем нехитрую добычу.

Завернутые в газету темно-бурые листья, рассыпающиеся от прикосновения. Принюхавшись, Руслан вспомнил давно забытое слово «махорка». Следом шли кусочки вяленого мяса, засохшие до уровня почерневшей резины и не представляющие интереса. Несколько длинных гвоздей. Смятый коробок спичек.

При виде последней находки Громов возликовал, не сдержав улыбки. Правда, коробок представлял собой плачевное зрелище, он был раздавлен и, судя по всему, не раз промокал.

Руслан нетерпеливо принялся отковыривать боковую стенку, чтобы проверить спички ли внутри. И тут услышал звук, заставивший его встрепенуться и нервно закрутить головой.

Мерный перестук лопастей, рассекающих воздух. Вертолет!

Громов бросился к окну, отчего пол под ногами заходил ходуном. Вывернул шею насколько мог, пытаясь разглядеть небо. Кинулся к выходу, чуть не выпав наружу. Скатился по столбу вниз, обжигая ноги и ладони. Подхватил веревку с топором и бросился прочь из леса, стараясь все же бежать по собственным следам.

Вертолет кружил над дальним лесом, то чуточку снижаясь, то вновь поднимаясь вверх. Заметили разбитую «калошу»? Пытаются обнаружить выживших?

К черту догадки! Если срочно не дать знать о себе, они попросту не полетят в эту сторону! Нужен дым!

Громов кубарем скатился с холма, сжимая в кулаке заветный коробок. В искрах брызг влетел в болотце, высоко задирая колени, помчался в сторону лагеря.

– Вертолет! – встретил его возвращение возгласом Ткачев. – Я слышу вертолет!

– Да, он над тем лесом! Ну-ка!

Руслан плюхнулся рядом с ним, схватил из своей лежанки высохшие ветки и сгреб их в кучу. Разорвал оставшуюся упаковку от галет, запихал бумагу под ветки. Руки тряслись от возбуждения, никак не получалось подцепить край боковой крышки. Не выдержав, пилот рванул, коробок лопнул, и спички разлетелись веером.

– Твою мать! – в сердцах заорал он, принялся собирать тонкие серые палочки. Илья по мере возможности помогал ему.

Вертолет словно напоминал о себе, его звук звучал громче и настойчивее.

Многолетняя влага оставила на спичках вместо серы темно-коричневый налет, который оставлял полосы на терке и не желал возгораться. Ткачев матерился, хватал спичку одну за другой и отшвыривал их бесполезные тела в сторону.

– Вот, держи, – протянул ему руку Илья.

В его грязных пальцах с черными ободками под ногтями была зажата спичка, сохранившая половину головки.

Громов, затаив дыхание, взял спичку и чиркнул ею по исчерченному борту коробка.

Ничего.

Руслан вытер тыльной стороной лоб и чиркнул еще раз.

Ничего. С тем же успехом можно было просто водить палочкой по картонке.

Звук вертолета изменился, словно машина сменила направление полета.

Громов вновь чиркнул спичкой.

Сера вспыхнула ярким пламенем, оторвалась от спички и улетела в траву, оставив за собой тоненькую струйку дыма.

– Сука! – не сдерживаясь, заорал пилот. Он вскочил и с отчаянием посмотрел в сторону леса.

Над дальними деревьями появился вертолет. Громов смог различить опознавательные номера и блюдца иллюминаторов. Вертолет сделал поворот и неторопливо пошел над лесом, мимо болота.

– Стойте! Эй, стойте! – заорал Руслан. Он схватил с земли одеяло и принялся размахивать им над головой, прыгая по берегу.

– Мы здесь! – вторил ему Илья, приподнимаясь на локтях. – Спасите нас!

Вертолет безразлично сверкнул стеклами и ушел дальше на запад.

Громов бросил одеяло, спотыкаясь, подбежал к Ткачеву. Буквально рухнул на колени, принялся шарить руками в траве.

– Если была одна спичка, значит, будет и вторая! – выдохнул он. – Они могут вернуться!

Летела вырванная трава, летели прочь испорченные спички. Наконец Руслан, тяжело дыша, завалился на спину и закрыл лицо руками.

– Что теперь? – несмело спросил Ткачев.

Громов не ответил, он лежал, не двигаясь, и лишь грудь вздымалась и опадала.

– Рус, – позвал друга ученый.

Руслан сел, сгорбившись и опустив плечи. Глухо ответил, не поворачиваясь:

– Что теперь будет? Будем ждать завтра. Потом послезавтра. Потом послепослезавтра. И так до тех пор, пока нас не найдут. Или пока не умрем с голоду. Или пока нас не угрохает какая-нибудь ловушка.

Ткачев вздохнул.

– К чему этот негатив? Мы пока живы, значит, есть шансы выбраться отсюда.

Тут его глаза опустились к своим ногам, безвольно лежащим под одеялом. И Илья добавил:

– По крайней мере у тебя есть шанс.

Руслан вздрогнул, потряс головой, отчего с его всклокоченных волос полетели сухие еловые иголки. Хлопнул ладонью по земле и принялся вставать.

– Ты прав, – совсем другим тоном сказал он. – У нас еще есть шансы… Замри!

Он нагнулся, вытянул руку и осторожно снял с одежды оторопевшего ученого спичку. Поднес к глазам.

На спичке была немного съехавшая на сторону серная головка.

С первого же раза огонь зашипел, лениво обвил спичку, нещадно чадя, занялся спокойным пламенем. В окружении подставленных Ткачевым ладоней Руслан донес спичку к кучке веток, подсунул под край обертки. Рыжие языки переползли на бумагу, принялись лизать сухие палочки.

Никогда Руслан не думал, что будет так радоваться обычному огню. Он собрал ветки из своей лежанки в охапку, перенес ближе к костру, осторожно предлагая пламени веточку за веточкой.

Огонь окреп, занялись деревяшки. Горячий воздух колебался между мужчинами, которые довольно счастливо улыбались друг другу.

– Сделаю еще один костерок, для дыма, – сказал Руслан. Вытащил горящую палку, отошел на несколько шагов в сторону и положил ее там, накрыв сухим мхом и корой. Когда костер поднялся, принялся бросать в него подсохшие, но по-прежнему зеленые еловые лапы.

Весело затрещали иголки, разнося запах горячей смолы. Вверх повалил густой белый дым.

Только теперь Руслан позволил себе немного отлучиться. Он как можно быстрее добрался до старой вышки, собрал вокруг нее все, что может гореть. Нарубил еще еловых лап. Этого должно было хватить на целый вечер, а то и на ночь. В любом случае, можно будет принести еще!

Теперь два костра радовали глаз. В одном Ткачев поддерживал огонь, в другой Громов бросал сырые ветки и траву, кашляя от дыма и радостно смеясь.

Прошел час. Другой. Руслан уже начал нервничать, как услышал далекий стрекот вертолета.

– Рус, – предупреждающе воскликнул Илья, но Руслан лишь кивнул, мол, слышу. Он схватил приготовленную охапку веток и травы, разом кинул в костер. Еле успел отскочить, когда пламя рванулось пожирать добычу.