Дочь – повелительница Зари - Юрий Иванович

Звездный Завоеватель и Покоритель Всех Миров остался совершенно один среди поверженных тел. Подсвечиваемый раскиданными у его ног факелами, он с бешеным рычанием кружился на месте, выставив перед собой таинственное копье с древком из странной синей древесины. Сапфирное Сияние молниеносно уклонялось своими клубами от хищно поблескивающего наконечника. Все больше и больше тонких струек скользило по самому полу, вращалось на уровне груди хана и, извиваясь, опускалось сверху. И вот настал момент, когда все они одновременно, словно щупальца осьминога, чуть ускорились, и бешено сражающийся за свою жизнь человек с рычащим стоном стал замедлять движения, словно засыпая, а потом и вовсе замер как статуя, вытесанная из камня. Несколько раз качнувшись на непослушных ногах, Великий хан грохнулся на камни. И только после этого из его груди вырвался последний стон уходящей жизни.

Вскоре Семен словно сквозь толстый слой ваты почувствовал, как его и так уже окоченевшее тело сковала неимоверная ледяная тяжесть, добравшаяся до самых отдаленных участков мозга. А в сознании четко всплыла чужая, совершенно отчетливая мысль:

«Это ты зря сделал… Мог бы мертвым не притворяться… Тебе уготована другая судьба…»

Загребной

Во всех этих перипетиях и осознании чужой мысли двадцать минут прошли очень быстро, и Семен почувствовал, как его тело возвращается к нормальному состоянию. Первое чувство было самым омерзительным: он вдохнул густой, неприятно пахнущий зеленовато-желтый туман. Причем ни задержать дыхания, ни повернуться лицом к полу, где воздух мог быть чище, не получалось, потому что тело до сих пор отказывалось повиноваться. Так и пришлось с содроганием, как умственным, так и физическим, дышать этой непонятной страшной мерзостью.

Наконец вернулись привычные ощущения, и Семену сразу же стало неуютно от странного давящего холода. Тело было уже послушным, но каким-то замороженным, и мысли еще не обрели должной ясности.

За пять лет странствий по этому миру Семен узнал о многих чудесах, а кое-что видел и собственными глазами. И вот теперь – Сапфирное Сияние… Если он до сих пор жив, то, возможно, и все остальные люди, лежащие вокруг, просто парализованы, а не мертвы.

Семен повернул голову вправо, потом влево. Попытался сесть, и это ему удалось с первой же попытки. Тело по-прежнему было окоченелым, но Семен все-таки сумел встать на четвереньки, а потом подняться на ноги. Сквозь густое, пощипывающее кожу туманное сияние едва просвечивали самые ближние факелы, лежащие на полу. Семен неверной походкой направился к выходу из зала. Ведь если и все остальные живы, то надо действовать без задержки. Лишние рассуждения вряд ли помогут при попытке к бегству.

Но то, что предстало взору, заставило его надолго замереть на месте. Все валяющиеся на полу одежды, латы и кольчуги были совершенно пусты! В них не было ни следа человеческой плоти! Ни кусочка белеющей кости! Ни единого волоска…

Семен долго стоял, медленно осознавая случившееся. Затем прошел в центр недавнего факельного сражения и удостоверился, что и от хана ничего не осталось. Он поднес одежды хана к лицу и не уловил даже малейшего запаха их недавнего хозяина. И тут на каменные плиты пола что-то упало.

Это был огромный сапфир.

В голове вдруг раздался все тот же голос:

«Отныне ты – Загребной, самый уважаемый и авторитетный человек на свете. Ты должен знать свои обязанности и выполнить свой долг».

Семен понял, что ему собираются диктовать условия, и в полный голос возмущенно ответил:

– За что такая честь? У меня долгов нет. Самая большая обязанность для меня – это вернуться с детьми в родной мир.

«Теперь для тебя очень многое изменилось. И именно твои отцовские обязанности и заставят тебя делать только то, что тебе будет приказано! Поэтому слушай, Загребной, и запоминай!»

Восточная дорога, полдень

На широкой мощеной дороге стояли с десяток воинов в великолепных латах. На их шлемах развевались разноцветные султаны из диковинных трав и пушистых перьев птицы гарбью. Кроме воинов тут был мужчина в переливающейся серебристыми узорами тоге. Колпак с золотыми звездами указывал на принадлежность этого человека к высшей касте местных шаманов. Позади разряженного шамана пристроился еще один, весьма скромно одетый воин.

Все они с напряжением смотрели на запад, где колыхались волны постепенно тускнеющего Сапфирного Сияния. Ни одно строение столицы, которая должна была отлично просматриваться с этого предгорья, пока еще не выступало над зеленовато-желтым морем.

А за спинами парадно одетых воинов и придворного шамана могучей колонной стояло закованное в латы войско конных рыцарей. Порой туда подлетали на конях посыльные. Видно было, что отборное войско готово немедленно двинуться вперед по первому приказу.

– Ваше величество, мне кажется, что туман стал прозрачней, – сказал одетый скромнее прочих молодой командир в кольчуге. – Может быть, вы разрешите мне проехать чуть вперед для разведки?

Славентий Пятый, потомственный король Сапфирного королевства, стоящий на дороге в окружении командиров, полуобернулся и проговорил с высокомерным упрямством:

– Ни в коем случае! Да и вообще, на твоем месте, Алексей, я бы постарался вести себя как можно незаметнее. Ты и так находишься под подозрением вместе с так неожиданно исчезнувшими братьями, сестрой и твоим отцом. А с предателями у нас не церемонятся.

Монарх был крепким стройным сорокалетним мужчиной с резко очерченным волевым лицом. Весь его вид предупреждал о возможной расплате за каждое неосторожное слово. Однако молодой воин с горячностью воскликнул:

– Но ведь вы уже убедились, что мой отец не предатель! Иначе здесь бы давно кипел неравный бой.

– Конечно, основные подозрения с него сняты.

– Значит, мне можно в разведку?

– Опять за свое? – уже всем корпусом повернулся к нему король. – Не для того я ждал этого дня целых одиннадцать лет, чтобы расслабиться в последний момент и допустить хоть одну бессмысленную жертву с нашей стороны. В течение этих бесконечных лет мне пришлось уговаривать сотни безумных подданных и удерживать тысячи разгоряченных юношей от бесполезной гибели. А сколько хитрости, угроз и запугиваний мне пришлось применить для того, чтобы тысячи горожан за последние недели покинули столицу и остались живы. Пусть в полной нищете, пока. Но живы! Никто не хотел мне верить, и только боги знают, сколько сил мне понадобилось, чтобы убедить кое-каких безмозглых идиотов.