Джордж и код, который не взломать - Стивен Хокинг

– Ой! – вскрикнула Сьюзен, разглядев Эрбота получше. – Анни, это же просто вылитый папа!

– Мы знаем, – вздохнула Анни. – Правда, мам, не проси меня объяснить.

– Я всегда обо всём узнаю последней! – вздёрнула подбородок Сьюзен. – В этом доме мне никто ничего не рассказывает!

– Пойдём, Джордж, – сказала Анни. – Я помогу тебе отвести девочек домой.

– И сразу назад! – предупредила Сьюзен. – Чем быстрее ты начнёшь этот проект по химии, тем лучше. Ты знаешь почему.

Анни снова вздохнула.

Джордж поставил сестёр на землю, и они с Анни вышли из дома, крепко держа девочек за руки. За ними следовал Эрбот, сжимавший мнимую руку мнимого ребёнка.

Анни шла молча, понурясь. Ей было тоскливо от того, что придётся потом в одиночку плестись домой и трудиться над проектом.

– Но у тебя теперь, по крайней мере, есть Эрбот, – сказал Джордж, надеясь её приободрить. – Лучше бы у меня дома был робот, чем сёстры-близняшки.

– Робот – это всего-навсего бездушная машина, – уныло ответила Анни. – Вряд ли он когда-нибудь вырастет и полюбит нас, верно?

Она помогла Юноне пробраться сквозь дыру в заборе и пролезла следом.

– Это смотря как он запрограммирован, – возразил Джордж. – Может быть, твой папа научит его чувствовать. Как думаешь, а нельзя ему из интернета всяких чувств накачать? Надо бы поискать.

– Но это совсем не то. Твои сёстры будут любить тебя не так. Они на это не запрограммированы, они просто любят, и всё. Для них это естественно. – Анни подхватила Геру, пролезавшую в дыру, крепко обняла и бережно поставила на ножки. – Смотрите, малышки! – сказала она, указывая пальцем в ясное вечернее небо, где горели две яркие звезды. – Это Кастор и Поллукс, звёзды-близнецы. Как вы. Если бы вы были звёздочками, вы бы точно так же светили.

Близнецы задрали головы и вытянули вверх пухлые ручки.

– Хочу звёздочку! – сказали они хором. – Достань!

– Простите, подруги, – сказала Анни. – Даже я не могу достать для вас звёздочку с неба. Давайте просто любоваться ими с Земли.

Юнона и Гера разочарованно потопали домой. Анни и Джордж шагали следом.

– Как-то не по себе, – сказал Джордж, оглядываясь. – Эрбот и правда точь-в-точь как твой папа.

– Ага, только, в отличие от папы, он не живой, – сказала Анни. Она немного помолчала, потом воскликнула: – Придумала! Я знаю, какой у меня будет проект!

– Какой? – спросил Джордж.

Она запрыгала на носочках.

– Почему папа живой, а Эрбот неживой? В чём различие между ними? Что такое жизнь? Вот это и будет тема моего проекта.

– Тема «Жизнь»? – переспросил Джордж. – Ты не шутишь? Сегодня уже понедельник, если что.

– Именно, жизнь! – восторженно подтвердила Анни. От её уныния и следа не осталось. – Но не просто жизнь! Как жизнь развивалась на Земле и как Чарльз Дарвин плавал на корабле «Бигль» и делал свои открытия – это все знают. А я буду писать про то, как жизнь проникла на Землю из космоса. Это будет называться «Космическая химия жизни». Ха-ха-ха! Поняла, Кусзанос? Так тебе и надо!

Джордж посмотрел на неё в изумлении.

– А твой план, он, как бы это сказать, не чересчур грандиозный? – рискнул спросить он.

– Ты что, забыл про мой выдающийся ай-кью? – возмутилась Анни. – Идём, Эрбот, нас ждут великие дела!.. Можно мне перчатки, Джордж?

Джордж отдал ей сенсорные перчатки, и Анни с весёлым «трам-пам-пам» помчалась домой. Эрбот следовал за ней по пятам. А Джорджу предстояло возиться с малышками.

«Отлично, – с горечью думал он. – Свой крутой проект Анни будет делать без меня. Просто прекрасно. Когда я стану взрослым, дома у меня будут жить только роботы. Никаких людей!

Ну, может, Анни иногда буду к себе пускать, но больше никого».

Хмурясь и бурча себе под нос, он поднялся на крыльцо и вошёл в дом.

Разнообразие растений и животных, окружающих нас, поразительно. Даже на городской прогулке мы каждый раз встречаем десятки видов: от насекомых, едва различимых невооружённым глазом, до деревьев и крупных птиц и зверей. За городом же на каждой пяди леса, степи, болота можно обнаружить в буквальном смысле тысячи видов. Мы до сих пор не знаем точно, сколько на Земле видов.

Учёные определили примерно 1,2 миллиона видов – они описаны, классифицированы, им даны названия, – однако общее число видов этим не исчерпывается. В наши дни считается, что на Земле восемь или девять миллионов видов, а некоторые биологи полагают, что их ещё больше. Это означает, что бо́льшая часть видов на нашей планете еще даже не получила имён! Они могут вымереть, а мы об этом и не узнаем.

Откуда взялись все эти виды? Этим вопросом люди задавались на протяжении всей истории. Многие религии утверждают, что жизнь создана Богом. Однако ученым этого ответа недостаточно. Даже если Бог и сотворил виды, в том числе и нас с вами, мы хотим знать, когда и как!

В XIX веке ответ на вопрос о происхождении видов предложил Чарльз Дарвин, и мы до сих пор считаем этот ответ верным. Дарвин был богат и счастлив в браке. У него были слуги, а хозяйство вела жена Эмма. Поэтому Дарвину хватало времени на научную работу, хотя у них с Эммой было десять детей, для которых самой большой радостью было ворваться в кабинет и попроситься поиграть с папой.

Дарвин понял, что подобно тому, как крестьяне вы водят новые породы домашнего скота, отбирая в качестве производителей только определённых животных, природа тоже может производить новые виды посредством механизма, который он назвал «естественным отбором». Предположим, к примеру, что распространённый вид зерноядных птиц встречается и в местностях, где у растений обычно мелкие семена, и в тех, где семена у растений крупные. Предположим также, что размеры клювов этих птиц всегда несколько различны, причём размеры клювов у потомства отчасти зависят от размеров родительских клювов: у птиц с маленькими клювами потомки с большей вероятностью будут иметь маленький клюв, а у птиц с большими клювами – большой.

Казалось бы, ничего удивительного. Однако Дарвин понял, что если от размера клюва зависит выживание и плодовитость птицы – например, при недостатке пищи, – то под действием естественного отбора клюв постепенно изменится. С течением времени в тех местностях, где у растений большие семена, птицы станут большеклювыми, там же, где семена мелкие, и клювы будут маленькие. И если пройдёт достаточно много времени, то от материнского вида могут произойти два новых вида птиц, каждый из которых будет приспособлен к определённой пище.

Дарвин опубликовал свою теорию в 1859 году в книге «Происхождение видов» (полное название – «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благопри-ятствуемых пород в борьбе за жизнь»; в викторианскую эпоху длинные названия были в моде). Это одна из важнейших книг в истории науки. Она изменила наше мировоззрение и не устарела до сих пор. Это длинная книга, тем не менее каждому стоит её прочесть.

Дарвин первым признал, что его теория не объясняет всех фактов. Например, как появился первый вид? Теория Дарвина может объяснить, как виды изменяются с течением времени, но не касается начала этого процесса.

Дарвин был гением в полном смысле слова. И, будучи гением, он высказал предположение о происхождении самых первых видов, которое разделяют и многие современные учёные. 1 февраля 1871 года Дарвин писал в письме другу и коллеге Джозефу Гукеру:

Часто утверждают, что в настоящее время имеются все условия для возникновения примитивных живых существ, которые имелись когда-то. Но если бы сейчас (и ах, какое большое если!) в каком-либо тёплом маленьком водоёме, содержащем все необходимые соли аммония и фосфора и доступном воздействию света, тепла, электричества и т. п., химически образовался белок, способный к дальнейшим всё более сложным превращениям, то это вещество немедленно было бы разрушено или поглощено, что было невозможно в период до возникновения живых существ.

Мы по-прежнему не знаем наверняка, как зародилась жизнь. Возможно, это и вправду произошло в одном или нескольких тёплых водоемах, как предположил Дарвин. Но с тех пор жизнь непрерывно развивалась. Шли миллионы лет. Жизнь распространялась по поверхности Земли. Живые существа становились крупнее и выносливее. Они заселили сушу и освоили воздушное простран ство. И теперь, спустя три-четыре миллиарда лет после возникновения жизни, у нас есть киты и колибри, гигантские секвойи и прекрасные орхидеи – и все остальные восемь-девять миллионов современных видов, включая нас самих. Человечество до сих пор продолжает открывать новые виды. Возможно, и ты однажды попадёшь в дальний уголок нашей прекрасной Земли, где станешь первым человеком, нашедшим новый вид!