В самый темный час - Питер Леранжис

Постояльцы, только и всего.

– Решил жениться Веспер, нашел себе жену, – пропел Дэн.

Эми без сил сползла на пол.

– Как же я сглупила, – пробормотала она.

Аттикус с Дэном заржали. Джейк подавил улыбку.

Дверь лифта отворилась на первом этаже, и остальные пассажиры опрометью бросились выходить, обегая сутулого лысеющего мужчину, что жизнерадостно улыбался Эми и Дэну.

– Простите? – с сильным акцентом обратился он к ним. – Вы… эээ… Дэниэл и Эми Кээххил? Друзья Эразма Йилмаза? Я управляющий отеля. Его кузен Барту.

Эми кивнула.

– Я Эми, а вот он Дэн.

Глаза управляющего увлажнились. Он сгреб Эми в охапку и расцеловал в обе щеки.

– Друзья Эразма – для меня все равно что родня!

Идиотка! Параноидальная истеричка!

Эми глубоко дышала, стараясь унять сердцебиение. Необходимо сохранять хладнокровие. Настоящий вождь всегда знает, когда стоит бояться, а когда нет. На кону стоит жизнь Алистера. Нельзя принимать решения наобум. Бдительность – да, но не глупость!

– Идемте! У меня есть для вас чудесный подарок – Эразм уже все оплатил! – Барту торопливо зашлепал к двери, на которой красовалась надпись на нескольких языках: «Только для персонала». – Простите, он мне не сказал, что вас есть четверо, а не двое. Но я и для них подберу что-нибудь хорошенькое. Вы все приносить. Они обрадоваться.

«Гранд Никия» оказалась дружелюбнейшей гостиницей в мире. А как же иначе, если в дело замешан Эразм!

Пожилой управляющий провел Эми и Дэна за дверь, через череду комнатушек, где сидели служащие. А потом вывел их через следующую дверь в переулок на задворках гостиницы. Там уже ждал черный автомобиль с тонированными стеклами.

– Всего хорошего! – пожелал Барту и с поразительным в столь пожилом человеке проворством юркнул обратно за дверь.

– Эй! – закричал Дэн.

Эми потянулась к ручке двери – но никакой ручки там не было и в помине.

Дверца автомобиля отворилась, оттуда появился коренастый взъерошенный человек в потрепанном коричневом пальто и еще более потрепанной коричневой фетровой шляпе. Черные круги под глазами указывали на хронический недосып. Эми мгновенно узнала его.

– Мы… мы вас знаем, – негромко промолвила она.

– Да, вы удрали от меня на поезде в Швейцарию, – устало отозвался мужчина. – Но официально мы друг другу не представлены. Милош Ванек. Интерпол.

Ванек.

Этим именем были подписаны все оповещения, разосланные в музеи и картинные галереи по поводу исчезновения картины Караваджо.

«Думай!»

– У нас завтра самолет… – Эми шагнула к полицейскому. – Пожалуйста! Если мы не улетим, наш родственник погибнет. Отпустите нас. Мы же самые обычные дети.

– Самые обычные дети не воруют бесценные предметы искусства, – возразил Ванек. – Идемте со мной.

Дверца автомобиля начала открываться, и Эми тут же рванулась вперед.

Правая нога девочки со стуком ударила по дверце. Та захлопнулась, прищемив показавшуюся в двери руку. Из машины донесся душераздирающий вопль.

Эми резко развернулась. Ванек ринулся к ней, на ходу роясь во внутреннем кармане. Но не успела она ничего предпринять, как Дэн возник за спиной агента и завернул его пальто ему же на голову.

Ванек завопил. Эми рванулась к нему и дернула полы пальто на себя, так что он вынужден был вскинуть над головой запутавшиеся в рукавах руки.

Ванек выкрикивал что-то нечленораздельное, слепо крутясь в вывернутом наизнанку пальто.

– Бежим! – закричала Эми, хватая Дэна за руку и пускаясь наутек.

Выстрел заставил их остановиться.

– Руки вверх! Лицом ко мне! – скомандовал чей-то грубый голос.

За спиной у них, по другую сторону от машины, стоял бородатый полицейский с пистолетом в руке. Ванек тем временем кое-как выпутался из пальто и отшвырнул его наземь. Обнаружив, что оказался спиной к детям, детектив поспешно развернулся. Волосы у него на голове стояли дыбом.

Полицейский с пистолетом сдавленно закашлялся, переводя взгляд с Дэна и Эми на Ванека.

Третий агент вылез из автомобиля и разразился хохотом при виде Ванека. Тот, что держал пистолет, захохотал тоже. Оба буквально покатывались.

– Ну и влип ты, Милош! – с трудом выговорил тот, что с пистолетом.

– Нет, дружище! – возразил Ванек, приглаживая волосы. – Это они влипли, а не я.

Глава 12

Дэн не ожидал от штаб-квартиры Интерпола особой роскоши, но выглядела она так, точно стены там не красили со времен Караваджо. Может, со дня написания «Медузы». Судя по запаху, и убирались последний раз примерно тогда же.

Вместе с Эми и Ванеком мальчик неохотно шагал вслед за приземистой теткой в мундире по темному коридору. Ботинки тетки, весившие, наверное, фунтов сорок, тяжело топали по бетонному полу. Наконец она остановилась перед зарешеченной дверью. Заключенный из соседней камеры принялся что-то выкрикивать по-турецки, так что охранница сердито ударила по прутьям цепочкой для ключей. Вопли сменились пронзительным визгом.

– Внутрь, пожалуйста, – сказала охранница, открывая дверь.

Дэн заглянул внутрь. В камере было темно – только и света, что зеленоватое смутное свечение из коридора. Две койки, скорее бетонные скамьи с тонкими матрасиками.

– Вы же не всерьез, – попятился мальчик.

Твердая рука подтолкнула его сзади. Эми впихнули в камеру вслед за ним.

– Мы имеем право на телефонный звонок.

– Ах, звонок… – Ванек печально покачал головой. – Американские выдумки. Все как в кино. Вот ответьте мне. Вы похитили мировой шедевр… сокровище Возрождения. Это у вас игры такие? Зачем вы это сделали? Хотели продать Караваджо по Интернету?

– Нет у нас никакого Караваджо! – сердито заявил Дэн. – У нас у самих его отобрали.

– Ага! – Ванек подался вперед. – И кто же?

– Одна циркачка, – объяснил Дэн. – Но ее убили. И забрали у нее картину.

Эми сердито посмотрела на него.

– Понятно. – Глаза агента помертвели. – Вам все хиханьки. Думаете, это вам поможет. Что ж, смейтесь-смейтесь. Утром мы свяжемся с властями в Турции. Они свяжутся с властями Италии. А те обратятся к властям США, которые, в свою очередь, пошлют запрос в Интерпол. А уж Интерпол снова обратится к турецким властям. Через неделю, а может, и через три назначим слушание.

Он повернулся уходить.

– Три недели? – закричала Эми ему вслед. – У нас самолет завтра утром!

– Кому хватило мозгов выкрасть картину Караваджо, те и рейс перенести сумеют без труда, – бросил Ванек не поворачиваясь. – Доброй ночи. Располагайтесь со всеми удобствами.

Эми бессильно опустилась на койку. Вопли в соседней камере перешли в пронзительный визг. Девочка зажала уши руками.

Дэн даже не пошелохнулся.

Сейчас он думал лишь об одном: о другой камере в каком-то ином месте. О том, что произойдет там через три дня. Он так и видел, как дверь отворится… Так и видел ужас на лице дяди Алистера.

Задребезжал подъемник.

Феникс Уизард затрясся, точно мышь в ведерке со льдом. Ох, не герой он, не герой!

Рейган Холт умудрилась выломать из металлического каркаса кровати два толстых прута, их спрятали в соседней комнате. Нелли одобрительно показала Рейган большой палец. Сейчас все старались подбадривать друг друга.

Феникс высморкался и кинул использованную салфетку в гору других салфеток на полу.

«Это – моя идея. Но у меня ж никогда не бывает идей!»

А что, если ничего не выйдет? Что, если…

На локоть ему тихо легла чья-то рука. Феникс обернулся.

Нелли улыбнулась ему и прошептала одними губами: «Я тебя люблю!».

Когда подъемник наконец опустился, Натали выскочила из соседней комнаты и, вытащив из-под тюремной одежды металлические пруты, отдала их Рейган.

Дверца подъемника отворилась. На подносе стояла тарелка черствого хлеба и пластиковый контейнер с теплой водой.

Пора!

Феникс смахнул содержимое подъемника на пол.

– Глаза! – выкрикнул он.

Фиске и дядя Алистер принялись швырять использованные салфетки в камеры наблюдения. Целились они хорошо. Салфетки одна за другой налипали на глазки камер, перекрывая обзор.

– Рот! – велел Феникс.

Рейган и Нелли вытащили на середину зала тяжелую кровать. Феникс скинул матрас, и они все вместе запихнули металлический каркас в подъемник, заклинив дверцы в открытом положении.

Механизм застонал и заскрежетал от натуги, но подъемник не тронулся с места.

– Нутро!

Наступил черед самого трудного. Феникс, Рейган и Тед совместными усилиями стали приподнимать торчащий наружу край кровати, как рычаг, нажимая другим концом кровати на пол подъемника.

По расчетам Феникса, в шахте под подъемником должно было оставаться небольшое пространство. Им надо было опустить пол на полтора фута.

Пол медленно поддавался и скользил вниз, а Феникс не спускал глаз с потолка, где потихоньку образовывался черный зазор – четыре дюйма… шесть… десять.