Маугли из Москвы (СИ) - Цой Юрий

— Гор! Давай Вороного! Хозяин ждет!

— На! — Протягиваю ему повод.

— Э… Давай ты сам отведи. А я провожу. — Огромный жеребец обладал своенравным характером и бугор как никто это знал, получив раз коленом по своей пятой точке и улетев головой в корыто с пойлом.

— Пошли Ворон! Покажем себя…

Вывожу его на широкий двор перед усадьбой, где на широком крыльце собралась пестрая толпа хозяев и гостей, собиравшихся на конную прогулку.

— А вот и наш Ворон! Вот он мой красавец!

Высокий мужчина с темной бородкой радостно поспешил к своему призеру, но Ворон вскинул вверх голову, чуть не вырвав у меня повод и стал косить белками глаз в сторону своего хозяина. Тот притормозил, сделав вид что просто любуется, но понятно было, что слегка опасается подойти ближе.

— Жаль нашего Жуля нет. Сломал бедняга шею на последних скачках. И кто теперь его заменит⁈ Ворон никого кроме него не признавал, — стал пояснять еще двум степенным мужчинам, стоявшим на крыльце в окружении слуг и непонятных дам.

— Какой красавец! — Воскликнула одна довольно симпатичная особа, взмахнув белым платочком в руке. — Неужели нельзя на нем покататься⁈ Пекар! Дорогой!

Хозяин скривился лицом в сторону от гостей, затем вернул себе добродушное выражение и повернувшись ответил:

— Мерион. Я со всей душой! Но этот дикий жеребец только и может что мчаться на скачках, к тому же единственный жокей способный с ним управляться разбился. Так что, увы!

— А этот слуга? Он то его привел!

Все воззрились на мою скромную персону, и я почувствовал неловкость от своего вида в деревянных сандалиях и в грубой рубахе со штанами подвязанными веревкой.

— И правда, Пекар! — Обратился один из друзей. — Смотри. Он то его не боится!

Хозяин наконец обратил внимание на свое «имущество».

— Ты здесь откуда?

— Ваш управляющий купил несколько лун назад. А сам я из глухой лесной деревни. Даже не знаю где она находится, потому как сильно болел, когда меня оттуда увезли. Даже язык пришлось учить, так как там говорят совсем по-другому.

— Ну ка! Скажи чего-нибудь по своему.

— Я твой жалкий череп вижу насквозь, балда ты стоеросовая! — Говорю на русском, вежливо улыбаясь.

— Да. Не слышал такого… Сможешь с конем управиться?

— А я и управляюсь. Кормлю, мою, выгуливаю…

— Балда! Скакать сможешь⁈

— Не было у нас в лесной деревне лошадей. Ни разу не ездил, да и увидел впервые только здесь.

— А если я скажу? Не забоишься?

— Боюсь… Боюсь упаду, ваша милость.

— Ха-ха-ха! Эй, Лукаш! Давай седло!

«Давай Ворон! Не сопротивляйся! Ты же хотел поскакать? Только пожалуйста не быстро, а то я сейчас упаду» — Прошу нетерпеливо перебирающего ногами жеребца, вцепившись в луку седла и зажав руками поводья.

«Ты стремена то, одень!» — Ответил конь и насмешливо всхрапнул, выражая свое отношение к своему неопытному седоку.

Зрители тем временем обсуждали и даже делали ставки на время, которое я смогу удержаться в седле. Дальше я не разобрал, так как коняга двинулся вперед, а я затрясся как тыковка на заборе при сильном ветре.

«А-а-а… И чего так трясет⁈»

«А ты приподнимай жопу то? На ногах пружинь! Эх, вот ведь, недоросль!»

Мы проехали по двору почти шагом, и вороной направился в сторону выезда из усадьбы постепенно прибавляя ход.

— Куда это он? — Спросил хозяин у Лукаша.

— Так здесь разогнаться негде… — С сомнением ответил бригадир, глядя на болтающегося в седле юношу. — И травка опять же. Помягче падать будет…

Я же пытался последовать совету вороного и, привстав на стременах, попытался поймать ритм бьющего снизу по пятой точке крупа. Ха! Почти как велобайк! Зрители скрылись за постройками, а нам с Вороном открылся простор, о котором оба мечтали. Тут он и дал «шороху» забыв обо всем на свете, тем более обо мне. Ветер засвистел в ушах и только натренированные джунглями координация и мышцы не дали мне вылететь из седла. Вскоре я чуть расслабил напряжение, с удивлением поняв, что держусь, и смог бросить взгляд по сторонам, радуясь этому факту. Поля, поля, рощица. О! Речка!

«Давай искупаемся!»

Мы с ходу залетели в небыструю речку с песчаным дном, взметнув целый сонм бриллиантовых брызг, окатившие наши разгоряченные тела.

«Не заболеешь?»

«Да я еще и не скакал по-настоящему! Давай еще!»

И мы дали! Радость и упоение ветром, ощущение убегающего пространства! Мы были едины с конем и упивались своей мощью, поглощая километр за километром.

«Ворон! Надо возвращаться! А то меня накажут!» — Спохватился я, притормаживая резвого скакуна и поворачивая назад.

«Жаль. Я только разогрелся!»

«Может нам теперь разрешат кататься, раз у нас с тобой получается. Еще успеешь!»

Мы вернулись к успевшим забеспокоится гостям, и я слез с довольного прогулкой вороного.

— Не упал. Молодец! Я выиграл! — Сказал хозяин. — Вечером приведи его ко мне, — обратился он к бригадиру. — А теперь, едем на пикник!

Я повел Ворона чиститься, а хозяева и гости двинулись пестрым караваном веселиться и отдыхать на природе.

Глава 6

На следующее утро, когда я уже закончил предусмотренные планом мероприятия на скотном дворе, бугор в шустром темпе заскочил за ограду скотника и увидев меня по колено в навозе всплеснул руками.

— Вай, вай! Ты в каком виде! Быстро лезь в бочку! Тебя же хозяин ждет!

Добрый бригадир принялся помогать мне намыливая мои вихры и переживая, что я появлюсь перед благодетелем в непотребном виде. Так с мокрыми волосами я и предстал перед своим «владельцем», который был в благодушном настроении после пикника и попивал чаек на открытой веранде в компании одного из своих гостей.

— Ну вот! Смотри Бартош! Похож он на нашего нового «варриуша»? — Незнакомое слово видимо означало наездника или жокея, и я посмотрел на гостя хозяина, который оторвался от пиалы и воззрился внимательным взглядом, пройдясь по моей фигуре.

— По-моему, в самый раз! Стройный, жилистый и легкий!

— Ага… — Задумчиво произнес хозяин. — А еще смазливый и кудрявый! Все бабы сдохнут, когда он покажется на моем Вороне, ха-ха-ха! У тебя ведь тоже есть дочка?

— Две! Хорошо, что они не интересуются скачками!

— Но парнями то они интересуются⁈ Ха-ха-ха! — Хозяин довольный шуткой махнул Лукашу что мы свободны, и на следующий день я в новых портках и рубашке выданные бригадиром, обутый в сандалии с завязками на щиколотках сидел в одной из телег с плоским тентом над головой заполненной всякой походной утварью. Несколько таких телег сопровождали приехавших на отдых владетелей, и я оказался в компании обслуги из двух молодок и возницы, которые радушно потешались надо мной. Возница зубоскалил, а женщины норовили прижаться крутым бедром, доставая вопросами и прыская одновременно, когда я краснел и пытался отодвинуться.

Дорога таким образом прошла довольно весело и в конце я уже довольно свободно болтал с жизнерадостными молодками, которые оказались раскованными и не стеснялись в высказываниях, возможно чтобы ввести меня очередной раз в смущение, что их очень смешило и они соревновались друг с другом открывая в процессе трескотни передо мной взаимоотношения слуг и господ, почти ничем не отличающиеся от тех, что царили на Земле во все времена.

— А у тебя уже была женщина? — Лоретта все больше нагнетала градус развлечения навалившись крепкой грудью на мое плечо. — Ой! Опять краснеет! Ха-ха-ха! Мира! Чур я первая! Ха-ха-ха! — Подруги залились смехом, отчего на нас стали оглядываться из соседнего транспорта, а я несколько забеспокоился за свою целомудренность и возможные последствия. Но наш возница лишь посмеивался на расшалившихся служанок, и я немного успокоился, решив что даже если что и будет, то мне за это ничего не грозит. Приедем — увидим!

Знакомые контуры городских строений показались перед нашим караваном, когда солнце склонилось почти к самому горизонту, и мы к счастью успели попасть внутрь за защитную стену буквально за минуты до закрытия ворот. Темные улочки привели нашу кавалькаду в один из дворов куда повозки и всадники едва поместились, и все поспешили рассосаться по многочисленным постройкам, чтобы дать отдохнуть косточкам от тряски утомительного пути. Скудный свет масляных светильников не давал возможности оглядеться, когда я забытый всеми стоял у повозки, пока подскочивший мальчишка не ухватил меня за руку и не потащил внутрь строений в комнату, где ютились несколько слуг мужского пола.