Жена нелегала - Андрей Остальский

Пора было признаться себе, что на подсознательном уровне он давно уже знал, что концы с концами не сходятся, что версия розыгрыша на самом деле не выдерживает критики. Хотелось просто в нее поверить, вот он и старался. Потому как альтернатива была куда неприятнее — приходилось согласиться, что в родных и милых «Вестях» творится нечто действительно зловещее. Но это же не голливудский боевик и не триллер какой-нибудь, это же обыкновенная, нормальная, скучная жизнь! В ней не бывает ничего такого… Или бывает?

С розыгрышем не получалось вот почему: никто же не знал, что он вернется на работу с полпути в тот вечер и обнаружит странную пропажу бумажного мусора. А коли так, то в чем юмор?

Если только не… Да-да, есть еще одна версия. Если само письмо изначально сочинили как шутку. А выкрали потом, чтобы над ним дополнительно поиздеваться. Например, прислать ему его еще раз. Но что-то слишком мудрено и не смешно. С трудом верится. Да и письмо так написать правдоподобно — это как же надо английским владеть? И вообще Англию знать и понимать? Что-то в редакции он таких знатоков не припоминает… А теперь вот еще и книгу регистраций кто-то изуродовал. Это уже чересчур.

Данилин набрал Мишу Филатова по внутреннему селектору. Сказал:

— Миш, ты все-таки знаешь что? Пошуруй там осторожненько, среди своих. Может, кто-то что-то слышал об этой английской истории… Очень тебе признателен буду.

8

 Прошло всего два дня, и квартиру Данилиных ограбили.

Таня пришла с работы первой и обнаружила дверь открытой. И знаменитый электронный замок, разработанный в каком-то оборонном НИИ, и дорогой английский, многоуровневый, со сложным стальным ключом — оба оказались бессильны предотвратить взлом. Обычный замок был открыт хитрой, высокопрофессиональной отмычкой, которая, впрочем, оставила следы. Об этом радостно сообщил Данилиным милицейский сыщик. Следы эти якобы давали надежду на идентификацию в будущем — чисто теоретическую, впрочем. При условии, что отмычку эту когда-нибудь удастся обнаружить. И при этом еще и доказать ее принадлежность конкретному индивидууму. Или группе лиц. Чушь, короче.

Что произошло с электронным замком — по этому поводу милиция высказать мнение отказалась. Дескать, не знаем мы этих систем, не ведаем, в чем их слабость или сила, понятия не имеем. А потому даже и предположить, что с ним конкретно делали, не можем. «Говорят, если на них излучать какие-то магнитные поля, то они отключаются. Но это только слухи. Официально я никаких рабочих гипотез выдвинуть по этому поводу не могу», — сказал районный сыщик.

Это было первое ограбление в их большом современном доме на Осенней улице, и все его жильцы ужасно разволновались. Еще бы! Как-никак два поста вневедомственной охраны содержим — один на воротах и потом еще и второй — в подъезде. И что же получается? Все равно никаких гарантий? За что же с нас такие деньжищи берут?

Бравые охранники только хлопали глазами — клялись и божились, что никто подозрительный на объект не проникал. Ну конечно, ну разумеется… Премии их начальство обещало лишить, еще как-то наказать, но Данилиных это никак не утешило.

Забрали из квартиры не так уж много — в основном то, что поддавалось легкой транспортировке, — старый, большой компьютер Данилина не тронули, а лэптоп «Тошиба» исчез. Радиоприемник «Панасоник», портативный магнитофон, любимый данилинский диктофон «Сони» — это все корова языком слизала. А вот видео, изрядно устаревшей модели, а потому довольно громоздкий, грабителей не прельстил.

Но обиднее всего было, что им удалось легко обнаружить Танину шкатулку с драгоценностями — собственно, искать ее особенно не нужно было, она прямо на виду, на трюмо стояла.

Соответственно, была похищена главная семейная реликвия, старинное кольцо червонного золота с довольно крупным бриллиантом, равно как и ожерелье в виде змеи, восточной работы. Все это, а также другие украшения, с бирюзой и опалами и прочим, что осталось от предков, пропало. Данилину особенно нравилось видеть на жене то бабушкино кольцо, удивительно точно пришедшееся Тане по размеру. Его поражал не столько сияющий голубизной бриллиант, сколько необычный, таинственный цвет золота, отливавшего темно-красным.

Татьяна держалась мужественно, даже не заплакала, хотя ясно было, что кольцо, да и змею, не восстановить, все это пропало навсегда, ни за какие деньги она уже никогда ничего подобного не получит.

«Странно, что они вторую шкатулку не нашли. Всего-то и надо было — ящик трюмо открыть», — бормотала Таня. Во второй шкатулке содержались всякие украшения попроще, все, что скопилось за жизнь, что Данилин привозил из командировок. Но также и доставшиеся от другой бабушки старинные гранаты. Довольно ценные, кажется.

«Ленивые какие-то грабители попались», — говорила Таня.

«Торопились, наверно», — отвечал Данилин.

Но вот где они не ленились и не спешили, где потрудились на славу, так это в данилинском кабинете. Выпотрошили все — от ящиков письменного стола до книг на полках. Причем из некоторых книг неизвестно зачем были даже страницы вырваны, а с других обложки оторваны. По злобе, что ли?

И вся эта бумажная каша — вся жизнь Данилина, всякие его журналистские и литературные наброски, записи, дневники, ценные книги — все это теперь валялось на полу, и совершенно невозможно было понять, что пропало, а что нет, и с чего теперь начинать разборку этой ужасной кучи, на которую невозможно было смотреть без содрогания.

Но, может быть, хуже всего было омерзительное ощущение, что их частная жизнь подверглась надругательству, что домашний уют навсегда уничтожен, растоптан. «Меня будто изнасиловали», — прошептала Татьяна. «Меня тоже», — ответил Данилин.

Но Таня посмотрела на него отчужденно и сказала грустно: «Доигрался…»

«Ты меня винишь?» — изумился Данилин.

«Не виню, но…»

Таня не стала объяснять, что «но», зато объявила, что уезжает ночевать к матери. А Данилин остался разбирать то, что осталось от его кабинета. Более печального и какого-то обреченного занятия он в жизни не испытывал. Обреченного в том смысле, что, даже проделав весь этот гигантский, нескончаемый труд, прежнего все равно было не восстановить.

И еще была печаль и тоска, что Таня, вместо того чтобы объединиться с ним, Данилиным, перед лицом общей беды, вдруг, наоборот, отшатнулась от него еще дальше и даже уехала к матери — а это была крайняя форма выражения недовольства мужем. Она часто прибегала к ней в разгар кризиса, поразившего их семью. Но теперь, когда они пытались потихоньку из него вырулить, снова все слепить вместе, отъезд к матери показался Данилину нечестным приемом, ударом ниже пояса. И с какой стати Таня его винит в ограблении!

Конечно, можно предположить, что оно как-то связано с тем английским письмом, будь оно неладно. Ведь Данилин нарочно не скрывал, что у него дома хранится копия, и массе народа об этом рассказал. Но все же письмо это окаянное не план же острова сокровищ, как кто-то метко выразился. И не координаты затопления испанского галеона с тоннами золота на борту. И даже не компромат на какого-нибудь кремлевского сановника. А всего лишь какая-то сомнительная байка времен «холодной войны».

Нет, можно поверить, что «они», те, не в восторге от копания в этой истории… Но не настолько же, чтобы устраивать такую дорогостоящую, сложную и рискованную операцию! Нет, ну в самом деле, нелепо предполагать такое даже!

Данилинский друг детства, сделавший карьеру в каком-то техническом управлении КГБ, объяснял ему в свое время, что распространенные среди населения опасения подслушки чаще всего необоснованны и даже нелепы. Не потому, что власть КПСС и органы щадят своих граждан или блюдут законность — нет, вовсе нет. Но это дело очень дорогое! А граждан слишком много! И рады бы всех держать под колпаком, но техники-то, тем более приличной, профессиональной, на всех не хватает! И операторов такой техники тоже — вот ведь беда! А потому приходится использовать имеющиеся ресурсы с большим разбором, в каких-то уж особенно волнующих власть или контрразведку делах.

Вот и в данном случае, думал Данилин, это же какого уровня требуется решение и распоряжение, чтобы этакое проникновение с ограблением учинить и ради чего? Даже если письму верить, то неужели такая мелочь доисторическая может иметь какое-то государственное значение? Ну, никак она не тянет на операцию такого масштаба. Да еще срочность, срочность-то какая! Два дня всего прошло, и уже, пожалуйте, все случилось! Нет, не может быть. Не надо умножать число сущностей — то есть искать какие-то заумные объяснения обыкновенным вещам.

Сколько таких квартир грабят в столице каждый день? Десятки, наверно, если не сотни. Зачем их грабят? Чтобы золотые кольца и ожерелья изъять и модную технику. И никакие замки никого и ни от чего не спасают.