Первый Слой. Фантом - Павел Сергеевич Лисин

заявив, что это его частная территория, и он может делать на ней всё что пожелает.

— Разговор с ним записали?

— Обижаете! — мужчина достал небольшой накопитель с копией записи их беседы. — Здесь всё, от начала до конца.

— Подавайте иск в прокуратуру от лица нашего ведомства. Совсем распоясались клановые, стали забывать о том, что Армия тоже зубы имеет.

— Слушаюсь!

— И постарайтесь довести это дело до уголовного обвинения. Конечно, самого Эллиота мы не сможем посадить, а вот его охранников, применивших силу…

— Понял. Приложу все силы!

— Сейчас можешь идти, но как только появятся хоть какие-нибудь зацепки в деле Мидзуно. Сразу же ко мне.

— Не сомневайтесь, господин капитан.

* * *

Новая Россия. Анклав Китежа.

Тихий вернулся на территорию Анклава Китежа вечером следующего дня.

«Прыжок» в сочетании с «Крыльями» — это что-то невероятное! Дорога, занявшая у Яра до этого примерно трое суток, сейчас была преодолена всего за несколько часов.

Приземлившись неподалёку от шлюза, Яр деактивировал «Крылья» и заменил их «Маской». Возвращая себе, таким образом, лицо Фантома.

Внутри Анклава, к великой радости Тихого, на него никто не обращал внимание, не косился, и уж тем более не бросался с угрозами.

«Хороший сегодня день…»

Но тут, прямо у самой двери «личного кабинета» его остановил чей-то громкий крик.

— Фантом, подожди!

«Сглазил», — чертыхнулся Яр.

Он обернулся и посмотрел на окликнувшего его человека.

«Мог бы сразу же догадаться. Конечно, это Зубов».

— Спасибо, что подождал, — немного смущаясь произнёс Андрей Зубов. — Я хотел извиниться перед тобой, за те грубые слова, что наговорил в нашу прошлую встречу. Я был слишком зол после проигрыша, вот и нёс всякую чушь… В общем, извини.

— Удивил, честно говоря, — Тихий был ошеломлен его словами. — С чего вдруг такие резкие перемены? У тебя что-то случилось?

— Случилось. Дядя вправил мне мозги, объяснив на пальцах, как какому-то малолетнему идиоту, что кулаками всех проблем не решишь, иногда нужно и мозги использовать.

— Мудрый человек, твой дядя, — улыбнулся Яр.

— Так и есть, он самый мудрый из всех, кого я знаю, — кивнул Андрей. — Скажи, ты же не местный?

— А что это так заметно? — спросил Яр. — Я из метрополии, приехал в гости к родственникам.

— Практически незаметно. Просто твоё произношение некоторых слов слегка отличается от нашего, привычного. Вроде бы ты достаточно чисто говоришь по-русски, но как человек, который очень давно не пользовался этим языком.

— Ты прав, я, наверное, с самого детства не разговаривал по-русски. Окружение было англоговорящим, и мне не с кем было практиковать произношение русских слов.

— А как же родители?

— Они рано умерли. Я рос в приёмной семье.

— Ох, сочувствую! — Зубов почувствовал себе немного неловко. — Я не знал, извини…

— Не извиняйся, это произошло так давно, что я почти ничего не помню. Вместо лиц родителей смутные образы… В общем, не забивай себе голову.

— Ты пообедать не хочешь? — неожиданно спросил у него Андрей.

— Хочу, а что? — Тихий с интересом посмотрел на собеседника. — Есть предложение?

— Просто я сам уже хотел пойти чем-нибудь перекусить, но случайно наткнулся на тебя. Может сходим, и вместе пообедаем? Я знаю одно неплохое местечко неподалёку от Анклава.

— Там с меня документы не потребуют? — поинтересовался Яр.

— Зачем им твои документы?! — удивился Зубов.

— Ну, мало ли, вдруг там возрастные ограничения какие-нибудь, или например, только местных обслуживают.

— Можешь не переживать, ничего подобного там нет, — покачал головой Андрей. — А что у тебя за проблема с документами?

— Ты забыл, что я участвую в турнире, как инкогнито, а не под своим настоящим именем? Вот, поэтому и не хочу раньше времени раскрывать себя. Надеюсь, без обид?

— Никаких обид, я тебя прекрасно понимаю, сам люблю поиграть в таинственность, — заговорщицки подмигнул ему Зубов. — Так что, мы идём обедать? А то у меня уже живот от голода урчать начал.

— Идём, — немного подумав, согласился Яр.

* * *

Новая Россия. Китеж. Кафе «Три медведя».

Прошло полчаса с момента, как Андрей привёл Яра в это маленькое кафе.

Первый голод был уже утолён, и сейчас парни неторопливо поедали фруктовый десерт с мороженым.

— Дядя сразу понял, что новая семья моей тётушки пытается прибрать к рукам наше родовое наследие, — продолжил изливать душу Зубов.

— И что же, позволь спросить, входит в это родовое наследие? — заинтересовался Тихий. — Земли, деньги, или что-то нематериальное, но жутко ценное?

— Насчёт первых двух пунктов сразу — нет. Ни денег, ни земель у нас не осталось. После того, как жалкие остатки нашей некогда великой семьи перебрались с Земли в эту колонию, они могли позволить себе распоряжаться только тем, что принесли с собой. И это не фигура речи — в буквальном смысле принесли. Принесли в своих руках.

— За что с вами так поступили?

— Наш род на протяжении нескольких веков верой и правдой служил лично императору и его семье. Зубовы стояли на страже трона, и выполняли разные, скажем так, щекотливые поручения.

— Поручения… — криво усмехнулся Тихий. — Слежка за всеми и каждым, плюс устранение неугодных трону. Я ведь прав? Ваш род примерно этим занимался?

— Что-то типа того, — кивнул вмиг погрустневший Андрей.

— Здесь нечего стыдиться, абсолютно у всех сильных мира сего есть подобные люди и службы. Это занятие ничем не хуже любого другого.

— Ты, правда, так думаешь? — удивился Зубов.

— Скажи, чем, по-твоему, занимаются военные, или те же полицейские? А-а? Я уж молчу, про различные Службы Государственной Безопасности.

— Но мы были дворянским родом с вековой историей! Это не одно и тоже! Наша честь…

— Далась тебе эта честь, — недовольно скривился Яр. — Вот, чем она тебе в жизни помочь может? Она тебя накормит, напоит, обогреет, или защитит? В ней нет ничего, кроме пафосного закатывания глаз и раздувания щёк.

— Но как же… как жить без чести?!

— Человеку достаточно прислушиваться к своей совести, и никогда не идти против неё, всё остальное наносное, и лишнее.

— Погоди, но жить по совести, это и есть честь. Разве не так?

— Не так, — Тихий покачал головой. — Совесть, это твоё — внутреннее, честь же, показушное — для публики.

— Дядя также говорит, — вздохнул Андрей.

— Вот, и слушай его, а не посторонних людей, с непонятными намерениями.

— Тётя Наталья не посторонняя, она меня одна растила, после смерти мамы.

— А отец у тебя есть?

— Есть, но лучше бы… — Андрей махнул рукой. — Хотя, наверное, нельзя так говорить про родного человека.

— Пьёт?

— И это тоже, но главная его проблема — это карты. Он спустил в казино всё, до чего смогли дотянуться его руки. Абсолютно всё, подчистую. Если бы не дядя,