Охотясь на Аделин - Х. Д. Карлтон

сумму своим лакеям. Мы сможем проследить денежный перевод и установить их личности на основе банковских данных.

Если повезет, Макс окажется таким же тупым, каким выглядит, и не станет заметать следы как следует.

Этой частью займется Джей, а я займусь Максом.

Конечно, я мог бы кого-нибудь отправить, чтобы выбить из него информацию, однако этот план намного быстрее, к тому же Макс принадлежит мне.

Только я покажу ему, что такое настоящая боль. Но даже в этом случае он почувствует лишь малую часть всего того, что я ощущаю без Адди.

Я разминаю шею и стону, когда она трещит. Снова смотрю на экран и вижу оповещение.

Три миллиона долларов только что были переведены на офшорный счет. Мне требуется две секунды, чтобы установить имя, на которое он оформлен.

Рик Борман.

Через камеру видно, как Макс откладывает телефон, а затем чокается своим бокалом с виски с близнецами.

Поднимаю взгляд на Джея и закатываю глаза, когда вижу, как он осторожно дует на свои ногти. Учитывая, сколько он печатает на клавиатуре, лак стирается в два счета, так что перекрашивать ногти приходится каждые пару дней. Так он борется с привычкой грызть ногти, правда, в последние пять дней это не очень помогает.

Как бы он ни старался вести себя хладнокровно, отсутствие новостей об Адди заставляет его тревожиться. Он видел ее только на экране компьютера, однако ему не нужно знать ее лично, чтобы понимать, что этого кошмара она не заслужила и что если она умрет… то вместе с ней умрет и весь мир.

А пока я начну с Макса.

11 июня 2008

Я хочу умереть. В живых меня удерживает только моя сестра. Я так и не назвала ее имени – не здесь и не вслух.

Лайла

Мне больно даже писать его. Смотреть на ее имя и знать, как она далеко от меня. Страдает, как и я, просто по-другому. Вы знаете, что ей только один год? Совсем малышка. Мать о ней не заботится. Не кормит ее. Не меняет ей пеленки. Не любит.

Я НУЖНА Лайле, и я выберусь отсюда.

Молли

Глава 4. Алмаз

– Я могу спасти тебя.

Кто-то трясет меня, вызывая новые волны боли, пронзающие мое сознание насквозь.

– Просыпайся, я могу спасти тебя.

Голос проникает в густой туман, клубящийся в моем мозгу. Меня окружает чернота, и я словно парю в какой-то беззвездной галактике, но все тело пробирает ледяной холод, предупреждая о чем-то опасном.

Рука на моем плече снова грубо трясет меня.

– Времени не так много. Мне нужно, чтобы ты встала. Я тебе помогу.

Сквозь бесконечную тьму пробивается тоненькая трещина света. Я фокусируюсь на свете, и пока кто-то продолжает трясти мое тело, трещина расширяется до тех пор, пока мои глаза не пронзает ослепительное сияние.

Я стону, зрение начинает проясняться. Крепкая хватка на моей руке усиливается, а голос, пробуждающий меня ото сна, становится громче.

Меня трясут еще раз, и от резкого движения я окончательно просыпаюсь.

Открываю глаза, и по непонятной причине мое сердце начинает вырываться из груди, ударяясь о грудную клетку с такой же силой, как и сила, с которой меня трясли.

В поле моего зрения – всего в нескольких сантиметрах от меня – появляется старое морщинистое лицо и тусклые голубые глаза. Моргая, отшатываюсь назад от паники и растерянности.

– Что происходит? – выдавливаю я.

Через несколько секунд на меня обрушивается реальность, и я вспоминаю, почему я здесь. С кем я.

Я попала в аварию. В мою машину врезались. А потом меня похитили и привезли к врачу, у которого явно нет лицензии.

Доктору Гаррисону.

Человеку, который стоит передо мной прямо сейчас и пристально на меня смотрит.

– Я тебе помогу. Пожалуйста, вставай.

Пронизывающий до костей холод, проникающий сквозь туман в голове, усиливается, когда он хватает меня за руку и тянет вперед.

Я вскрикиваю, боль в моем теле становится все сильнее. Будто в каждое мое нервное окончание вонзается раскаленная кочерга.

– Я знаю, милая, это больно, но мы должны спешить, пока Рио не вернулся.

Он снова осторожно тянет меня к себе, и только тогда я замечаю, что капельницу из моей руки вытащили.

Я сопротивляюсь и, пытаясь потянуть время, спрашиваю:

– Как долго я была без сознания?

– Одну ночь, милая. А теперь вставай, пожалуйста.

Он помогает мне подняться, не оставляя выбора, и торопит, стараясь обращаться со мной аккуратно.

– Куда мы направляемся?

Я почти в бреду, мои мысли в смятении.

А главное, я не могу понять, какого черта он мне помогает. Разве он не участвует во всем этом тоже?

И тут он смотрит на меня, и на его лице появляется безумная улыбка.

– Я отвезу тебя в безопасное место. Где никто никогда тебя не найдет, обещаю.

В моем горле появляется комок и я с трудом пытаюсь сглотнуть, поскольку ситуация становится все более очевидной.

Никто никогда не найдет.

Он может спасти меня от Рио и Рика, но это не значит, что меня не нужно будет спасать от него.

– Зачем вы это делаете? – выдыхаю я, а мои глаза мечутся по комнате, ища решение, которое поможет мне выбраться из этой очень затруднительной ситуации. Я вижу только один выход, и доктор Гаррисон ведет меня прямо к нему.

Насколько я понимаю, он собирается запереть меня в коробке и кормить через дырку в стене. Эта картина расстраивает меня так сильно, что я решаю, что с Рио и Риком у меня больше шансов.

– Я стал врачом, потому что мне нравится заботиться о людях. Но больницы никогда не позволяли мне заботиться о пациентах так, как хотелось бы мне.

Мое сердце падает, а он серьезно смотрит на меня, словно маленький мальчик, признающийся в своей влюбленности самой красивой девочке в школе.

Его холодная гладкая рука проскальзывает в мою, и он держит ее так, словно собирается опуститься на одно колено и попросить меня выйти за него замуж.

– Я хочу о тебе заботиться, милая. Я… я буду обращаться с тобой лучше, чем эти люди. Я обещаю, что буду добр к тебе.

Мой рот открывается, но из него не вырывается ни звука.

Какого хрена он от меня ждет?

«Да, пожалуйста, увези меня в свое жуткое логово»? «Ничто другое не сделает меня такой счастливой»?

Я хочу, чтобы он отпустил меня домой. А не жажду попасть в руки очередного мерзавца, который заманит меня в