Арифмоман - Александр Рудазов

Но когда Эйхгорн включил музыку, король аж подпрыгнул на троне. С ужасом глядя на изрыгающий хард-рок прибор, он возопил:

— Мраморная Дева, защити нас! Что это за омерзительный грохот?!

— Это музыка, ваше величество, — ответил Эйхгорн.

— Это не музыка! — возмутился король. — Это мерзкая какофония! Немедленно прикажи своей демонической шкатулке умолкнуть!

Эйхгорн пожал плечами и выключил айпод. Что ж, по крайней мере, у короля есть вкус.

— Ты ведь недипломированный волшебник, верно? — прищурился Флексиглас. — А может, вообще недоучка? Не прими в обиду, мэтр, но… ну серьезно, что за гумно ты мне тут подсовываешь?

Эйхгорн стоял как оплеванный.

— Конечно, у меня не так чтобы очень большой выбор… — пробормотал король. — Волшебники к моим дверям в очереди не стоят. Наш прежний придворный волшебник, мэтр Гвенью… ты с ним не был знаком, нет?..

Эйхгорн мотнул головой.

— Папа нанял его случайно, — доверительно сказал король. — Я тогда был еще малец, но помню, что у него просто сломался дилижанс, кончились деньги, и он пришел к папе предложить свои услуги, а потом так вышло, что получил постоянную должность. Представляешь?

Эйхгорн покивал. Похоже, этот мэтр Гвенью лучше умел показывать фокусы, чем Эйхгорн.

— Но у него, конечно, был настоящий диплом, из Мистерии, — вздохнул король. — Мэтр Гвенью был бакалавром Фармакополиума. Не ахти что… лично я предпочел бы кого-нибудь из Репарина… но мэтр Гвенью хорошо справлялся. Он прослужил нам тридцать лет с хвостиком… под старость, правда, слегка свихнулся, но вы же все рано или поздно сходите с ума, верно?

— Кто мы?

— Вы, волшебники.

— Это преувеличение, ваше величество, — холодно ответил Эйхгорн.

— Ну-ну, как скажешь. Так что, умеешь ты хоть что-нибудь полезное? Духа, например, сможешь призвать?

— Это не ко мне, это к военкому, — посмотрел снулым взглядом Эйхгорн.

— То есть тоже не можешь, — вздохнул король. — Жаль, я давно хочу побеседовать с покойной матушкой… узнать, куда она запихала фамильные бриллианты… Жаль, жаль… И я даже не спрашиваю, можешь ли ты вылечить меня от облысения…

— Не могу, — сумрачно ответил Эйхгорн, невольно гладя собственную лысину.

— Понял уже. Маловато, мэтр, маловато! Для такой-то должности, при дворе! Конечно, я все понимаю, на волшебника получше мне рассчитывать нечего…

— Ваше величество, просто мое волшебство нельзя показывать с бухты-барахты, — решительно произнес Эйхгорн. — Если вы дадите мне несколько дней на подготовку, я сумею вас поразить!

Король пристально уставился на него, поджав губы. Эйхгорн почти что слышал его мысли.

С одной стороны — чародей-самозванец явно не впечатлил парибульского монарха. Еще немного — и шарлатана кинут обратно в темницу, а потом начнут допрашивать с пристрастием. Выпытывать, кто он такой на самом деле и какого черта делает тут безо всяких документов.

С другой стороны — королю явно ужасно хотелось обзавестись волшебником. В этом отношении Эйхгорну повезло. Королевство Парибул оказалось таким маленьким, бедным и захолустным, что все настоящие волшебники воротили от него нос.

То есть те, которых здесь считают настоящими.

— Ладно, — хлопнул наконец в ладоши король. — Твоя взяла, мэтр, дам тебе шанс. Ты принят с испытательным сроком в пол-луны. На это время я положу тебе жалованья один регентер в день плюс стол, постель и один слуга. Если сумеешь доказать, что стоишь большего — дам прибавку. Не сумеешь — ступай на все четыре стороны.

Эйхгорн воспрянул духом. На удивление удачно сложилось. У него будет некоторое время, чтобы разобраться во всем, и на этот срок он обеспечен жилищем, пищей и деньгами. И если даже через эти пол-луны король выгонит его взашей — он ничего не потеряет.

— И еще, конечно, ты получишь сто пятьдесят палок, — добавил король.

— За что? — слегка напрягся Эйхгорн.

— За попытку обмануть монаршую особу. Меня то есть.

Вот это Эйхгорну совсем не понравилось. Сто пятьдесят палок… это очень много палок. В десять раз больше, чем за браконьерство. Конечно, неизвестно, какой эти палки величины, с какой силой ими бьют, но предчувствие нехорошее.

Похоже, лучше ему не проваливать королевскую аттестацию.

Дальше пошли бюрократические формальности. Скрипя костями, явился иссохший морщинистый старик — королевский казначей. По приказу своего сюзерена он вписал в пожелтевший гроссбух: «Медный Ястреб 1514, зачислен придворный волшебник Исидоряка — 1 регентер в сутки». Глядя на Эйхгорна выцветшими глазами, казначей сообщил, что жалованье будет начисляться начиная с завтрашнего дня, получать по Малахитовым дням. В иные дни не беспокоить.

Потом Эйхгорну велели принести присягу. Откуда-то из-за трона извлекли толстую книгу в кожаном переплете, Эйхгорн положил на нее руку, и эдил скомандовал:

— Повторяй за мной. Я, имя…

— Я, Исидор Яковлевич Эйхгорн…

— …клянусь, назови своего бога…

— …клянусь Летающим Макаронным Монстром…

— Минуточку! — раздался гневный окрик. — Минуточку!

То вскинулся старик в желтой мантии, все это время безучастно подпиравший стенку. Эйхгорн не обращал на него внимания, почитая каким-нибудь секретарем или иным протокольным служащим.

Но теперь тот, потрясая тяжелым посохом, подступил к трону и яростно вопросил:

— Что это за монстром вы там клянетесь, мэтр Исидоряка?! Вы не демонит ли, случайно?! Не малиганин ли?!

— А вы сами-то кто такой будете? — ответил снулым взглядом Эйхгорн.

— Я епископ Далион!

Эйхгорн мысленно проклял свое чувство юмора. Он же понятия не имеет, что здесь делают со всякими еретиками. Вдруг сразу на костер?

С другой стороны — а что ему было говорить, чем клясться? Слово «атеист» туземцы скорее всего даже не знают. А имен местных богов не знает сам Эйхгорн.

Однако… епископ?.. Значит, все-таки Европа?.. Христианство?.. Или нет?.. Эйхгорн не был уверен, как одеваются епископы, но вроде бы как-то иначе… кажется, у них такие красные круглые шапочки… или это у кардиналов?..

Стоп. До Эйхгорна вдруг дошло, что святой отец сказал вовсе не «епископ». Он сказал… сказал… почему-то мозг отказывался воспринимать это слово, упорно подменяя его знакомым «епископ».

И такая ерунда происходит уже не в первый раз. Эйхгорна порядком раздражало, что он не понимает причин этого явления.

— Давайте-ка проясним ситуацию, — ткнул Эйхгорну пальцем в грудь епископ. — К какой конфессии принадлежите, мэтр?

Эйхгорн замялся. Сейчас в нем боролись принципы и антипатия к высоким температурам. В конце концов принципы все же взяли верх, и он решительно ответил:

— Ни к какой.

— То есть как это? — нахмурился епископ. — Какому богу вы поклоняетесь?

— Никакому.

— Это как это?.. Вы не безбожник ли, случайно?

— Он самый.

Лицо епископа перекривилось, словно он съел незрелый лимон, однако никаких эксцессов не последовало. Святой отец лишь окинул Эйхгорна полным презрения взглядом и вернулся на место.

Похоже, у здешних попов нет такой власти, как у испанской инквизиции — ну и то хлеб. Главное, чтоб не сожгли — а что он там о нем думает, Эйхгорна не колышет.

— Эй, там, проводите мэтра Исидоряку в его башню! — хлопнул в ладоши король. — Аудиенция окончена! Впускайте следующего!

Глава 7

Эйхгорну действительно выделили личного слугу — мальчишку-пажа. Тот оказался жизнерадостным, непосредственным и ужасно болтливым. Провожая Эйхгорна в его новую квартиру, он в первые же три минуты успел рассказать, что ему двенадцать лет, что его родители владеют бакалейной лавкой, а сам он уже третий год служит при дворе и планирует еще года через два стать лакеем, а потом камердинером или дворецким.

Кроме того он поведал, что у него есть старшая сестра и младший братишка — сестра в прошлом году вышла замуж за подмастерье стеклодува, а брат учится ремеслу у пекаря Гухчи. Мэтр Исидоряка незнаком с пекарем Гухчи? Ну как же, тот печет лучший хлеб в Альбруине! Вот такой хлеб! На всю улицу пахнет!

Своему новому назначению Еонек — так звали пажа — был донельзя рад. Как он поведал, пажи по статусу полагаются всем королевским сановникам, но сановников всего шестеро, а пажей одиннадцать — и пятерых незанятых нагружают поручениями так, что присесть некогда.

А служить придворному волшебнику — это вообще везуха. Остальные пажи точно обзавидуются.

— Мэтр, а сколько вам положили жалованья? — жадно спросил Еонек.

— Регентер в день, — ответил Эйхгорн, размышляя о своем.

— Золотой или серебряный?

— Забыл спросить.

— Наверное, золотой, — рассудительно сказал паж. — Серебряный регентер — это очень мало для волшебника. У меня дядя столько получает.