Искушай меня снова - Барбара Смит

От ярости ее щеки вспыхнули очаровательным румянцем. Четыре года назад она бросилась в его объятия, умоляя его овладеть ею. Интересно, осталось ли что-нибудь от той сумасбродной девчонки в этой чопорной даме. И что бы она стала делать, повали он ее на кровать прямо сейчас?

Наверняка откусила бы ему язык.

Кейт все еще стояла в дверях, черная королева с лицом и фигурой искусительницы.

– Я знаю о статуэтке, – заявила она.

Кровь застыла у него в жилах. Он пристально смотрел на нее, пытаясь определить, что именно она знает.

– Статуэтка?

– Не притворяйтесь, будто ничего не знаете, милорд. Вы можете быть развратным, лживым, бесчестным, но вряд ли вы полоумный.

– Я не развратный, просто только что вылез из ванны. – Чтобы смутить ее, он стал заправлять рубашку в бриджи. Ее взгляд на миг заметался, но снова остановился на его лице и ниже шеи не опускался.

– Пройдите и сядьте, – произнес он, указывая на единственное в комнате кресло возле камина. – А то еще сбежите.

Она не сдвинулась с места. Лишь подбоченилась.

– Я жду объяснений. Почему вы не рассказали мне, что отец обнаружил интереснейший город. Что сделал величайшее открытие своей жизни.

Черт возьми!

– Просто не пришло в голову. – Он ослепил ее своей очаровательной улыбкой.

– Я здесь не для того, чтобы выслушивать ваши остроты, – выпалила она. – Я прочла записи отца и хочу знать все об этой статуэтке.

Она была похожа на пса, защищающего свою кость. Сдерживая досаду, Гейб сказал:

– Статуэтка эта из разрушенного храма. Генри считал, что это древняя богиня любви, появившаяся еще до времен египетских фараонов.

– Где она сейчас?

– Хотелось бы это знать.

Она недоверчиво посмотрела на него:

– Вы готовы были заплатить тысячу гиней за содержимое ящика. Значит, были уверены, что она там.

– Ошибаетесь, Кейт. Я знал, что богиню украли.

– Да? Тогда это сделали вы.

– Нет. – В голосе его звучала ярость. Он прислонился к спинке кровати и скрестил руки на груди. – Статуэтка никогда не была в ящике. Мы не могли оставить ее без охраны в гавани. Держали ее в гостинице.

Кейт стала бить дрожь, глаза ее округлились.

– Вы хотите сказать, что статуэтку украли убийцы отца?

– Да.

Она на мгновение закрыла глаза. Он не хотел причинить ей боль. Не хотел втягивать ее в это отвратительное, опасное дело. Его план сработал, прежде чем Дэмсон добрался до Кейт и ее сестры.

Когда она вновь посмотрела на него, ее глаза были ясными и холодными.

– Сэр Чарлз сказал, что отец опасался за свою жизнь, потому что его преследовали грабители. Именно поэтому он попросил сэра Чарлза взять на себя заботу о нас.

Гейб не сдержал проклятия.

– Он вовсе не ваш покровитель. Генри никогда не подписал бы такую бумагу, не поставив меня об этом в известность.

Кейт шагнула к нему.

– Вы не могли знать, что отец в опасности. Почему же в ту ночь вас не было в гостинице?

– Генри никто не преследовал. Иначе он сказал бы мне об этом немедленно.

– Так кому же мне верить? Сэру Чарлзу, который вернулся в Англию выразить нам свои соболезнования? Или вам, скрывшему обстоятельства смерти отца?

Он скрыл намного больше, чтобы не ранить ее сердце, не посвящать в детали. Но сейчас подумал о том, что своим молчанием подвергнет ее смертельной опасности.

– Дэмсон лжец и вор...

– Опять вы за свое. – Кейт сделала несколько шагов и положила руки в перчатках на край медной ванны. – Почему вы так упорно стараетесь оскорбить его?

– Потому что, – с горечью произнес Гейб, – Дэмсон украл статуэтку.

В свете утреннего солнца было видно, как она побледнела. Глаза стали еще больше и ярче. Несколько непослушных прядей выбились из-под шляпки.

– Вы хотите сказать, что он убил моего отца? – выдохнула она после долгой паузы, глядя ему в глаза.

Гейб кивнул.

– Нет... не может быть, – прошептала она. – Это низкая ложь.

Он пересек спальню и схватил ее за плечо:

– Сядьте. Она села.

– У вас есть доказательства?

Гейб вспомнил темную спальню в Каире... стройную фигуру в тени, стоящую неподалеку от бездыханного Генри.

– Я видел статуэтку в руках у Дэмсона. Один из его сообщников напал на меня сзади. Подонок по имени Фиггинз.

– Была ночь. Вы уверены, что видели именно его?

– У художников прекрасная память на лица. У Фиггинза весьма характерные черты лица – глубоко посаженные глаза, приплюснутый нос, выдающиеся скулы.

Кейт стояла неподвижно, и ему чертовски хотелось знать, о чем она думает. Но она теперь стала скрытной и осторожной, не то что прежде. Кейт подошла к окну и посмотрела вниз на тихую улочку.

– Господи, – пробормотала она, – это невозможно. И все же... если вы говорите правду, значит, я принимала в своем доме убийцу отца, поила его чаем, наслаждалась его обществом.

Гейб подошел к ней, коснулся ее плеча.

– Дэмсон многих обманул. Я предупреждал вас, чтобы держались от него подальше.

– Но не объяснили причину. Неужели я должна была поверить вам на слово?

– Лучше бы вы поверили мне, чем ему.

Она по-детски всхлипнула.

– Вчера вы сказали, что не видели этих людей. Теперь говорите другое. Как же вам верить?

Гейб присвистнул сквозь зубы.

– Клянусь, это правда. Я не ожидал, что он придет к вам. Или предложит деньги за вещи вашего отца.

– Вы говорили, что сэр Чарлз коллекционирует необычные предметы. Зачем же ему маски, копья и барабаны?

Гейб пожал плечами:

– Может быть, ему нужно описание пути к храму, чтобы проверить, не пропустили ли мы чего-нибудь важного. Мы едва начали раскопки.

– Тогда почему вы предложили мне тысячу гиней, не сказав, что просто хотели насолить сэру Чарлзу?

Он посмотрел на ее сердитое обиженное личико и возненавидел свою идиотскую предупредительность.

– Вам с Мег нужны деньги.

– Я ни копейки у вас не возьму.

Гейб тихонько выругался.

– Кейт, мне тоже все это не нравится. Но я поклялся вашему отцу и не могу нарушить клятвы.

Он хорошо помнил ту ночь в пустыне, когда Генри перечитал письмо Кейт, в котором она сообщала о смерти матери. Несмотря на врожденную сдержанность, Генри не смог сдержать слез, когда говорил о своих девочках, брошенных на произвол судьбы. И, словно предчувствуя близкую кончину, попросил Гейба позаботиться о них. Гейб вынужден был согласиться. Меньше всего ему хотелось нести ответственность за двух женщин, одна из которых терпеть его не могла.

– Дядя позаботится о нас, – сказала Кейт с негодованием. – Можете не беспокоиться.

– Генри так не думал. Считал, что Натаниэль Бэбкок окажет на вас с сестрой тлетворное влияние.