Кровавый контракт. Магнаты и тиран. Круппы, Боши, Сименсы и Третий рейх - Луи Лохнер

Одним из его важнейших вкладов в эту область индустрии стало широкое применение в домнах металлической стружки. Кроме того, он рано осознал целесообразность использования в металлургии металлического лома.

Фридрих Флик с огромным напряжением и самоотдачей занимался всеми проблемами, возникавшими в деятельности столь грандиозного концерна. Его помощники не уставали поражаться его способности справляться с горами документов. Высокий, худощавый, со слегка опущенными уголками рта, что малознакомыми людьми нередко воспринималось как насмешливая улыбка, он строго спрашивал со своих помощников, но отвечал им уважением и щедро отпускал деньги на стоящее дело. Он следил за тем, чтобы его рабочие имели хорошие дома и социальную помощь, поддерживал все политические партии, выступавшие против коммунистов.

От других крупнейших немецких магнатов он отличался отсутствием каких-либо хобби. Даже размышляя о чем-либо, он машинально складывал цифры. Отдыхать он предпочитал со своими внуками, о чем с гордостью рассказывал друзьям.

С десятком других немецких промышленников он провел долгие месяцы предварительного заключения в тюрьме американских оккупационных сил в Ландсберге. Вместе с пятью помощниками его судили за военные преступления и преступления против человечности в связи с использованием рабской силы на его предприятиях. Обвинение в совершении военных преступлений с него было снято, однако его сочли виновным в использовании труда военнопленных. 22 декабря 1947 года его приговорили к семи годам заключения, но 3 февраля 1951 года он и другие германские промышленники были выпущены на свободу верховным комиссаром США Джоном Мак-Клоем. Во время суда над ним несколько свидетелей, в том числе те, которые стали занимать высокие посты в правительстве Аденауэра и кого вряд ли можно обвинить в симпатиях к нацистам, говорили, что Флик откровенно высказывался против нацизма. Его личность произвела такое сильное впечатление на американское тюремное начальство, что они позволяли ему проводить в тюрьме заседания директоров его концерна. Он был единственным предпринимателем, получившим такую привилегию.

После освобождения Флик с редкой энергией продолжал руководить своими компаниями. Он не пал духом и сохранил пытливый и острый ум. Его энциклопедическая память надежно хранила факты и цифры. Густые седые волосы, здоровый цвет лица, живые голубые глаза, крупные уши и выступающий нос в любом окружении привлекали к нему внимание.

Альберт Фёглер

Острый глаз Хуго Штиннеса подметил в инженере Альберте Фёглере (1877–1945), служащем «Георгсмариенхютте», стального концерна в Оснабрюке, многообещающего человека и предложил ему место директора сталелитейного завода «Дортмунд Унион». Назначение молодого человека в возрасте 27 лет на столь ответственный пост было крайней редкостью. Но Штиннес не ошибся – Альберт Фёглер оказался незаурядным организатором и рационализатором и вскоре вытащил «Дортмунд Унион» из многочисленных долгов.

Родившийся в Эссен-Борбеке 8 февраля 1877 года, сын простого горняка, Фёглер изучал машиностроение в Технологическом университете Карлсруэ.

Он так блестяще реорганизовал «Дортмунд Унион», что в 1915 году Штиннес предложил ему пост главного управляющего горно-металлургической компанией «Дойч-Люксембург». Стремительная карьера молодого человека привлекла к нему внимание, в результате чего в 1916 году Имперское объединение германской промышленности избрало его своим президентом. Около двадцати лет Фёглер возглавлял эту мощную организацию технических экспертов германской экономики.

Как уже говорилось, немецкая металлургическая промышленность после проигранной войны 1914–1918 годов находилась в серьезном упадке. Годовое производство стали снизилось с 18 до 6 млн тонн. В техническом отношении германские заводы не соответствовали требованиям, поскольку все усилия направлялись на обеспечение оружием сражающейся армии. Оставался один выход: рационализация путем объединения предприятий. Альберт Фёглер первым отстаивал этот смелый шаг. Он сумел склонить на свою сторону промышленников, и в 1926 году, когда было завершено объединение «Ферайнигте Штальверке», был назначен его первым генеральным директором. Он занимал этот пост 10 лет, после чего уступил его своему другу и заместителю Эрнсту Пёнсгену, а сам стал председателем правления.

Пока шел процесс объединения металлургических компаний, Фёглер в течение года возглавлял Рейнско-Вестфальский угольный синдикат. В 1919-м был созван парламент Германской республики, и Фёглер был избран в него депутатом, прослужив в этом качестве 26 лет. Наряду с Хуго Штиннесом и Карлом Фридрихом фон Сименсом он был одним из промышленников, вошедших в состав парламента после упразднения монархии.

Всю жизнь Фёглер посвятил наведению порядка в пребывающей в упадке металлургической промышленности. Он настолько преуспел в этом деле, что в 1933 году, в самый разгар депрессии, смог сообщить акционерам, что наконец-то через шесть лет целенаправленной реорганизации, сосредоточенной на выпуске приносящей доход продукции, после отказа от убыточных угольных шахт и заводов, «Ферайнигте Штальверке» и его 200 тыс. рабочих добились получения прибыли.

Хотя он никогда не вступал в нацистскую партию, он серьезно скомпрометировал себя тем, что позволил Адольфу Гитлеру включить себя в список кандидатов его соглашательского рейхстага, что, конечно, означало его автоматическое избрание. Похоже, он полагал, что, соглашаясь на этот шаг, он может предотвратить эксцессы нацистов. Фёглер оставался членом рейхстага до самого конца, навлекая на себя подозрения своих «товарищей» по партии тем, что в последние годы нацистского режима он единственный не носил военную форму. Возможно, избрать такую форму протеста его заставили угрызения совести.

В августе 1939 года он явился к Герману Герингу и предъявил ему полученное из Америки сообщение о том, что война Германии с Англией неизбежно втянет в конфликт и Соединенные Штаты, которые выступят на стороне Британии. Далее в сообщении подчеркивалось, что американская промышленность настолько мощнее германской, что рейх будет просто разгромлен ее танками и самолетами. Геринг отказался принимать всерьез это сообщение. «Уж не думаете ли вы, – сказал он, – что американец сможет высадиться на землю, которую охраняют германские солдаты».

Постоянно и горячо поддерживающий Научное общество прогресса имени кайзера Вильгельма, он был удостоен чести быть избранным его четвертым президентом – после теолога Адольфа фон Харнака, физика Макса Планка и химика Карла Боша. На склоне лет он собирался жить в Далеме под Берлином, где располагался институт и где он очень надеялся работать с биохимиком Адольфом Бутенантом, ядерщиком Отто Ханом и физиком-теоретиком Вернером Гейзенбергом.

Кроме того, он думал закончить свои многолетние исследования проблемы участия рабочих в доходах компаний, использующих их труд. Он разработал подробный план получения рабочими и служащими своей части прибыли, который он собирался провести в жизнь после войны.

Но всему этому не суждено было сбыться. 14 апреля 1945 года несколько солдат армии победителей проникли в винный погреб его дома под Дортмундом и устроили там настоящую пьяную оргию. В состоянии тяжелого опьянения они стали приставать к фрау Фёглер. Когда муж попытался защитить ее, они избили его и затащили в свой джип. Фёглер принял яд и вскоре скончался.

Эрнст Пёнсген

Эрнст Пёнсген (1871–1949), генеральный директор и позднее председатель правления «Ферайнигте Штальверке», был одним из самых убежденных либералов и интернационалистов, которые когда-либо оказывались в лидерах германской промышленности. Он был прирожденным предпринимателем. Его предки, жившие в горах Айфель, издавна владели железными мастерскими, волочильными станками, плавильными и прокатными станами и в 1860 году вместе с самыми искусными рабочими перебрались в Дюссельдорф, где основали предприятие «Пёнсген, стальные трубы и стальной прокат».

Старший из десяти детей, Эрнст учился у своего отца Карла, а затем в технологических университетах, мечтая стать его партнером, а впоследствии и преемником. Он был одним из вдохновителей переговоров о создании «Стального треста» и в 1936 году стал его генеральным директором.

Пёнсгену всегда был свойствен широкий перспективный взгляд на свою работу и положение. Некоторые акционеры «Стального треста» в частных беседах нередко критиковали его за слишком честные отношения с конкурентами, которые могли принести ущерб интересам треста. Однако он не изменял своим взглядам и готов был пойти на уступки, если они, по его мнению, могли сохранить стальную промышленность в целом. Точно так же он относился и к международной промышленности.