Магия Голоса. Книга вторая. - Крас Алин

Весь мой костюм сшит из плотного шёлка густого, насыщенного, зелёного цвета. Ярко-красного цвета широкий кушак дважды плотно обёрнут вокруг талии. Красные, короткие, мягкие кожаные сапожки. Волосы, как у орчанок, собраны в высокий хвост и удерживаются, тоже красной, лентой. Такой же лентой окантован мой бубен.

Мы начали своё выступление, сыграв традиционную вступительную мелодию. Затем на три голоса я, Такисарэль и Маркус спели речитативом шуточную песню о том, как некоторые мечтают, но ничего не делают сами для того, чтобы эти мечты сбывались. Первый куплет посвящён мечте об удаче, второй - о богатстве, третий - о любви красавицы, четвёртый - о славе и всеобщем восхищении, а между ними назидательный припев:

Что ж ты плачешь, милый мой?

Что ж ты хочешь, дорогой?

Если жизнь проводишь в грёзах,

Она пройдёт в обильных слезах.

Счастья с неба не дождёшься,

Пока сам ты не упрёшься.

Только упорство и труд

Тебе заветное принесут!

Этой веселой песенкой мы всегда распевались и разогревали слушателей.

А затем, с каждой новой песней, всё больше беря на себя ведущую роль, всё меньше используя дополнительное воздействие на зрителей, приёмами в виде танцев и акробатических номеров, всё больше и больше отпуская Силу своего Голоса на свободу, я пела о нашем Мире. О его красоте и величии, ласковой заботе о нас, заставляя удивляться, восхищаться и с волнением трепетать перед ним.

Используя чистые интонации и придыхание, с тонкой нюансировкой, выражающей многообразие эмоций, я пела о стремлении разумного к совершенствованию, физической и духовной красоте, героизме в преодолении трудностей, призывая к миру, терпимости, доброте, сочувствию!

Мой голос то мягкий и тёплый, то жёсткий и властный, то испуганный и робкий, то грубый и мрачный, то гордый и уверенный, то грустный и тревожный, то полный торжества и ликования лился от меня к неподвижно застывшим и, кажется, переставшим дышать эльфам.

Не замечая, что мои музыканты затихли, я чувствовала, как Сила моего Голоса играет на струнах души каждого из слушателей, как музыкант на струнах кофара.

Когда я достигла кульминационной точки выброса Силы, я перестала ощущать себя. Не чувствовала, что я - это я. Казалось, что я - это Вселенная! Высший разум, всесильный над миром! Который может карать или миловать! Разрушать и созидать! Перевернуть горы, вырастить лес, создать реки и вулканы! Развернуть солнца вспять!!!

Когда мои ноги подкосились и я, в полной тишине, рухнула на помост, то вначале даже не поняла, кто я? Где я?

Первым ко мне подскочил Маркус, подхватив на руки и прижав к груди, взволнованно прохрипел:

- Ну, Крошка, ты даёшь!!!

- Да, Ива, никогда не думал, что можно испытать столько разных эмоций и такой силы, - в смятении, дёргая себя за волосы, сообщил Рон.

- Зеленоглазка, ты бесподобна, но исчерпать весь резерв подчистую - плохая идея, - стараясь выглядеть спокойным, как всегда разумно, заметил Такисарэль.

- Ой, парни, и, правда, резерв пустой. Я чувствую себя такой беспомощной. Нет сил даже на то, чтобы держаться на ногах. Я хочу есть, пить и спать, - не в сумев сдержать зевок, смущённо откликнулась я.

- Не волнуйся, Крошка, я отнесу тебя домой, но вначале посмотри, что ты сделала с эльфами! - сказал Маркус.

И в самом деле, что это я? Даже не взглянула на слушателей, подняли ли они руки в знак того, что им понравилось моё пение? Переведя взгляд, увидела сюрреалистическую картину: в закатных лучах Красного солнца, как в полыхающем огне, безмолвно, как неживые, застыли сотни эльфов с закрытыми глазами.

- Эй, что это с ними? Они живы? - подозрительно спросила я.

- Живы, просто в трансе. Мы-то уже давно адаптировались к твоему Голосу, а им, с непривычки, вдарило по самое не могу, - авторитетно заверил Рон.

- А что делать-то? Как их заставить отмереть? - забеспокоилась я.

- Можешь Голосом? - спросил Такисарэль.

- Нет, - огорчилась я, - ни капельки Силы не осталось.

- Тогда сами отомрут через некоторое время. Будем этого дожидаться, или нести тебя домой? - уточнил Такисарэль.

- Будем ждать, - решила я, - а то от беспокойства за них и уснуть не смогу.

Так мы и стояли на помосте: я - на руках у Маркуса, с одной стороны от нас - Рон, с другой - Такисарэль. И правда, через некоторое время народ стал открывать глаза, одни раньше, другие позже. Когда они, наконец, 'проснулись' и увидели нас, стоящих в ожидании на помосте, лес рук поднялся вверх, выражая одобрение, и все снова замерли.

- Так, давайте поклонимся и валим отсюда, - решил Рон.

Мы так и сделали и, уже уходя из Королевского Парка, отметили, что эльфы начали шевелиться, подниматься и двигаться на выход.

Утром, когда я спустилась из своей комнаты вниз, на кухню, меня поджидали Эдмунизэль и Еваниэль.

- Детка, ты вчера произвела на всех неизгладимое впечатление, даже твоему Учителю никогда не удавалось добиться такого эффекта, - после взаимных приветствий, с радостью и гордостью за меня, сказала Еваниэль.

- Однако, - остановил её похвалу Эдмунизэль, строго глядя мне в глаза, - если речь не идёт о жизни или смерти, ты не должна, ни при каких обстоятельствах, доводить себя до истощения, опустошая свой резерв Силы. Пообещай мне это!

- Ладно, обещаю, - неохотно согласилась я.

- Хорошо. А теперь пойми, в Орочей Степи тебе ничего подобного делать не надо. Ты не должна вызывать у них фанатичное почитание, иначе тебя никто оттуда не выпустит, посадив в клетку. И не должна их деморализовывать или перевоспитывать, что тебе все равно не под силу. Надо только произвести на них благоприятное впечатление, вызвать доверие, и, в нужный момент, этим воспользоваться. Для этого можешь расходовать четверть резерва, максимум треть в особых случаях. Ты же чувствуешь его объём?

- Чувствую, только иногда забываю контролировать, - уныло призналась я.

- Вот, значит, на это тебе и надо обратить особое внимание. Три дня отдыхай, восстанавливай резерв, а потом придётся всё снова повторить, не используя Голос на полную мощность, сокрушая всех вокруг.

Наше следующее выступление, как и требовал Эдмунизэль, прошло спокойно, при умеренном количестве зрителей, которым наша орочья программа, по понятным причинам, менее интересна, чем эльфийская. Петрос остался доволен, только попросил из нашего репертуара убрать две песни из трёх о романтической любви. Особенно ему понравилась песня о Шамане, воспевающая его тяжёлый, опасный труд на благо сородичей, и песня, направленная против рабства, где говорится о том, что ты никогда не станешь рабом, если сам не будешь брать в рабство других.

Когда всё необходимое для похода на орочий материк было собрано, упаковано и распределено, был назначен день выхода, который совпадал с уходом сменного отряда воинов Дозора. В этот отряд всеми правдами и неправдами попытался попасть Лазарэль. Но Эдмунизэль не позволил ему идти с нами, мотивируя это тем, что я должна быть спокойна, это для меня сейчас жизненно важно, а в его присутствии я буду нервничать, выясняя с ним отношения. Сам Эдмунизэль намеревался идти с нами и остаться в Дозоре до нашего возвращения из Орочей Степи, а рвущейся пойти с ним Еваниэли клятвенно обещал, что будет с ней регулярно связываться по амулету связи.

Настал день прощания с близкими и знакомыми. Это оказалась очень тягостная процедура. Все стремились нас приободрить и нарочито радостно сообщать, что ждут нашего скорого возвращения, в то время как, на самом деле, испытывали сожаление, что мы уходим, тревогу и страх за наши жизни. Одна Юфемаэль, не притворяясь, совсем не по-эльфийски горько рыдала, впервые за четыреста лет жизни, не стесняясь окружающих.

Глава 3.

В ОРОЧЕЙ СТЕПИ

Это не первое моё путешествие на такое большое расстояние от Асмерона. Однажды, Юфемаэль и Ариканэль взяли меня и Петроса с собой в поездку в город Лангос, где они когда-то жили, ещё до моего рождения. Цель поездки была передать, пустующий там их дом, городским властям, так как они не собирались возвращаться в Лангос на постоянное жительство. А ещё им хотелось повидаться с бывшими соседями, близкими знакомыми и поделиться последними новостями о жизни столицы. Тогда я собственными глазами убедилась, что все эльфийские города устроены совершенно одинаково. А иногородние жители удостоверились, что рассказы о том, что в столице растут орочьи дети, правда. Для них контраст между цивилизованным поведением хорошо воспитанного и образованного Петроса, с его внешним видом, ассоциирующимся в их сознании с образом варвара и врага, привёл тогда в ступор весь город.

И еще один раз, мой путь пролегал через город Марикен, к единственным горам на эльфийском материке - Западному Хребту. Из года в год учащиеся Академии, после пятого курса первой ступени обучения, во время практики, участвуют там в горных разработках в поисках особых кристаллов, способных накапливать в себе магическую Силу. Без этих кристаллов невозможно обойтись при создании и использовании магических артефактов и амулетов. Я, как и все, тоже проходила там практику, которая вместе с дорогой занимала полгода. Это был очень полезный опыт, впервые знакомящий нас, еше совсем юных, неопытных и мало что знающих о том, что происходит за пределами городского рва, с лесом, горами и опасностями там поджидающими. Мы, тогда, получили представление и о жителях других городов, и о жизни в походных условиях, и о преодолении трудностей. Это заставило нас всех, как-то заметно повзрослеть. И эти ранние юношеские впечатления были такие новые, и такие яркие, что мы о них потом вспоминали ещё многие годы.