Олимпийские, первые, жаркие! (СИ) - Алексеев Александр

Ну, посмотрим, кто кого перебегает.

Соперники "поплыли" уже в конце первого тайма. Они бросили атаковать, оставив на нашей половине поля одинокого Гулевского. Пуляли мяч на трибуны, чтобы хоть немного перевести дух. Но, это им не помогло. Саша Иванов откликнулся на прострел Татушина и в упор расстрелял ближний угол ворот. 1:0. Стадион ревёт, как на испанской корриде. Уходим на перерыв.

"Крылья", отдохнув, бросились в атаку. Ведь в матче Первенства без разницы с каким счётом ты проиграешь — очков не получишь по-любому. Пару раз надёжно сыграл Яшин, ставший любимцем местной публики. А в середине тайма наш центрфорвард Саша Иванов скинул в борьбе на меня мяч к линии штрафной. Два соперника тут же бросились ко мне, перекрывая створ ворот. Я, не дав мячу опуститься, подкинул его над приближающимися противниками и, сделав короткий рывок, догнал мяч почти у вратарской. Корнилов бросился мне в ноги, но я аккуратно подсёк мяч над ним в ворота. Штанга. Настырный Александр Иванов на мгновение опережает защитника и забивает гол. 2:0! Трибуны содрогаются от восторга.

Последние минуты матча. Все "наелись" до упора. Татушин финтит на фланге и прорывается в штрафную, где его укладывают на газон соперники. Пенальти.

Штатный пенальтист Колобков отдаёт мне мяч, зная, что на кону звание лучшего бомбардира Европы. Устанавливаю круглого на "точку" и жду свистка судьи. Я спокоен, как удав Каа. Стадион замирает. Невысокий Корнилов в прошлой игре с нами взял Васечкин пенальти. Да и в некоторых других играх Первенства, судя по рассказам прессы, он тоже выручал так свою команду. Что-то стрёмно стало от его лыбящейся рожи.

Свисток судьи. Разбег. Удар в угол. Корнилов по-яшински летит над землёй, презрев законы гравитации, и выуживает мяч перед штангой кончиками пальцев, подбивая круглого над собой. Над трибунами проносится вздох разочарования тридцатитысячной семьи наших болельщиков.

Но, мяч, покрутившийся в воздухе, опускается на ногу голкипера и отпрыгивает в ворота. ГОЛ! На трибунах начинается братание с соседями по лавке! 3:0! Победа! Делаем по стадиону традиционный круг почёта под овации счастливых горьковчан.

В раздел "Везунчик" начислено ещё пять баллов.

Я продолжал штамповать в матчах Первенства инфернальные голы, после которых многие могут подумать о моих связях с тёмной силой. Вот уже 38 штук набил и сравнялся с европейским лидером.

Ваня Демидов(Меньшой) по-спонсорски принёс в нашу раздевалку бидона пива, который тут же пошёл по кругу. Я отказался от пенного напитка и перед обедом побаловал себя густым томатным соком с подноса, размешав соль из стакана дежурной ложкой, стоящей в стакане с мутной водой.

В столовой прикреплённой к стадиону работала хороший шеф-повар. С её подливами и гуляшем даже перловая шрапнель и кирзуха из сечки шли на ура.

Каждый день хожу "на бокс" с Колобком. Тренируюсь, мочаля Васечку, чтобы не надеть в Америке деревянный макинтош. После вечерней пробежки все расходятся по кубрикам. Тишина.

15 сентября 1951 года. Горький.

Суббота. Колобок пошёл в вечернюю школу, а мне вспомнилась песня https://youtu.be/JEaBYHTfx_w?t=3

Я после дневной тренировки еду на авиазавод за зарплатой. Уже второй раз в этом году двести рублей заменяют облигациями Займа. Прокредитовав государство, медленно иду по улочкам малоэтажного города. Пятиэтажки для рабочих ГАЗа только начали строить в новых микрорайонах, а центр больше похож на рабочую слободу, где крепкие дома чередуются с убогими халупами. Дым от печных труб коптит городское небо. По сообщению местной газеты, что я читаю, природный газ пока провели только в новые кварталы. Впрочем и новостройки критикуют в местной прессе. Недоделки и брак сопровождают новые квартиры. Не везде проложены асфальтированные дороги и тротуары. После дождя грунтовки превращаются в хлюпающий грязью холодец. В Заречной заболоченной части города должны были закончить осушение нескольких участков, в частности Бурнаковскую низину, но, как зачастую бывает, все силы бросили на выполнение более важных планов. Не везде оборудовали мусорные площадки и перед новыми домами растут кучи мусора. Автобус, приходящий на конечную остановку в новый район, жители по утрам берут с боем и едут на работу, стиснув друг друга, как в тисках. В Первой автотранспортной конторе не хватает автобусов и водителей, а ещё механиков и ремонтников. Зачастую автобусы неделями простаивают из-за небольшой поломки.

Бардак. В частной артели вопрос починки транспортного средства давно бы уже решили, но многих советских руководителей интересуют только выполнение плана или поиск объективной причины невыполнения...

Прохожу мимо трёх новых домов на улице Ларина. На них висят огромные плакаты составляющие фразу: "Россия — родина Октября". Первый дом горьковчане зовут "Россия", по висящему плакату. Сальков снял себе комнату в "Октябре". Володя как то приглашал в гости. Что ж зайду к другу-попаданцу.

Прокрутил звонок четыре раза, как указано "Для Салькова". Володя удивился, но пригласил пройти. Пока он заваривал чай на кухне, я осмотрелся. Небольшая комната, где то три на четыре метра. Новый диван резко контрастировал с невзрачной старой мебелью.

Из-за дивана, наверное, и комнату снял. Без женщины то одуреешь...

Сальков принёс две кружки дымящегося чая и достал кулёк с баранками. Половина стола была завалена бумагами, тетрадями, книгами. Попаданец, заметив мой взгляд, пояснил:

— Я ещё в прошлой жизни писательством баловался. Читал много на Самиздате... Что не слышал? Ну это такая литературная платформа в интернете. Про интернет то слыхал? — в голосе Володи послышалось превосходство.

Взяв в руку тетрадь, посмотрел на ряды фиолетовых предложений и вопросительно кивнул Салькову.

— Роман сочиняю. Сам. — снова смотрит с укоризной.

Это он что, на моё плагиатчество намекает? Вот жеж!

Но, взяв себя в руки, интересуюсь:

— И о чём роман? О футболе?

— Ха, — выдыхает Вова, — Роман о футболе будет похож на описание сотен тренировок и десятков матчей... Нет, Юра. Я альтернативную историю сочиняю. Что было бы если бы император Павел Первый начал править молодым? Что было бы, если бы европейские масоны не только устроили Французскую Революцию, но и поспособствовали бы появлению на тихоокеанском побережье Северной Америки нового государства "Справедливости, Равенства и Братства". А главным героем в романе стал бы попаданец из Российской империи начала двадцатого века — морской офицер Владимир Неупокоев, помощник адмирала Макарова, за храбрость награждённый орденом Анны второй степени. Ему мой дед жизнью на русско-японской войне обязан. Этот капитан Неупокоев развернул корабль из-за упавшего за борт моряка — моего деда. А другой мог бы не развернуть, сославшись на выполнение срочной боевой задачи. Мой дед Иван, до самой своей смерти, ставил свечку перед фотографией своего командира. А я вот в интернете в той жизни узнал, что офицер этот за моряков стоял горой. Когда нижних чинов его экипажа на берегу приговорили к порке за что-то там, то Неупокоев дошёл до военного коменданта Владивостока, требуя отмены телесного наказания. Когда просьба была отвергнута, то написал рапорт об отставке. Причём Неупокоева настолько ценили флотские, что при увольнении, повысили в звании до капитанов второго ранга. Дед часто говорил, что если бы страной правили такие кристально честные люди, как капитан Неупокоев, то и жила бы наша страна по-другому, по-людски...

Я взял в руки пожелтевший портрет капитана в стеклянной рамке. На меня смотрел мужчина в морской офицерской форме с "будённовскими" усами и с "Анной" на шее...

Сальков начал мне рассказывать, что наша фантастика в начале пятидесятых просто убивает своей простотой и наивностью. Но, и в этой куче графоманского мусора можно найти настоящие жемчужины. Парни в команде зачитываются "Гиперболоидом инженера Гарина" и "Человеком-амфибией". Эти дети, как правило, малограмотных родителей(многие росли без репрессированных или погибших на войне отцов) имели за плечами семилетку, а некоторые(как я) поступали в ВУЗ на заочное обучение.