Воин и маг - Михаил Михеев

«…Как из-под земли выскочил! Трактир, из трубы дымок, МЯСОМ пахнет!!! Стоп, а вдруг ищут? Элька хоть и говорит — искать не будут, невелика потеря, а все же боязно. Потеря-то, может, и невелика, зато гордость графская, да не дай Единый, паладдинова, затронута по самое ого-го. Ищет, скорее всего. Только уже не жениться, а на кол посадить, или в Горелых выселках голову на воротах повесить, чтоб другим неповадно было. Мужики — они и так неуравновешенные какие-то, а в таком-то возрасте преклонном — и до маразма недалече. А в трактир надо, желудок к позвоночнику прилип, в животе баталии — Элька думает, что я ей отвечаю, а это он урчит… И чего во мне тот маг сопливый нашел такого необыкновенного, на бабу-то не похожа. Стоп. Не похожа. На бабу не похожа! Это ведь и вправду выход, да и учитель Цень говорил: „Не можешь изменить себе — измени себя!..“».

— Элька, я на парня похожа?

Наверное, это было неожиданно — Элия стоит с открытым ртом, на полуслове поперхнулась, проморгалась, сглотнула:

— Ну-у-у… Э-э-э… Ну не-е-т. У тебя прическа вон девичья, лицо гладкое, кость тонкая. Не. На парня не похожа. А вот за мальчишку — сойдешь. Только волосы стричь придется — а нечем.

— А ножом сможешь?

— А есть?

— А то!

И как чародей — р-раз! — и достала из голенища мягких охотничьих сапожек хорошо заточенный обоюдоострый нож-бабочку. Ценев подарок. Чтоб по темноте не боялась домой возвращаться. Вообще-то когда она по темноте домой возвращалась, даже собаки гавкнуть боялись — а ну как испугается и спалит к едрене фене? Но у Ценя свой взгляд на мир, и Джу спорить не стала, подарок приняла с благодарностью, а потом до седьмого пота тренировалась из сапога незаметно доставать, одновременно лезвие выкидывая. Пригодился подарочек, выручил. А вот как выручил, того знать Ценю не следует. Осквернила она священное оружие гильдии Воров, ничего не скажешь.

Элька кромсала волосы Джурайи ножом, пытаясь придать патлам какое-то благородство и аристократизм.

«На крестьянина я точно не потяну, — размышляла Джурайя, — а вот на отпрыска обедневшего дворянского семейства — вполне. Среди них таких сухостоев, как я, навалом. Стоит такой фитилек с мамашей и папашей на ярмарке возле оружейных рядов, в какую руку меч взять, не знает. Да если б знал — все равно не взял бы, потому что неясно, кто кого толще — меч или дворянчик».

— Ну все… вроде… Джу, а ты на эльфа похожа! На хорошенького. Картошку не забудь! — И прыснула в ладони.

— Картошку?! Зачем?

— А чтоб оттопыривалась! — уже не сдерживаясь, в голос хохотала Элька.

Я тоже покатилась, поняв, КУДА нужно клубень пристроить.

— Ага, в верхней части ничего не оттопыривается, значит, в нижней оно просто обязано! А ты пелеринку-то приспусти, зайдем в трактир — вот смеху-то будет! У тебя сверху, у меня снизу — нашли скажут друг друга! Комнату выделят с самой скрипучей кроватью — и всю ночь у замочной скважины дежурить будут — чтоб клубничку не пропустить!!!

…Когда они входили в трактир, солнце уже село, а у них обеих болели челюсти и животы. В трактире было пусто — не считая компании в углу: не то разбойники, не то наемники, не то и то и другое в одном флаконе. Элька и Джу тоже присели в уголочке, дабы не привлекать лишнего внимания. Зря. Среди леса, в трактире да в компании подвыпивших мужиков — заявился хлюпик смазливый с кралей. Явно дворянчики, в городе плесенью покрылись, вот и решили чувства освежить, жизни, так сказать, понюхать. Вон мордоворот сидит — глазищами сверкает. На Эльку — презрительно, а на Джу — так прям с ненавистью. «А что я ему сделала-то? — заметив его взгляд, подумала Джурайя. Шепчутся. — Во-о-от! Уже начинается». От «наемников» отделился самый молодой с наглой рожей — и направился к ним. Вот и все — хороший был трактир. В нем очень вкусно готовили мясо…

Глава 5

Лорд Корбин

— Ну что, волки позорные, карпы тухлые, черви мерзкопротивные, не ждали?

Граф Корбин де'Карри с нехорошей усмешкой смотрел на раболепно склонившихся перед ним крестьян. Крестьяне тихо трепетали, и было от чего.

— Ва-ва-ваше… — начал было седобородый староста, заикаясь от испуга.

— Да-да, мое, — почти весело отозвался Корбин — происходящее его забавляло. — Я тебе, урод толстобрюхий, сейчас глаз на жопу натяну и скажу, что так и было. Что ты там блеешь, овца?

Самое смешное, что старосте ничего не грозило — раздражение графа уже давно прошло, и он теперь лишь грозно надувал щеки, нагоняя страху на нерадивых подданных. Но староста-то этого не знал, поэтому в испуге бухнулся обратно на колени, и запах от него начал распространяться довольно мерзкий — знал, стервец, что графу свою угрозу исполнить вполне по силам.

Вообще, они были сами виноваты. Ну сбежала девушка — ничего страшного, бывает. В конце концов, кто бы мог предположить? Он, граф, и то, будем уж с собой честными, ушами прохлопал, а уж от этих олухов наличия интеллекта ждать — себя не уважать. За это Корбин на них и не злился даже. Но нападать на своего собственного сюзерена с дубьем — это уж, знаете ли, ни в какие рамки.

Нет, ну в самом-то деле, ну вывалился он из портала в пяти локтях от земли, посреди дороги, в лиге от деревни — и что из того? Ну не смог все погрешности точно учесть, а стационарный портал в эту глушь наводить он никогда и не пытался. Упал, ногу ушиб (хорошо, что маг — живо подлечился), в грязи слегка вывалялся… Как свинья вывалялся, чего уж там. И пришел в деревню. Рано утром, на рассвете пришел. Тут пастух стадо гонит. Обозвал бродягой, кнутом огрел… Во всяком случае, попытался. Получил в глаз, а кнут ему граф засунул… Ну, в общем, туда, где спина раздваивается и называется уже чуть-чуть иначе.

На том бы, наверно, инцидент можно было считать исчерпанным, но на крики пастуха примчались его односельчане. Спору нет, в измазанной грязью кожаной куртке и не менее измазанных штанах Корбин выглядел не совсем по-графски, даже, скорее, совсем не по-графски, да и крестьяне его в лицо знать просто не могли. Однако все же это не повод для того, чтобы с воплями набрасываться на прохожего, который им ничего не сделал. Во всяком случае, пока. К тому же им стоило бы подумать, что не всякий бродяга носит за плечом меч (забросил его Корбин за плечо, а то на поясе, когда идти далеко, тащить не очень нравилось), или хотя бы увидеть этот меч. Но ведь не посмотрели и не подумали, а глупость — она того, наказуема. Обидеться, что ли?

Корбин даже не стал применять магию — просто показал вооруженным чем попало мужикам, что может сделать с деревенскими увальнями подготовленный воин, пусть даже один и без оружия. Ну а дальше все просто было: трах-бах-хряск, зубы во все стороны веером, кровавые сопли на стену, и к тому моменту, как к месту свалки примчались ожидающие Корбина солдаты, все было уже кончено.