Селестия: Врата смирения. - KAKTUS
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, если, всё упростить, то получается такой расклад: в королевстве больше всего почитателей бога у Мартикуса – главного из 7 богов, и у богини Анимус. Почитателей у этих богов было примерно одинаково, учитывая, однако при этом, что все признавали Мартикуса главным богом. Просто, считая его главным, люди боялись тревожить его в своих молитвах по пустякам, из-за чего взор многих падал на богиню Анимус, как на самую добрую из всех богов. Однако, так просто всё выглядит лишь на словах, на деле же, внутри всё куда сложней.
Но сейчас не об этом. Чтобы задумка Маркуса воплотилась в жизнь, и в Баронстве появилось отделение Ордена богини Анимус, нужно было пройти несколько процедур. И одна из них – принятие Маркуса в официальные члены Ордена. А таковыми являлись все светские деятели и те, кто исполнял волю Пафинтия VII за пределами Святой церкви. При этом он сам совмещал два титула – главы церкви и главы ордена. Обычно его аудиенции добиться почти что невозможно, но сейчас был особый случай.
Каждый год, исключением которым не стал и нынешний, проходила церемония принятия в орден. На этой церемонии обязательно присутствовал сам Пафинтий VII, и кто-то из высших чинов. Обычно кто-то из Магистров или если последние были заняты, то Маршалы. В целом иерархия в церкви была такой: на самом верху находился глава церкви – Пафинтий VII, дальше шли Магистры, затем Маршалы, Командоры, Рыцари и Оруженосцы. Последними звали тех, кто пока ещё не принят в Орден, но хочет. Это что-то вроде стажировки, за которую выясняется, достоин ли человек стать полноправным членом Ордена, и сможет ли он этого добиться. Рыцарь – это уже полноправный член Ордена, хоть и самый младший.
- Барон Маркус Гюдо, – торжественным голосом произнёс глашатай.
Маркус вышел из строя и пошёл к Пафинтию. Когда до него оставалось 3 метра, он остановился и встал на колено. Стоящий рядом Магистр взял один из многочисленных мечей, что лежали рядом с ним на мягкой красной подушке, после чего дотронулся мечом сначала до одного плеча, потом до другого, а затем до головы.
- Именем Бога Мартикуса, Богини Анимус и главы Святой церкви Пафинтия VII, принимаю тебе в орден Богини Анимус, и нарекаю тебя Рыцарем Ордена Богини Анимус. Встань же с колена, и прими этот меч, – Маркус поднялся с колена, взял меч, поклонился статуям Богов, затем Пафинтию, как главе церкви и ордену, в которой он официально был принят, а так же по совместительству главному человеку в этом зале. Кроме этого он поклонился Магистру, который проводил церемонию и только после этого, он вернулся обратно в плотный строй людей, где часть уже стала Рыцарями, а часть ещё дожидалась своей очереди.
Примерно через час церемония посвящения в Рыцари закончилась, и новоиспечённых Рыцарей попросили удалиться. Кроме того, что в этот день проводилась церемония посвящения в Рыцари, в этот же день проводилось совещание высших чинов. И что из этого важней, трудно сказать. Хотя скорее совещание было главным событием года, нежели посвящение в Рыцари. Сколько из Рыцарей чего-то достигнут в церкви? Сложно сказать. А вот поговорить власть имущим – важно для скрепления уз и не допущения среди них раскола.
Вся эта официальщина была больше нужна новым участникам, чтобы они прочувствовали величественность церкви и самолично увидели живую легенду церкви – Пафинтия VII, который сидел на троне уже больше 150 лет. Это при условии, что он занял свою должность, будучи стариком. Поговаривали, что он лично застал 4 королей. Именно поэтому, а может, правда из-за чего другого, он имел неприкасаемый авторитет как внутри церкви, так и во всём королевстве.
Как только Рыцари ушли, пропала и вся серьёзность и официальность мероприятия. В огромный зал начали заходить музыканты, которые сразу наполнили зал звуками лёгкой весёлой музыки. Появились слуги, которые начали заносить еду. И всё превратилось в обычное светское мероприятие, где лилось вино, елась жирная еда, а кое-где случался и разврат. И пока все пили и веселились, лишь один Пафинтий молча, сидел на троне, не притрагиваясь к еде или выпивке. Рядом с ним стояла охрана, которая не подпускала слуг и служанок.
Вдруг к охране начал приближаться Маршал. Статный, молодой мужчина 35 лет. Конрад Зар – новоявленный Маршал, который совсем недавно получил свой титул, и считался довольно перспективным членом ордена. Немаловажную роль играла и сила. В свои 35 лет он имел 5 ранг магии воды, а титул Виконта лишь дополнял его образ. И только ещё живой отец Маркиз и старший брат Граф заставили Конрада искать место, где можно себя проявить. И таким местом стал Орден, в котором он всего лишь за 20 лет сделал феноменальную карьеру.
- Отец, можно с вами поговорить? – спросил Маршал, припав на колено рядом с Пафинтием. Ответом же ему были лишь немой взгляд. – Может, я чего-то не понимаю, но почему в Святой обители, под взглядами Богов, мы устраиваем такое действо? – он показал рукой на веселящихся людей. – Не попирание ли это наших законов? Не предаём ли мы свою веру и идеалы? Как бы на нас отреагировали наши предки, которые основали орден и наказали нам почитать Богов и стремиться к всеобщему процветанию? Верным ли курсом мы идём? Тот ли маршрут сейчас у нас под ногами? Быть может, нам стоит что-то изменить в нашем подходе к себе и другим? – вопрошал Маршал Конрад.
Новоявленный Маршал внимательно смотрел на Пафинтия, но тот молчал, смотря на Конрада очень внимательно, и совершенно не моргая. Так продолжалась около минуты, пока Пафинтий не отвёл взгляд. Но даже спустя 5 минут, которые Конрад терпеливо стоял на колене, ожидая ответа Отца, он так ничего и не услышал. Глянув на главу последний раз, Конрад выпрямился и попрощался, после чего направился на выход.
Выйдя из зала, где раньше он чувствовал удушения от ощущения божественности. Смотря на статуи богов, на кресло Пафинтия и него самого, он чувствовал власть и воодушевление. Сейчас же он вышел из зала, всё так же чувствуя духоту. Только она была другая. Более тяжёлая, более мерзкая и вязкая. Это чувство можно было сравнить с тем, что ощущается перед грозой. Тяжесть, которую невозможно преодолеть своими силами. Именно это чувствовал Конрад, понимая, что ничего не может изменить. Он не понимал, что творится
