Ребёнок от босса. Научи меня любить (СИ) - Довлатова Полина

Млять! Ну и какого чёрта опять происходит?!

Осторожно приоткрываю дверь и снова зову.

— Александрова?

Она не может не слышать. Даже если бы спала.

Резко распахнув дверь до конца, захожу в комнату. Мой взгляд тут же падает вниз, где на полу возле кровати лежит без сознания моя помощница.

Твою мать!

Быстро подхожу к ней и опускаюсь рядом на корточки.

Бледная как мертвец.

Чёрт, чёрт, чёрт!

Проверяю пульс — слава богу есть! Затем возвращаюсь на кухню, беру телефон и набираю скорую. Быстро описываю ситуацию, сообщаю свои данные и адрес комплекса, после чего бросаю телефон на комод.

"Проклятье, Александрова, одни проблемы с тобой, женщина!"

Трясу её за плечо и снова зову:

— Инна...

Девушка не реагирует, и мне кажется, даже становится ещё бледнее, чем до этого. Хочу постучать по щекам, обычно так делают, когда пытаются привести человека в себя, но стоит мне замахнуться, я останавливаюсь. Рука замирает в сантиметрах от щеки девушки. Чёрт!

Я не бью женщин, даже чтобы помочь.

И Александрова выглядит сейчас какой-то слишком уязвимой. На меня вдруг накатывает странное чувство и хреновые мысли — что, если это не просто обморок? Ей и днём было плохо, ещё в кабинете. Вдруг она чем-то болеет?

Млять! Только этого не хватало!

Аккуратно поднимаю девушку на руки и кладу на постель. Стараюсь не думать о том, что рубашка на ней сильно задралась, и теперь мне хорошо видно её бельё.

"Она без сознания, идиот, да ещё и твоя помощница! Думай о том, как привести её в себя!"

Оставив Инну на кровати, направляюсь в ванную, где включаю прохладную воду. Надеюсь, это поможет, хотя я не уверен, потому что не знаю о причинах состояния Александровой.

Но попытаться стоит, поэтому вернувшись в спальню снова поднимаю девушку на руки и иду в ванную уже с ней. Лёгкая, словно вообще ничего не весит. Эта женщина вообще нормально питается?!

В широкую ванную встаю под струи воды вместе с Инной. Когда прохладные капли попадают ей на лицо, она сначала морщится, а затем распахивает веки. Взгляд расфокусированный и недоумённый.

— Очнулась? Инна? — спрашиваю тихо, обращая внимание на себя.

Она медленно поднимает голову и сосредоточенно смотрит, но взгляд всё ещё плывёт.

— Ответь что-нибудь, Александрова. Ты меня узнаёшь?

— Глеб... Глеб Викторович? — спрашивает заплетающимся языком. — Что вы... Что мы здесь делаем? Что... случилось?

Речь не нарушена — уже хорошо.

Правда, в следующую секунду девушка начинает изо всех сил брыкаться.

— Что происходит? Пустите...

— Успокойся, — крепко сжимаю её, вдавив в своё тело. — Ты сознание потеряла. Я пытался привести тебя в себя. Как видишь, получилось. Но если будешь так дёргаться, вполне вероятно, что снова отключишься. Так что не брыкайся. Осторожно выхожу из ванной и несу её обратно в комнату. Александрова сумасшедше цепляется пальцами за мои плечи, будто чего-то боится.

— Перестань так на меня смотреть, чёрт возьми! Я всего лишь помогаю и ничего плохого тебе не делаю, женщина! Скоро приедет скорая, — опускаю девушку на постель, а подняться не могу, потому что она всё ещё цепляется за меня так, что я практически падаю на неё. Млять.

— Глеб... В...викторович... — голос дрожит, зрачки расширены, в глазах паника и ужас. Да что с ней не так?!

— Н..не надо скорую...

— В смысле, не надо? — невольно свожу брови на переносице, всматриваясь в голубые глаза девушки. — Нужно понять, что с тобой случилось и почему ты потеряла сознание. Сейчас ты мне всю ночь и весь день падать будешь, я что с тобой делать должен?!

— Я... я...

— Не спорь со мной. Лежи спокойно и дай мне встать. Я принесу сухую рубашку и полотенце. Пытаюсь приподняться, но Инна вновь давит пальцами мне на плечи и возвращает обратно. Мне приходится предплечьем упереться в подушку рядом с её головой, чтобы не потерять равновесие.

А в груди разрастается чертовски странное чувство от того, как часто вздымается её грудная клетка, как сердце бьётся о мои рёбра и как голые бёдра сжимают мои. При всём при этом страх из глаз девушки не исчезает, и это бесит, потому что я ничего плохого ей не делаю. — Чего ты боишься, Инна? — спрашиваю и сам охреневаю, насколько сипло звучит мой голос.

Глава 16

Глава 16

Инна

— Чего ты боишься, Инна? — хриплый бас Воронцова вибрацией проходит через грудь, ускоряя сердцебиение.

Нервно сглатываю, смотря в черные как уголь глаза, хмуро блуждающие по моему лицу.

— Я..., — выдавливаю и тут же осекаюсь, прикусывая губу.

Что я могу на это ответить? Это всё какой-то страшный сон...

Я словно попала в сериал, в котором играю главную роль. Только против своей воли.

Я ведь просто хотела ребёнка. Настоящую семью, в которой не будет места страху и лжи.

А что в итоге?

В итоге я беременна от своего босса, которого боюсь до трясучки и от которого не могу уйти, потому что мне нужна работа. И самое ужасное, этот самый босс несколько минут назад кричал по телефону, что найдёт мать своего ребёнка чего бы ему это ни стоило.

Этот ребёнок мой! И пусть она даже не рассчитывает на то, что я так просто от него откажусь!

В голове эхом звучат последние, услышанные мной слова, после которых я и потеряла сознание.

Как он поступит, если узнает, что я и есть та самая беременная от него женщина?

Уволит?

Попытается отобрать у меня малыша?

Я слишком хорошо знаю на что способны влиятельные мужчины. А у Воронцова определённо есть связи и влияние в этом городе. И, судя по настрою, с которым он говорил по телефону, он от меня мокрого места не оставит...

— Александрова ты, может, всё-таки отпустишь меня?

Воронцов сжимает мою ладонь, лежащую на его плече. И только сейчас до меня доход, что я впилась в него пальцами с такой силой, что не даю подняться.

— Да, — киваю. — Да, конечно, Глеб Викторович... Извините...

Мы оба насквозь мокрые после душа. Я смотрю на его лицо, которое находится буквально в нескольких миллиметров от моего. С его чёрных как смоль волос медленно стекаю капли. Спускаются вниз по носу и губам и падают на мои губы.

Рефлекторно дёргаюсь, сильнее сжимая мужчину бёдрами и слизываю влагу со своих губ.

Отчётливо вижу, как у Воронцова в этот момент по лицу пробегает тень, характер которой я не могу определить.

— Пальцы, Инна. Разожми пальцы.

После этого, не дожидаясь действий с моей стороны, шеф сам по одному разжимает мои пальцы и отводит руку в сторону. Сначала одну, а потом вторую.

В голове мелькает мысль: хорошо, что он сам это сделал. Потому что у меня, кажется, мышцы застыли в нервном спазме.

Дёргаюсь, когда мужчина кладёт руку на моё бедро и медленно проводит по голой ноге вниз. К тому моменту, когда его слегка шершавая ладонь касается сгиба под коленом, кожа уже вся покрывается мурашками.

— Пойду сухую одежду принесу, — сжав мою икру, опускает ногу вниз.

Приподнимаюсь на локтях, когда мужчина встаёт с постели и выходит из комнаты.

Голова всё ещё немного кружится после обморока, а сердце бешено пульсирует в висках. Поэтому принять вертикальное положение получается с трудом. Комната вокруг меня как будто двигается.

— Держи, переоденься, — пока я пыталась сесть, Воронцов уже успел сменить одежду и вернуться обратно.

— Спасибо, — забираю из его рук сухую рубашку.

— Помощь нужна?

— Нет, — тут же становлюсь пунцовой до самой шеи, стоит только представить, что этот мужчина станет меня раздевать. — Нет, не надо, я сама справлюсь.

Я не смотрю на босса, но чувствую, как его взгляд касается моей шеи и обжигает ключицы, когда я трясущимися пальцами тянусь к пуговицам, пытаясь вытащить их из мокрых петель.

Не могу взять себя в руки, когда он так смотрит. Никак не получается...

— Я буду за дверью, — его низкий голос снова микротоками пронзает влажную кожу. — Если станет плохо, позови.