Злоумышленники - Дональд Гамильтон

- Можно и без оскорблений, - буркнула она, облизывая губы.

- Боюсь, что нет. Потому как мне надо вбить тебе в голову - или в пространство между ушами - кое-какие сведения. Мне надо довести до твоего сведения, что по крайней мере два человека в этом мире могут убить тебя в течение ближайших десяти часов. Один из них Гашек. Второй - ты сама. С Гашеком ты, конечно, ничего поделать не можешь, зато с собой - вполне. Если кто-то из этих двоих отмочит фокус, пиши пропало. На Гашека у тебя управы нет, а вот на себя есть. Так что советую это иметь в виду.

- Ладно, - сказала она. - Все ясно и понятно. Я буду паинькой. А вот этот Гашек... Что, по-твоему, он может выкинуть?

- Не знаю, - признался я. - Мне даже неизвестно, здесь ли он где-нибудь. Пока он не давал о себе знать. Но о нем заходила речь, и я вовсе не исключаю того, что он может тое-то появиться на нашем маршруте. Ну, а насчет его возможных действий, лично я бы предположил винтовку с оптическим прицелом. Если у него будет подручный, которому удастся уложить меня пулей в голову или шею...

- Не надо! - перебила меня Нетта, зябко передергивая плечами.

- А в чем дело, Морковка? - усмехнулся я. - Неужели ты будешь меня жалеть? Короче, что бы он ни предпринял, ему надо действовать быстро и эффективно, иначе живой ему тебя не получить, и он это прекрасно знает. Поэтому, если я буду сильно к тебе прижиматься, дело не в моей похотливой натуре. Просто я постараюсь не превращаться в легкую мишень для нашего друга Гашека и его снайпера, если таковой возникнет. Именно по этой самой причине нам лучше отказаться от завтрака. Столовая на балконе слишком уж открытое место. Тебе придется обойтись чашкой кофе в аэропорту, О`кей? Тогда в путь.

Я велел ей нести свой чемодан, чтобы, взяв мой собственный, я имел одну руку свободной. Финансовая операция у стойки администратора прошла без сучка без задоринки. Мальчишка-рассыльный вынес чемоданы и свистнул таксисту. Я выдал ему за труды несколько песо, усадил Нетту и сам влез вслед за ней. Только тогда я обратил внимание, что после вчерашнего дождя утро выдалось солнечное.

- В аэропорт, пожалуйста, - сказал я водителю. - Aeropuerte, por favor.

- Si, senor!

Мы ехали в большом старом американском автомобиле, который когда-то давно, наверное, считался роскошным. Как и у большинства масатланских такси, у него была сильно протертая обивка сидений, а также отсутствовали некоторые металлические детали. Так, например, с моей стороны не было ручки у дверцы. Затем, когда мы отъехали, я заметил, что в машине у всех дверей отсутствовали ручки, в том числе и для стекол.

Я вытащил пистолет, рукоятку которого не отпускал. Увидев тупой ствол, Нетта широко раскрыла глаза. Спереди послышался шум, и я увидел, что из спинки водительского сиденья поднимается стекло, отделяющее его от пассажиров.

Тут я обратил внимание на затылок таксиста. На нем была старая-престарая фуражка хаки, но затылок был тщательно выбрит, что для здешних мест большая редкость. Шея была толстая, крепкая, свидетельствующая о немалой физической силе ее обладателя, которым мог быть, например, Гашек.

Я щелкнул предохранителем браунинга.

- Мне очень жаль, - пробормотал я. Мне действительно было очень жаль.

Нетта молча облизала губы. Мой палец уже надавил было на спуск, но тут я услышал какое-то странное шипение. Уголком глаза я увидел, как из-под переднего сиденья начинает валить пар.

Дальше все развивалось, как в каком-нибудь телефильме. Все это было так абсурдно, что я никак не мог заставить себя поверить, что это происходит на самом деле. Я понимал зато, что этот газ несмертелен, что нам с девицей не угрожает гибель. Во всяком случае, чтобы сработать, он должен попасть мне в легкие. А тот, кто хоть однажды стрелял и знает, как это делается, может задержать дыхание, чтобы успеть выстрелить. Даже слезоточивый газ не спас бы рыжую, слишком уж близко от меня она сидела.

Происходившее было так смехотворно, что я заколебался, пытаясь понять, не упустил ли я из вида что-то существенное. Внезапно я вспомнил странный взгляд Вади, когда я описал мое задание - она едва ли не обрадовалась. Вспомнилось мне и другое...

Гашек, если это и впрямь был он, не оглянулся, но мускулы на шее набухли - он ожидал выстрела. Конечно, я мог попытаться подстрелить его, но спинка его сиденья, несомненно, была пуленепробиваемой, равно как и стекло. Стрелять же в пуленепробиваемое стекло чуть не в упор - занятие малопривлекательное, особенно если вы не получаете удовольствия, выуживая потом из частей своего тела осколки стекла и фрагменты отскочившей пули. Впрочем, никто не говорил, что я должен застрелить Гашека. Мои инструкции касались лишь рыжеволосой.

Я посмотрел на Нетту, глаза которой почти совсем закрылись под воздействием газа.

- В следующий раз, киса, - усмехнулся я.

Я снова поставил предохранитель в исходное положение и заткнул браунинг за пояс. Потом сделал глубокий затяжной вдох. А что, зачем сопротивляться? Ведь усыпляющий газ был не такой уж противный.

Глава 9

Я проснулся на кушетке в гостиной и никак не мог взять в толк, почему меня выгнали из спальни. Может, произошла какая-то ссора, о которой я позабыл, но это было маловероятно, потому как у нас никогда не доходило до скандалов с Кэрол Лухан во время отдыха в Санта-Фе, штат Нью-Мексико, куда я удрал после пребывания на "проклятом ранчо". Я попытался вспомнить, что же все-таки случилось, но в памяти мелькали обрывки странного, причудливого, нелепого кошмара, воспоминания о пошедшей вкривь и вкось операции в Мексике, которая зашла в тупик, когда меня, словно агента из телефильма, заперли в такси с разными хитрыми штучками - из того же дурацкого телефильма.

Я сел на своей кушетке и понял, что, во-первых, все это не сон, а во-вторых, я уже просыпался. Это случилось в старом обшарпанном лимузине на разбитой дороге где-то в лесу возле Масатлана. Я был один, дверца машины была открыта, и легкий ветерок приятно освежал, хотя соображал я крайне туго. Я лишь знал, что слышал какой-то громкий шум и что-то должен был в связи с этим сделать. Затем шум усилился, и над самой машиной пролетел самолет, похоже, выискивая, где бы совершить посадку. Я посмотрел на часы: десять пятнадцать. Если это наш самолет, тяжело ворочались мысли в мозгу, он опоздал на два часа, но в этом нет ничего удивительного.

Потом я вспомнил - опять же не без усилий, - что там, в отеле, агент американских спецслужб женского пола караулит два трупа, чтобы дать мне возможность убраться из страны. План этот и сейчас сохранял свою действенность: во всяком случае, здесь мне было совершенно нечего делать.

Гашек забрал только рыжеволосую и ее чемодан. У меня по-прежнему оставались документы, билет на самолет, чемодан и даже мой пистолет - вернее, Вадин пистолет...

Ключ был в зажигании. Кое-как выбравшись из машины, я облокотился на дверцу, чтобы прошел приступ головокружения. Мое внимание привлек маленький сверкающий предмет на земле. Я машинально нагнулся и подобрал его - стреляная гильза от 9-миллиметрового люгера - не браунинга! Судя по всему, Гашек в кого-то стрелял. Если верить его репутации снайпера, он не должен был промазать, но вокруг не было мертвых мужчин и женщин тоже.

Я бросил на землю гильзу. Я не обязан убирать за Гашеком, черт побери! Затем я сел за руль и завел старую машину, и поехал туда, где, по моим подсчетам, собирался приземлиться самолет. Я прибыл вовремя: у паспортного контроля выстроилась очередь желающих предъявить иммиграционным службам свои туристские карточки и получить разрешение на вылет в Лос-Анджелес.

Я плохо помню сам полет, зато отлично - телефонный звонок, который сделал из лос-анджелесского аэропорта, когда снова оказался на родной американской земле. Мак отреагировал на мой рапорт примерно так, как я и ожидал.

- Я, кажется, говорил вам, Эрик, - сообщил он мне самым ледяным голосом, - что в нашей работе нет места для сантиментов. И для сентиментальных людей тоже.

- Девица была симпатичная, - медленно ответил я. - Таких длинных густых рыжих волос я в жизни не видел. Лукавое личико, веснушки... Я просто никак не мог заставить себя проделать в ней дырку, сэр.

- Ясно, - он надолго замолчал, похоже, пытаясь оценить и мои слова, и интонации, с которыми они были произнесены. - Хорошо, Эрик. Вам придется кое с кем переговорить завтра утром. В данных обстоятельствах этого не избежать. Эти совместные операции - большая нервотрепка. В общем, будьте готовы рассказать этим людям все об очаровательной даме, которой вы не решились причинить вред, и объясните, почему именно не решились.

- Хорошо, сэр.

- Я полагаю, город Санта-Фе удобен и для людей из Лос-Аламоса, и для меня, поскольку мой самолет летит до Альбукерке. Другого рейса нет. Я правильно говорю?

- Да, сэр. Сорок миль до одного пункта и шестьдесят до другого.