Агатовый браслет - Екатерина Владимировна Овсянникова

Ох, цветочная лавка!

Любопытство сразу заиграло в полную силу. Очень захотелось взглянуть, какая красота скрывается внутри!

По ту сторону немного хлипкой деревянной дверцы на меня смотрели, как и полагалось, различные травы и цветы. Не в таком изобилии, как было у нас в семейном саду, но взглянуть было на что. Цветущие бутоны и травы так и источали из себя жизнь и счастье, а вот у некоторых побегов наблюдались признаки недомогания. Подсохшая почва и опущенные мягкие листья явно намекали о нехватке воды. По привычке я взяла замеченную неподалеку маленькую лейку и полила растение, пока не сообразила, что нахожусь даже не в приюте, а в совершенно чужих владениях.

– Могу я поинтересоваться, что вы делаете? – выбежавшая в зал молодая светловолосая девушка нахмурилась и забрала лейку из моих рук. – Пожалуйста, не надо трогать товар в следующий раз.

– Простите, я не желала ничего плохого. Просто увидела, что цветы сильно подсохли из-за нехватки влаги, и руки по привычке сами потянулись полить их.

Незнакомка удивленно вздернула бровь.

– Вы разбираетесь в цветах?

– Разумеется, – ответила я, гордо положив на грудь правую ладонь. – У меня большой опыт. С детства ими занимаюсь. Еще не распустившиеся бутоны чайной розы будет полезно выставить поближе к окну, чтобы лепестки напитались солнышком, а вот ромашка лекарственная вполне может стоять и подальше, они на улице, бывает, и в теньке растут.

Показывая девушке знания, я даже не догадывалась, что мои слова могли не прийтись ей по душе.

– Хвалю ваши умения, но сейчас вы просто посетитель. Нужно позволять владельцам заведений и торговцам самостоятельно вас обслуживать, а не блистать знаниями. Это неприятно, – незнакомка нахмурила брови и неодобрительно посмотрела на меня, будто я на ее глазах совершила преступление.

– Что вы! Да я ни в жизни… – попыталась отмахнуться я, всеми силами тщетно подавляя неловкость. Мне и в голову не приходило, что простая сердечная помощь могла бы кого-то разозлить.

– Забудьте, – девушка вздохнула и мотнула головой. – Давайте начнем наш разговор сначала, будто я ничего не видела. Скажите, что привело вас в сей небольшой магазинчик?

– Любовь к цветам и привела. Я недавно в этом городе, вот ходила, изучала окрестности, пока не наткнулась на всю эту красоту. Цветы будто часть моей души… Очень хотелось бы по возможности работать с ними. Может, вам сгодится для дела опытная цветочница?

Незнакомка в ответ развела руками.

– Сожалею, но прибыли у меня не настолько много, чтобы брать еще работников. Цветы и травы покупают, конечно, но не в количествах, которые позволили бы купаться в деньгах. Ваши знания ценны, но нам с вами пока что не по пути.

Ее взгляд скользнул на мою левую щеку, и все сразу стало понятно. Снова предрассудки из-за моей внешности… Уф, доживу ли я когда-нибудь до того дня, когда надо мной перестанут усмехаться?

– А здесь есть еще похожие магазины? Желательно такие, чтобы можно было на жизнь подзаработать.

Девушка отвела к окну задумчивый взгляд.

– Насчет других не знаю, но точно помню про «Ночную азалию» госпожи Аделаиды. Женщина содержит приличного размера оранжерею, и каждый день к ней приходит множество клиентов. Только вот не каждой цветочнице хватает терпения у нее работать…

В груди будто екнуло, и я едва заметно дернулась, услышав возможный подходящий вариант.

– Почему? Разве плохо работать в большой оранжерее?

– Дело не в размере заведения, и даже не в количестве цветов. Просто… Вы сами знаете, богатым людям часто свойственно со временем становиться надменными. Подобная судьба постигла и Аделаиду: женщина стала грубой и жадной. За труды цветочниц она хорошо платит, а вот требований у нее неоправданно много, из-за чего даже крепкие духом девушки надолго у ней на работе не задерживаются.

Несмотря на всю возможную суровость слов, на душе все равно стало как-то легче. Уверена, после приюта с его режимом дня к любым условиям можно привыкнуть! Зато, если все получится, можно будет работать в полюбившемся сердцу месте!

– А еще… – в этот миг незнакомка с досадой прикусила губу и перевела взгляд на ненавистные мне шрамы. – Не поймите меня неправильно, но вам еще сложнее будет. Скорее всего, она вас даже на работу не возьмет.

Все хорошее настроение мгновенно увяло, как высохший цветок. Сколько еще раз я услышу от людей о своем изъяне?

– Уверена, что госпожа Аделаида, как богатая владелица лавки, в первую очередь оценит мои навыки и знания, а не внешность.

Незнакомка вздохнула и пожала плечами.

– Что ж, я искренне надеюсь, что так оно и будет. Возможно, вам и вправду по силам убедить Аделаиду в своей правоте. Главное, чтобы ее возможный отказ не стал для вас сюрпризом.

Вытащенную из кармана карту я распрямила в руках и протянула хозяйке магазинчика.

– Покажете, где находится ее оранжерея?

Та без какого-либо сомнения ткнула пальцем в нужное место на бумаге.

– Здесь. Магазинчик работает, вроде как, до семи часов вечера.

Поблагодарив соратницу по интересам, я попрощалась и направилась обратно в сторону «Марфуртского странника». Теперь на улицах было еще люднее, чем при моем уходе, и с непривычки это немного пугало.

Тихонько, стараясь не привлечь лишнего внимания, я шагала вдоль дороги, пока не наткнулась на изможденную незнакомку. Пожилая женщина в потрепанной одежде сидела на низеньком ящике, опустив грустный взгляд к стоящей напротив коробке, на которой виднелась небольшая банка с одной одинокой монеткой внутри. Похоже, женщина тщетно пыталась насобирать хоть какую-то милостыню, но ничего у неё не получилось. При взгляде на бедняжку сердце облилось кровью от жалости. Конечно, у меня самой сейчас не так много денег, чтобы ими разбрасываться, но без пары монет как-нибудь проживу!

Услышав звон упавших в банку денег, старушка оживилась и подняла голову.

– Спасибо тебе, детка, – на ее покрытом морщинами лице возникла настолько добрая улыбка, что даже отсутствующие зубы ее нисколько не очернили. – Теперь я смогу хотя бы хлеба купить… А ты, я смотрю, не местная?

– Так похоже, да? – смущенно спросила я, крепко сжав юбку платья.

– Заметно очень, что твоя душа не попорчена равнодушием и холодом, присущим всем здешним, – фыркнула старушка, нырнув одной рукой в грязный обшарпанный карман. – Редко мне попадаются воистину добрые и такие прекрасные люди.

От теплых слов женщины стало так легко на душе, что казалось, будто дунь сейчас легкий ветерок, и я воспарила бы в небо пушинкой. В ее взгляде не улавливалось какого-либо презрения за мои изъяны, чем она напомнила мне Имму и Бриджит. Кроткая и спокойная старушка как-то