Архив Троцкого (Том 1) - Юрий Фельштинский

Но суть ведь в том, что буржуазия начала уже переливать кровь на свой манер, расстреливая или помогая расстреливать[37], или терпя расстрелы стачечников и революционных крестьян[38]. Словом, в выполнении великолепного рецепта мы наталкиваемся все на то же затруднение, т. е. на классовую борьбу. Вся суть статьи в том, что она хочет направить китайскую революцию в обход классовой борьбы, экономным, разумным, целесообразным путем. Словом, по методу меньшевиков, притом в периоды их наибольшего упадка. И эта статья печатается в теоретическом органе Коммунистического Интернационала, который был создан путем непримиримого разрыва со Вторым Интернационалом[39].

Статья укоряет китайских коммунистов в том, что они не участвуют в национальном правительстве и его органах на местах. Они могли бы там изнутри толкать правительство влево, ограждать его от ошибочных действий по отношению к массам и пр. и пр. Весь прошлый опыт и прежде всего опыт российской революции идет на смарку. Авторитет руководства революцией целиком идет Гоминьдану, ответственность за насилия над рабочими должна лечь на коммунистов. Связанные по рукам и по ногам внутри Гоминьдана коммунисты бессильны предъявить многомиллионным массам самостоятельную линию в области внутренней и внешней политики. Но рабочие вправе предъявить коммунистам, особенно в случае их участия в национальном правительстве, обвинение в соучастии во всех противопролетарских и противонарод-ных действиях национальной буржуазии. Весь опыт нашей революции идет на смарку.

Если коммунисты, несмотря на массовое рабочее движение, на мощно развивающиеся профессиональные союзы, на аграрно-революционное движение деревни, должны составлять по-прежнему подчиненную часть буржуазной партии и в качестве бессильного придатка входить в создаваемое этой буржуазной партией национальное правительство, тогда надо бы прямо сказать: для коммунистической партии в Китае время еще не настало. Ибо лучше совсем не создавать коммунистической партии, чем компрометировать ее в эпоху революции, т. е. тогда именно, когда кровью закрепляются связи партии с рабочими массами и когда создаются великие традиции, действующие в течение десятилетий.

Развив блистательную программу в духе правого меньшевизма периода его упадка, статья подновляет ее в самоновейшем духе, утешая Китай тем, что у него есть объективные предпосылки для того, чтобы «перешагнуть через капиталистическую стадию развития». При этом ни словом не говорится о том, что антикапиталистическая перспектива развития Китая находится в безусловной и непосредственной зависимости от общего хода мировой пролетарской революции. Лишь пролетариат наиболее передовых капиталистических стран -при организующем содействии китайского пролетариата — мог бы взять на буксир четырехсотмиллионную глыбу распыленного, пауперизированного, отсталого крестьянского хозяйства и через ряд промежуточных ступеней привести его к социализму на основах широко поставленного мирового товарообмена и прямой технически-организаторской помощи извне. Думать, что без победы пролетариата наиболее передовых капиталистических стран и до этой победы Китай способен собственными силами «перешагнуть через капиталистическую стадию развития», значило бы попирать ногами азбуку марксизма. Нашего автора это не касается. Он просто обещает Китаю некапиталистический путь — очевидно, в воздаяние за переносимые им обиды, а также за несамостоятельный характер пролетарского движения и, в особенности, за униженное, бесправное положение китайской компартии.

Как же на деле может и должен быть поставлен вопрос о капиталистических и социалистических путях развития Китая?

Прежде всего нужно разъяснить авангарду китайского пролетариата, что экономически Китай не имеет никаких предпосылок для самостоятельного перехода к социализму; что ныне развивающаяся под руководством Гоминьдана революция есть революция национально-буржуазная; что последствием ее, даже в случае полной победы, может быть только дальнейшее развитие производительных сил на основах капитализма.

Но нужно с не меньшей силой развернуть перед китайским пролетариатом и другую сторону вопроса: запоздалая национально-буржуазная революция развивается в Китае в условиях империалистского загнивания капитализма. Как показал уже русский опыт — по сравнению, скажем, с английским — политика вовсе не развивается равномерно с экономикой. Дальнейшее развитие Китая надо брать в международной перспективе. Несмотря на отсталость китайской экономики, а отчасти именно вследствие этой отсталости, китайская революция вполне может привести к политическому господству союза рабочих и крестьян под руководством пролетариата. Этот режим станет политической связью Китая с мировой революцией. В течение переходной эпохи китайская революция будет иметь подлинно демократический, рабоче-крестьянский характер. В ее экономике будут неизбежно преобладать товарно-капиталистические отношения. Политический режим будет направлен прежде всего на то, чтобы обеспечить массам возможно более высокую долю участия в плодах развития производительных сил и одновременно в политическом и культурном использовании ресурсов государства.

Дальнейшее развитие этой перспективы — возможность перерастания демократической революции в социалистическую — целиком и полностью зависит от хода мировой революции и от хозяйственно-политических успехов Советского Союза, как составной части этой мировой революции. Если бы китайская революция победила под нынешним своим национально-буржуазным руководством, она очень быстро поправела бы, доказала бы свою благонадежность капиталистическим странам, скоро добилась бы признания себя с их стороны, предоставила бы концессии на новых основах, добилась бы займов, словом, вошла бы в систему капиталистических государств менее униженной, менее колониальной, но все же глубоко зависимой величиной. При этом Китайская республика заняла бы по отношению к Советскому Союзу в лучшем случае такую же позицию, как нынешняя Турецкая республика[40].

Другой путь развития может открыться только через руководящую роль пролетариата в национально-демократической революции. Но первейшей, элементарнейшей предпосылкой этого является полная самостоятельность коммунистической партии и ее открытая борьба под развернутыми знаменами за руководство рабочим классом и за гегемонию в революции. Без этого разговоры о некапиталистических путях развития являются прикрыванием правой меньшевистской политики левоэсеровской дореволюционной фразеологией — а это есть наиболее отвратительная комбинация из всех, какие только можно себе представить.

Программа содействия «приливу рабоче-крестьянской крови к Гоминьдану» (что за пошлая фразеология!) ничего не дает и ничего не означает. Рабоче-крестьянская кровь тоже бывает разная. Та кровь, которую проливают рабочие Китая, не есть кровь, проливаемая за осознанные классовые задачи. Рабочие, входящие в Гоминьдан, будут становиться гоминьда-новцами, т. е. пролетарское сырье будет перерабатываться в мелкобуржуазном, суньятсеновском духе. Для того чтобы это было не так, рабочие должны воспитываться коммунистической партией. А для этого коммунистическая партия при сохранении необходимого сотрудничества с Гоминьданом до тех пор, пока Гоминьдан не заменен другими организациями, более отвечающими нынешней стадии революции, должна иметь полную, ничем внешним не ограниченную, возможность руководства рабочими в их борьбе и противопоставлении ленинизма суньятсенизму.

Может быть, однако, автору статьи рисуется следующая перспектива в древнем, истинно мартыновском стиле[41]: сперва национальная буржуазия через посредство Гоминьдана, который с помощью китайских меньшевиков насыщается рабоче-крестьянской кровью, доводит национально-буржуазную революцию до конца. После этой, так сказать, меньшевистской стадии национальной революции наступает очередь для большевистской: коммунистическая партия выходит из Гоминьдана, пролетариат отделяется от буржуазии, отвоевывает у нее крестьянство и приводит страну к «демократической диктатуре рабочих и крестьян».

Очень возможно, что автором руководила концепция, состоящая из двух непереваренных наслоений — меньшевистского и большевистского — эпохи 1905 года. Такая перспектива должна быть, однако, объявлена педантским вздором. Нельзя совершить национально-демократическую революцию дважды: один раз в буржуазном, а затем в пролетарском духе. Разумеется, если бы мы помешали пролетарскому авангарду отделиться от буржуазии своевременно и использовать революционную обстановку, чтобы на неповторяющихся событиях величайшей борьбы показать массам свою энергию и беззаветную преданность делу трудящихся; если бы мы достигли этой цели при помощи дальнейшего закабаления коммунистической партии Гоминьдану, то наступил бы все же, раньше или позже, момент, когда пролетарский авангард с запозданием и, по всей вероятности, не под знаменем коммунизма стал бы отделяться от буржуазии, а может быть, отрекаться и от политики вообще. Прошлое европейского рабочего движения доставило бы революционным пролетариям Китая соответственную идеологию, в виде синдикализма, анархизма и пр. В этих условиях китайское национально-демократическое государство очень легко пришло бы к методам фашизма и полуфашизма. Мы это видели на примере Польши. Давно ли Пилсудский[42] был одним из вождей мелкобуржуазной революционной организации ППС[43]? Давно ли он сидел в Петропавловской крепости? Все его прошлое давало ему вес и авторитет в мелкобуржуазных кругах и в армии, а этот авторитет он использовал для фашистского переворота, целиком направленного против пролетариата. Хочет ли кто-либо сказать, что в составе Гоминьдана не найдется своих Пилсудских? Найдется. Кандидатов можно наметить уже сейчас. Если польскому Пилсудскому для завершения его эволюции понадобилось три десятка лет, то китайский Пилсудский потребует для перехода от национальной революции к национальному фашизму гораздо более короткий срок.