Нищенка в Королевской Академии магии. Зимняя практика 2 (СИ) - Майер Кристина

— Филлиус, исчезни.

— Я не могу, действую в интересах девушки, — против него и магию не применишь, полупривидение!

— Много ты истинных пар видел, которые дотерпели до первой брачной ночи? — разворачиваюсь к нему лицом, демонстрируя свое раздражение.

Нереально, нереально противиться магическому притяжению, поэтому почти во всех парах дети рождаются на несколько месяцев раньше положенного срока. Но это всегда легко объяснялось — сильный магический потенциал у ребенка, родился раньше времени, не смогла доносить. И все делают вид, что верят.

— Хотелось, чтобы вы стали первыми, — бубнит Филлиус.

— Забудь. И не зли меня.

Это точно не наша с Ларианой история. Наследник престола не может обвенчаться тайно и скромно, а полгода приготовлений я не выдержу, как и она…

Глава 19

Лариана

За окном ранний рассвет, а это значит, что я проспала очень и очень долго. Ох, этот Филлиус со своим отваром. Вспоминаю, как вчера пошла переодеваться за ширму, а в это время Тетстен находился в комнате. Рядом со мной примятая подушка, скомканное покрывало, будто кто-то вертелся всю ночь. Он спал рядом со мной? Протяжный стон срывается с губ, но это точно не злость. Это волнение, которое разрастается в груди и хлещет волнами в душе. Сделаю вид, что ничего не помню.

На столе нахожу записку от Рэя.

«Попробуй эту иглу, она причинит минимум боли».

Рядом с запиской нахожу тоненькую иголочку, спрятанную в колпачок, она настолько острая, что, просто проверяя, прокалываю себе палец. Почти не больно. Каплю крови использую по назначению — открываю страницы дневника.

Вернувшись в постель, прислоняюсь к изголовью и погружаюсь в чтение. Переношусь в прошлое, переживаю все те метания, что когда-то пережила моя мама. Сложно любить женатого мужчину, сложно бороться со своими чувствами, потому что притяжение становится непреодолимым. Так удивительно вчитываться в личные переживания своей мамы. Я узнаю, как случился их первый поцелуй. В подсобке, куда мама уносила коробку со старыми детскими игрушками, которые должны были передать в детский дом. Столько чувств в каждом слове, что по моей щеке скатывается слеза. Наши поцелуи с Рэем такие же вкусные и запоминающиеся.

Мама любила моего отца, а он хотел развестись, обещал маме, что они будут вместе. Переворачиваю страницу, не обращая внимания на дату, я давно перестала за ними следить. Почерк мамы становится плохо разборчивым, через несколько строчек я понимаю почему. Она сильно нервничала, рука дрожала, когда она это писала.

«…Сегодня появился он. Сначала я не поняла, почему мои чувства к Ариусу стали другими. Смотрю в любимые черты лица, а в душе все выворачивается, противится, но при этом я чувствую влечение. Он смотрит на меня жадным взглядом, он всегда так смотрит, но кроме жажды я всегда видела там любовь, а сейчас ее нет. Только животное влечение. Он проходится по моему платью придирчивым взглядом, будто впервые видит на мне одежду гувернантки. Мне хочется отступить и сбежать в комнаты своего воспитанника. Этот Ариус мне незнаком, он пугает.

— Давно у нас работаешь? — кривит губы в надменной улыбке. Я сначала замечаю его улыбку, которая абсолютна мне незнакома, и только потом в меня врезаются его слова. Не получается скрыть облегчение, и он это замечает, потому что взгляд становится жестким и колючим. — Спутала меня с моим братцем, красавица? — я не поняла, как это произошло, но уже в следующую секунду он сжимал меня в своих объятиях и целовал губы.

Я ненавижу себя, ненавижу! Не понимаю, как я могла ответить на его поцелуй? Он неправильный, коверкающий и пачкающий душу, мне после него плохо, но я ответила, потому что испытывала влечение.

Я все свободное время до поздней ночи просидела в библиотеке, ища информацию об истинных парах. Только в одной старой затертой брошюре нашла небольшой абзац, где говорилось, что у единоутробных близнецов может быть одна истинная на двоих, это редкое явление, и оно связано с искаженными магическими потоками. Один будет всегда истинным, второй — зеркальным искривлением. Решить проблему поможет брачный обряд, брачная ночь или смерть одного из мужчин…»

С трудом разбирала почерк мамы, кое-где слезы, которые она пролила, размыли чернила, и остались засохшие разводы. У меня самой тряслись руки, за окном совсем рассвело, сейчас должна прийти горничная, а мне хочется закрыться в этой комнате и читать, читать, читать…

Понять, что там произошло, чем все обернулось, ведь граф до сих пор женат, у него родился третий ребенок, а значит, связь была разорвана? Неужели моим отцом является брат графа? Тогда почему Ариус сказал, что я могу быть его дочерью?

Стук в дверь возвещает о приходе горничной. После завтрака сошлюсь на плохое самочувствие и доберусь до дневника. Открываю дверь, а в проходе Рэй с подносом стоит.

— Ты пропустила завтрак, — улыбается, рассматривая мой помятый вид. Провалиться хочется, когда я прослеживаю за его взглядом.

— Что-то мне подсказывает, что это твой первый поднос в жизни, — надо же так высокомерно выглядеть с подносом в руках.

— Угадала, — разглядывая мои босые лодыжки, грудь под тонкой тканью сорочки. Чтобы прикрыться, мне нужно вернуться к кровати.

— Закрой глаза.

— Что я там не видел?..

Глава 20

Лариана

— Ты этой фразой хотел подчеркнуть, что у тебя было много любовниц, и ничего необычного во мне не замечаешь? — отступаю назад. Я не сомневаюсь, что между нами ничего не было, я проснулась бы, позволь Рэй себе какую-нибудь вольность.

Почему так больно думать, что он был с другими женщинами? Мне словно настойкой жгучего перца залили все нутро. Злость, обида, боль выедают душу и сердце. Рэй выглядит раздосадованным, будто уже пожалел о том, что сказал. Возле него вырастает ледяной столик, на который он опускает поднос.

— Лариана… — вспоминает руганью всю нечисть. — Я просто пошутил, никогда в жизни я тебя ни с кем не сравнивал и не буду, потому что ты вне сравнений для меня. Никогда не думай о моем прошлом, потому что его нет. В моей голове только одно имя и одно женское лицо — твое, — каждое слово уверенно и твердо, но моя обида сильнее.

— Я могу тебе напомнить несколько, это только те, которых я знаю, — повышаю голос. Замечаю, что теряю контроль: слишком много эмоций — признание Рэя, ревность ко всем, кто был до меня, страх.

— Тише, тише, я всего лишь пошутил, маленькая фурия, — спешит успокоить Тетстен, когда на кончиках моих пальцев загорается огонь. Забирает поднос, потому что ледяной столб начал подтаивать, и в коридоре образовалась лужа. Проходит в комнату и ставит поднос на обычный деревянный стол. — Лариана, я никогда тебя не обижу, — приближается ко мне, а я пячусь к ширме. Мы только вдвоем, и я это очень ярко ощущаю. Пространство будто стало сужаться, а воздух между нами заискрил. Вот оно — притяжение, то, о чем писала мама. — Не позволю себе лишнего, если ты не захочешь, не возьму, не спросив, — его голос мягко обволакивает.

— Ты спал со мной в одной постели, — я не спрашиваю, а обвиняю. Уверена, до сих пор на подушке сохранился его запах.

— Охранял твой сон, Лариана. Ты не поймешь, но мне спокойнее, когда ты в поле моего зрения, — подходит совсем близко, кладет руку на щеку и поглаживает кожу подушечкой большого пальца. Он словно магические потоки по мне пропускает, так сильно отдается его жест в укромном уголке моего тела.

«Все я понимаю, но облегчать тебе задачу не собираюсь».

— Рэй, мне нужно одеться, — пора ему отсюда уходить, потому что моя воля перестает быть железной, еще немного — и она станет ватной.

— Лариана, с сегодняшнего дня мы возобновим наши тренировки. Филлиус доставит тренировочный костюм из Академии. Я с удовольствием купил бы тебе новый… — смотрит на меня, ожидая реакции. От моего внимания не ускользнуло, как умело он перевел тему.