Записки Мелового периода (СИ) - Ледов Вадим

— Короче… — неопределённо начал прапорщик, — связи никакой, рация не работает! Мне, как и вам… в общем, хрен его знает! — неожиданно закончил он свою мысль.

— Туман это! — упрямо и не к месту встрял бас. — Я в нём был. Мокрый весь вышел! Точно вам говорю: труба лопнула!

— Короче!.. — повысил голос прапорщик. — Туман это… дым ли… или ещё чего… Не исключена возможность аварии на газораспределительной станции! Утечки газа там раньше бывали, это точно. В общем, просьба ко всем присутствующим… Садитесь в свои машины… и давайте-ка отъезжайте отсюда подальше… лучше, не меньше, чем на полкилометра!

— Какая ещё авария, понимаешь? — начали возмущаться вокруг. — Придумали, тут!.. Понастроили химии!.. Говорили, до добра не доведёт! Учёные, мать их!.. Научили на свою голову!..

— Куда нам отъезжать? Мне домой надо! Меня дома ждут!

— Как хотите! — отрезал прапор. — Мне неизвестно, что за этой херней кроется… Может и утечка, какая-нибудь… Короче, я поехал. Ну-ка, живенько дорогу дали!

Все вокруг загалдели:

— Да ты офанарел что ли, командир? Утечка! У нас же там дома… семьи! Куда мы?

— Если утечка, почему вони нет?

Поднялся невообразимый галдеж. Прапорщик, более не вступая в дискуссию, обошел капот "уазика" и, открыв дверку, сел на место рядом с водителем. Дверка глухо захлопнулась и машина, выбросив струю выхлопа, заворочалась в снегу, заставив обступивших ее людей, попятиться.

— Ни хрена не ясно! Блин, дожили!.. Власть, тоже мне… — граждане, глухо ропща, стали рассаживаться по своим машинам.

Легковушки, одна за одной, выруливали и отъезжали. Илья заметил, что в одной из машин целая семья — женщина и двое детей.

Ветер, меж тем, продолжал усиливаться. От стены тумана стали отрываться клочья, она волновалась, словно готовясь разорваться.

— Дела!.. — уныло бормотал Марек. — Чёрт меня дёрнул запереться сегодня в институт! Ведь с утра ещё, позвонил начальнику, сказал, что не приду, заболел, мол. Всё жадность проклятая!.. Сидел бы сейчас дома, похмелялся, как все нормальные люди! Ты глянь, ветер-то, какой поднимается. И холодно, блин! Все!.. ты как хочешь, я, назад, в институт.

Илья, собственно, не возражал, деваться-то все равно было некуда, и они пошли обратно, невольно ускоряя шаг — мороз пробирал до костей.

Когда добрались до перекрёстка перед леском, все машины уже скопились там. К ним добавились новые, очевидно, за счёт тех, что стояли возле института. Люди не выходили из автомобилей и не выключали двигателей. Некоторые, несмотря на холод, опустили стекла и напряжённо вглядывались в ту сторону, откуда они только что приехали. Рваные клочья выхлопов, почти осязаемые в морозном воздухе, затянули весь перекресток

— Интересно, — сказал Илья, когда они проходили мимо, — этот туман, нас со всех сторон окружает, по окружности?

— Да какая разница, — отозвался Марек, стуча зубами от холода, — по окружности, или по периметру?! Ты мне лучше скажи, что это за хрень такая тут творится, и откуда она взялась на нашу голову? И почему такой мороз?

Ветер, меж тем, продолжал усиливаться и стал дуть как-то странно, порывами, налетая то спереди, то сзади. Деревья под его ударами раскачивались, с них сыпался снег.

Снежная пыль, всё сильней крутилась в лучах автомобильных фар, завивалась в вихри, а у Ильи, с каждой секундой крепло ощущение, какой-то нарочитой неправдоподобности, нереальности происходящих событий. Это было непонятно, неприятно и тревожило. Что-то новое, неизвестное, ворвалось в их жизнь, сломав привычный её ход, изменив порядок вещей.

Быстрым шагом, почти бегом, друзья домчались до института. Замерзшие до костей, они на негнущихся ногах с трудом поднялись по ступенькам. Стеклянная дверь, оказалась запертой. Они принялись трясти ее и стучать в стекло, громко при этом крича и ругаясь. Прибежала испуганная вахтёрша. Она долго вглядывалась, сквозь дверь, пытаясь понять, что за неведомые супостаты ломятся к ней среди ночи.

— Открывай тетя! — орал Марек. — Не видишь, что ли?.. Свои! — и совал к её глазам, отделенным от них заиндевевшим стеклом, институтское удостоверение. Наконец, она узнала их и открыла дверь. Друзья ввалились в тамбур. Стеклянные двери на глазах зарастали льдом.

— Ну что уставилась, родная? — спросил, грубый с мороза, Марек. — Не видишь, люди чуть не замерзли на хрен?! Там на градуснике столбика не видно, минусов не хватило!

— О господи боже! — женщина вдруг начала крестится. — О господи, светопреставление, какое! О господи, боже ты мой!

— Не проснулась, что ли? — поинтересовался Марек, проходя мимо нее и открывая внутреннюю дверь стеклянного тамбура. Стуча замерзшими, до деревянного состояния, подошвами, они вошли в вестибюль. Поднялись на третий этаж, к Илье в комнату, не раздеваясь, уселись за стол.

— Батареи-суки, чуть теплые, — говорил Марек, прижимая к чугунным гармошкам замерзшие руки. — Слушай! — вдруг встрепенулся он. — У тебя ж спирт есть. Давай разведём? Согреться надо, зубы аж стучат! И пожрать, что-нибудь надо… хаванины, какой-нибудь! Есть?

— Пожрать? — удивился Илья, его быстро растущим потребностям. — Может тебе ещё и женщину привести?

— Ха! — Не стал возражать Марек. — Можно и женщину… Требование одно, чтоб была горячая, как батарея! Не как эта батарея! Давай спирт скорей, а то ва-аще замёрзну, на хрен!

Илья открыл заветный сейф и извлек оттуда пятилитровую бутыль, почти доверху заполненную спиртом. Также достал мерный цилиндр, а Мареку вручил стеклянную воронку:

— Держи, я буду наливать.

Жидкость, весело журча, полилась в цилиндр.

— Больше, больше лей! — приговаривал Марек, контролируя процесс. — Этим, и кошку не согреешь!

Наконец, спирт был разведён. Илья достал из тумбочки заветные сухари, налил дистиллированной воды для запивания.

— Как древние греки! — с восторгом сообщил Марек. — Ну, за что пьём, друг Илюха?

— Тост сейчас у нас один: чтоб чертовщина эта поскорей закончилась!

— Да! За это стоит! Ну, давай! — Марек, первым ахнул свой стакан. Передернулся, захрустел сухарём.

Илья вертел стакан в руках — всё никак не мог решиться:

— Тёплый… собака!

— Ничего, ничего, — подбадривал его Марек, — зато сразу согреешься!

Наконец Илья выпил. Скривился от гадкого вкуса свежеразведенного спирта и сразу же припал к стакану с водой.

— Первый надо без воды, — поучал Марек, — чтоб до костей продрало!

Некоторое время, они молча жевали сухари.

— Я тебе вот что скажу… — начал Марек, но тут в дверь постучали — Кого там ещё, черти несут?!.. Собрались, называется, друзья в кои веки, чайку попить.

Илья, открыл дверь и обалдел. На пороге стояла Анюта, собственной персоной. В ватной фуфайке поверх белого халата. В правой руке она держала маленький, электрический фонарик. Илья с удивлением сообразил, что за всеми перипетиями последнего часа, он совсем забыл о своей несчастной любви. Анюта смерила его настороженным взглядом (Илья все еще был в застегнутом на все пуговицы пуховике, только шапку и перчатки снял), затем спросила:

— Можно войти?

— О! — заорал за спиной Ильи, Марек. — А вот и женщина! Я не разочарован. Какими судьбами к нам, Анна Ивановна? Садитесь к столу. Откушайте, чем бог послал, — он потряс мешком с сухарями. — Отпейте также…

— Надо же! — удивилась Анюта — И этот здесь. Сладкая парочка! Что бы ни случилось, они будут сидеть и пить!.. Алкаши!

— Да, действительно, что же мы сидим? — сказал Марек — Теперь, в присутствии дамы, мы будем пить только стоя!

— Трепло! — с выражением сказала она.

— Ой-ой! Фу-ты — ну-ты! — сделал вид, что обиделся, Марек. — А чего пришла-то к трепачам и алкашам?

— А я не к тебе пришла.

— Ну ладно всё, — вмешался, дотоле молчавший, Илья, — хватит пикироваться!

— Она первая начала обзываться! — пожаловался Марек, делая обиженную рожу.

Анюта пожала плечами и, повернувшись к Илье, спросила

— Ты хоть, можешь объяснить, что здесь происходит?