Голубая луна - Лорел Гамильтон

— А, черт, — сказала я. — Ладно, отвези нас к пансионату. Я потом возьму фургон и вернусь в город.

— С Джейсоном? — спросил Джемиль.

— С Джейсоном, — кивнула я. И посмотрела на него. — Ребята, что это вы так меня окучиваете? Мы все знаем о возможных проблемах, но что-то вы чертовски осмотрительны. — Я села прямее и вгляделась в профиль Джемиля. Он смотрел на дорогу так сосредоточенно, будто жизнь его от этого зависела. — Что вы от меня скрываете?

Джемиль включил поворотник, пропустил грузовик и свернул налево, между еще более густыми деревьями.

— С заездом в пансионат будет дольше.

— Джемиль, что, черт возьми, происходит?

Черри постаралась уйти в сиденье, но при ее модельном росте, да еще и на среднем сиденье, невидимой стать трудно. Они оба знали что-то, чего не знала я.

— Черри, а ну-ка, выкладывай.

Она вздохнула и села чуть прямее.

— Если с тобой что-нибудь случится, Жан-Клод нас убьет.

— Не поняла? — нахмурилась я.

— Сам Жан-Клод приехать не может, — пояснил Джемиль. — Это было бы началом военных действий. Но он за тебя беспокоится и сказал нам, что если тебя убьют, и он сможет это пережить, то убьет нас. Всех.

Он говорил, не отрывая взгляда от дороги, и свернул на проселок такой узкий, что ветви скрежетали по бортам фургона.

— Всех — это кого?

— Всех нас, — повторил Джемиль. — Мы — твои телохранители.

— Я думала, ты телохранитель Ричарда? — удивилась я.

— А ты его лупа, его подруга.

— Если ты настоящий телохранитель, то двоих охранять не можешь. Можно охранять лишь одного за раз.

— Почему? — спросила Черри.

Я посмотрела на Джемиля. Он промолчал, поэтому ответить пришлось мне.

— Потому что нельзя принять на себя пулю, направленную второму лицу, а это и есть работа телохранителя.

— Это и есть работа телохранителя, — повторил Джемиль.

— А что, ты думаешь, кто-то собирается стрелять в Аниту?

— Пуля — это метафора, — пояснил Джемиль. — Но это не важно. Что бы там ни было: пули, ножи, когти — их принимаю на себя я.

Он подрулил к широкому гравийному развороту и просторной поляне. Там стояли белые маленькие, похожие на коробки домики, будто «Мотель-6» порезали на кусочки. Неоновая вывеска сообщала, что перед нами «Пансионат Голубой Луны».

— Анита — наша Нимир-ра. Это она должна защищать нас, а не наоборот.

А она верно говорит. Черри и Зейна я выбрала не за их искусство телохранителей, а за то, что они были не против поделиться кровью с вампирами. Даже среди леопардов-оборотней мало кто соглашался на донорство. Они вроде бы считали, что служить кровавым коктейлем для вампов — это еще хуже, чем секс за деньги. Я не была уверена, что разделяю их точку зрения, но заставлять их я бы не стала. Я ведь сама не даю свою кровь, хотя и сплю с живым мертвецом.

— Нет, спасибо, — сказала я. — Но я могу сама о себе позаботиться.

Я открыла дверцу, но Джемиль протянул руку и поймал меня за локоть. Его пальцы были очень темны на моей бледной коже. Я повернулась и посмотрела на него — отнюдь не дружелюбно.

— Отпусти.

— Анита, послушай меня, пожалуйста. Ты одна из самых крутых людей, которых я встречал в жизни. И ты самая опасная человеческая женщина из всех, что я видел вообще.

Его рука сжалась настолько, что я ощутила ее невероятную силу. Этот парень мог бы поднять слона на вытянутых руках, если зверь не будет слишком дергаться. А уж мою руку раздавить — запросто.

— Но ты — человек, а те, кто против тебя, — нет.

Я поглядела на него пристально. Черри сидела между нами неподвижно, полуприжатая его телом.

— Джемиль, отпусти мою руку.

Его пальцы напряглись. Синяк останется огромный.

— Анита, на этот раз не лезь вперед или из-за тебя погибнем мы все.

Джемиль вытянулся через сиденье, перегнулся через Черри. Я сидела на краешке, задница повисла в воздухе. Ни он, ни я не имели хорошей опоры. И держал он меня за середину предплечья — не лучшее место для хватки.

— Вы, мохнатенькие, всегда забываете, что сила — это еще не все. Плечо рычага — это ключ.

Он нахмурился, явно озадаченный. Рука его сжалась так, что еще чуть-чуть — и серьезная травма.

— Анита, тебе со мной не справиться.

— И что я должна сделать? Сказать «дядя»?

Джемиль улыбнулся:

— Ладно, скажи «дядя». Признай, что в этот единственный раз ты не можешь сама себе помочь.

Я оттолкнулась от сиденья, вываливаясь из фургона, и вдруг получилось, что Джемиль пытается удержать полный вес моего тела, схватившись одной рукой за предплечье. Моя рука выскользнула у него из пальцев, я свалилась, вытаскивая нож из-за спины и не пытаясь устоять. Правой рукой я потянулась к браунингу, но знала, что не успею. Я верила, что Джемиль не собирается меня убивать. Мы оба блефовали. Если это не так, то мне предстояло погибнуть.

Джемиль бросился поперек сиденья, протягивая ко мне руки — он тоже верил, что я не снесу ему голову. Что у меня есть пистолет, он знал, но действовал со мной, как с оборотнем, который знает правила. Из-за мелочей друг друга не убивают. Поругавшись, можно пустить друг другу кровь, но убивать — нет.

Почти в лежачем положении я располосовала ему руку. На его лице отобразилось мимолетное удивление. О третьем моем клинке, о том, какой он длинный, Джемиль ничего не знал, а резаная рана — это прежде всего шок. Он отдернулся, будто его потянули сзади, но никого там не было. Просто сработала быстрота его реакции.

У меня хватило времени встать на колено до того, как Джемиль вспрыгнул на капот фургона, пригнувшись, как хищник — каковым он и был. Ствол браунинга уже смотрел на него. Я встала, медленно, дуло не шелохнулось, глядя точно в центр тела Джемиля. В такой позе ситуация не улучшилась — стоя я стреляла не лучше, чем лежа, но почему-то мне надо было встать.

Джемиль глядел, но не пытался меня остановить. Может быть, он боялся — не пистолета, но самого себя. Я его ранила, вся белая одежда была забрызгана кровью. Все его тело дрожало от желания покрыть разделяющие нас футы. Он был зол, а до полной луны оставалось всего четыре ночи. Наверное, он бы меня не убил, но проверять это на практике у меня не было соблазна. Шею сломать он мог мне одним ударом. Да вообще череп мог бы раздавить как яйцо. Все, не будем рисковать.

Я направила на него ствол одной рукой, другой все еще сжимая нож.

— Не надо, Джемиль. Очень не хотелось бы терять тебя из-за такой глупости.

С его губ сорвалось рычание. От одного только звука волосы у меня на шее встали дыбом.

Остальные тоже вышли из фургона — я ощутила движение.

— Никому не лезть! — приказала я.

— Анита, — произнес Джейсон очень спокойно — без поддразнивания, без шуточек. — В чем дело, Анита?