Телохранитель для Евы (СИ) - Безрукова Елена

Что мне со всем этим делать?

глава 14

Пол ночи ворочалась, уснуть никак не получалось. Всё думала и думала о том, что произошло сегодня. Как только вспоминала эту щетину вперемешку с мягкими губами на своих, сразу начинало опять трясти. Я будто школьница в тринадцать, которая влюбилась вдруг в одноклассника и не знает, взаимно ли это, потому что он нисколько не обращает внимания, но надежда всё равно теплится. Месяцами холишь и лелеешь ту детскую влюблённость и переживаешь, чтобы не дай Бог объект любви об этом не узнал. Забавно, но действительно очень похоже. Как можно заболеть человеком от пары касаний и одного поцелуя? Знаю. Умею. Практикую.

Наверное, меня просто переполнили эмоции от поцелуя, который мне наконец-то просто приятен. И пусть я сама была его инициатором, мне было хорошо в этот момент. Поцелуи мужа вызывают лишь одно желание — сморщиться и уйти. До Родиона у меня был только один парень, как бы это не выглядело странно для моего возраста и профессии в купе с внешней, манкой для мужчин оболочкой.

Данил стал моим первым парнем и мужчиной. Я тогда только поступила в институт, а он был студентом старше на два курса. Встретились в общей компании, и закрутилось. Мы были вместе несколько лет, роман был красивым и милым, но потом отношения стали себя изживать. Мы болезнено расстались, в душе был горький осадок ещё долго. Почти год до встречи с Родионом я вовсе была одна. Возможно, мне нужен мужчина постарше, на кого я могла бы положиться и спрятаться за его широкую спину от ударов судьбы. Такой, как Ян. Ну вот, о чём я опять думаю?

Забудь об этом Ева, глупая ты дурында. Ян никогда не пойдёт против Родиона ради тебя, зачем ему это нужно? Я бы даже не стала его осуждать, Измайлова все боятся, зная его жестокий и вспыльчивый нрав. Не думаю, что мой телохранитель не понимает, на кого работает… Возможно, внешне я ему и нравлюсь, если вспомнить как он залип на меня в дверях, увидев без одежды… Но этого мало, чтобы влюбиться, и чтобы такой мужчина рискнул своей жизнью ради меня. Хотя он мог бы помочь. Мог бы. Ян свободен. В отличии от меня.

Тут в голову пришла одна мысль… Он не только может помочь, а Ян — единственный, кто мог бы меня вытащить отсюда.

Резко села в кровати. Ведь для него это реально, если только онзахочет.

Чёрт! А я уже всё испортила… Или нет? Как бы мне понять, если ли у меня шанс получить его поддержку? Он бы мог спасти отца. Мне папа не поверит, что нужно бежать. Родион итак уже прибрал его бизнес к рукам, давя на него положением моего мужа. Отец уже сказал, что частично бизнес уже принадлежит не только ему. Не хочу знать, какими путями Измайлов его заставил, но на себе испытала, что делать он это умеет, как никто.

Ради отца я бы на многое пошла. Я итак уже как…проститутка. А Ян мне хотя бы нравится… Может быть, он поможет мне, если я буду с ним ласковее?

Мысли ужасные, кто бы спорил, но иначе мне не уйти. Если отец поблизости, Родион всегда может им меня шантажировать. Поэтому я не могу сбежать — Измайлов непременно навредит ему очень серьёзно в отместку мне. Он и моё согласие на брак так получил — когда понял, что мне на себя плевать, и за свою жизнь я не особенно переживаю, он принялся за отца.

Когда бизнесмен увидел меня впервые в доме папы, начал меня преследовать, словно маньяк. Я не знаю, что за мания у него началась, но он на всё готов был пойти, чтобы «нагнуть» меня. Особенно его злило, что я бегаю от него, а от поцелуев меня воротит. Однажды даже плюнула в лицо, за что он чуть не изнасиловал меня в какой-то подсобке. Если бы нас не прервали случайно, и не вступились за меня, даже не знаю чем бы это всё кончилось тогда. Просто мой ад начался бы тогда, а не чуть позже. После этих событий, по дороге с учёбы меня перехватили два лысых амбала, и потащили в офис Родиона.

Меня завели и вышли, а Измайлов откинулся на спинку своего кресла и сказал:

— Подойди ближе.

Я сделала несколько шагов к столу и снова остановилась, нервно сцепив похолодевшие руки между собой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты понимаешь, для чего ты здесь?

Понимаю, конечно. Таким, как ты в лицо не плюют… Сейчас попросит извиняться. Но в ответ лишь молчала, опустив глаза. Родиона злило, когда я его игнорировала. Он встал и стремительной походкой подошёл ближе, схватил за подбородок, вздёрнув довольно больно его вверх.

— В глаза смотри, когда я с тобой говорю. Я требую извинений. И вообще советую быть поласковее. Я ведь могу и тебя уничтожить, и твоего отца. Тебе зачем проблемы? Вопрос не в том, что ты особенная. Таких, как ты, я найду много. Просто ты меня оскорбила, и за это придётся отвечать. Извиняться будешь. Не словами, разумеется.

Даже не буду говорить, куда при этом он положил мою руку себе! Я отдёрнула её, как будто коснулась раскалённого чайника, и выпалила:

— Я не буду этого делать. Отстань от меня!

Родион зло уставился на меня, засунув руки в карманы дорогих брюк.

— А ты продолжаешь себя закапывать ещё больше, да? Что ж, выбор твой.

— Ты мне противен, ясно? Что ты ко мне прицепился?

— Противен… — хмыкнул Измайлов. — Хорошо, иди.

Неуверенно глянула на него и осталась стоять на месте. С чего он вдруг такой стал сговорчивый?

— Иди, сказал. Отпускаю тебя.

Я молча развернулась и пошла к двери. Уже взялась за ручку и услышала в спину:

— Ты придёшь сама, Ева. Я ещё увижу, как ты лижешь мои ботинки.

Я тогда очень испугалась, и не знала, чего ждать. Я не могла поверить, что такие мужчины существуют — я не нужна была ему, бизнесмен просто хотел меня унизить и показать мне моё место за то, что я не захотела его.

Спустя пару дней пропал отец, он не вернулся домой и не отвечал на звонки. Зато мне позвонил Родион, и сказал, что папа находится в СИЗО, на него заведено уголовное дело по нескольким статьям и всё очень серьёзно. Курьер привезёт мне документы, чтобы я ознакомилась и поняла, что всё это правда. Но он мог бы помочь. Взамен на мою покорность. Он хотел, чтобы в течении двух дней я пришла сама и сделала всё так, как хотел Измайлов, иначе отец не только попадёт на зону, но ещё и в адские условия, которые длиннорукий Родион ему там устроит за мою несговорчивость.

Два дня я ездила по папиным друзьям и знакомым, но как только выяснялось, что к этому делу приложил лапу Измайлов, все умывали руки. К концу вторых суток, данных мне, пришлось ехать в офис к этому уроду, откуда я уже больше не вернулась домой, подписав с ним договор на рабство. В России это ещё называется "согласие на брак". Обещание своё Родион сдержал, отца отпустили. Только мужчина, естественно, запретил мне даже открывать рот о том, что он сам в тюрьму папу и запихал. А то ведь непонятно, конечно… Отец не верит мне, что я вдруг сама согласилась на брак с Измайловым, но мне лишь приходиться улыбаться и убеждать его в том, что никакого скрытого смысла тут вовсе нет.

Да, чёрт возьми, он увидел, как Ева лижет его дорогие ботинки…

И до сих пор он меня шантажирует отцом. Сказал, что если я попробую сбежать, или что-то сделаю с собой или с ним — отец тоже «исчезнет». Сказать об угрозах папе я не могу — он попытается действовать, и разозлит это чудовище ещё сильнее. Измайлов в красках мне рассказал, что будет, если папа попытается меня забрать. А объяснить отцу, почему ему нужно всё бросить и бежать тоже не получится, сказав реальную причину — он не оставит меня. Получается замкнутый круг — я не могу сбежать, пока папа рядом и в поле зрения Родиона, а он не уйдёт, если узнает, что я в самом настоящем плену…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Помочь может только кто-то третий, кто рискнёт бросить вызов этому монстру.

Ян.

Но он не захочет мне помогать… Чёрт, я сгнию здесь, в этой золотой клетке, вынужденная услаждать Родиона, чтобы не вызвать его гнева. Он всё предусмотрел, Сатана чёртов…