Второе признание - Рекс Стаут

Вулф снова оглядел собравшихся:

— Кому-нибудь из вас известно, что на крыше моего дома находится оранжерея, где я выращиваю тысячи орхидей, все как на подбор, а некоторые из них новых и редких сортов и удивительно красивые?

Да, им об этом было известно, опять-таки всем, кроме Сперлинга.

Вулф кивнул:

— Не хочу, чтобы вы терзались догадками. Прошлой ночью, когда мы с мистером Гудвином сидели в моем кабинете и разговаривали, между двумя и тремя часами ночи, раздался немыслимый грохот. Люди, нанятые Иксом, вооруженные автоматами, забрались на крышу дома, что стоит через улицу от моего, и буквально расстреляли мою оранжерею, последствия вы можете себе представить. Не буду описывать, что я там застал. Сейчас тридцать человек ведут там спасательно-восстановительные работы. Мой садовник остался жив исключительно благодаря улыбке фортуны. На ремонт и восстановление уйдет примерно сорок тысяч долларов, а некоторые из поврежденных и уничтоженных растений просто не подлежат замене вследствие своей уникальности. Бандитов не нашли и, видимо, не найдут никогда, а хоть даже и найдут? Я был не прав, когда сказал, что их нанял Икс. Их нанял какой-нибудь Д, С или В, скорее всего С. Не сомневаюсь, что с вооруженными бандитами Икс не поддерживает личных отношений, — ведь они связаны с преступлением напрямую — равно как и никто из Д. В любом…

— Вы хотите сказать, — перебил его Сперлинг, — что это случилось только что? Прошлой ночью?

— Да, сэр. Я упомянул приблизительный размер ущерба, потому что платить за него придется вам. Я внесу сумму ущерба в счет.

Сперлинг недовольно фыркнул:

— Вносите куда угодно, я за это платить не буду. С какой стати?

— А с той, сэр, что эти расходы связаны с работой, которую мне поручили вы. Мою оранжерею уничтожили, потому что я оставил без внимания ультиматум Икса, а потребовал он вот что: я отзываю из вашего дома мистера Гудвина и прекращаю расследование, связанное с деяниями и личностью Луиса Рони. Вы хотели получить от меня доказательства, что мистер Рони — коммунист. Этих доказательств у меня нет, но я могу сказать другое — он один из людей Икса, либо С, либо Д, а следовательно, опасный профессиональный преступник.

Быстрее всех отреагировала Медлин. Вулф еще не закончил, а она уже вскрикнула: «Боже!» — подскочила, довольно невежливо продефилировала перед всеми к сестре и положила ей руку на плечо. Потом поднялась миссис Сперлинг, секунду-другую постояла и снова села. Джимми, все время хмуро взиравший на Вулфа, хмуро воззрился на отца.

Председатель правления несколько мгновений сидел, пристально глядя на Вулфа, потом одарил еще более пристальным взглядом свою дочь, поднялся, подошел к ней и сказал:

— Он говорит, что способен это доказать, Гвен.

Я никогда не переоценивал своих способностей, но уже какое-то время тому назад догадался, что своими пылкими речами Вулф метит в Гвен, и с интересом за ней наблюдал. Когда он только начал, по ее поджатым губкам и упрямо прищуренным глазкам было ясно, что она не собирается верить ни одному его слову; но дальше речь зашла о загадочном Иксе, явно не ее Рони, она слегка расслабилась и даже начала с любопытством прислушиваться… как вдруг выскочило имя Рони и тут же — прямой выпад в ее сторону. Почувствовав руку Медлин на плече, она положила свою сверху и негромко сказала:

— Все нормально, Мед. — Потом, уже громче, обратилась к Вулфу: — Чушь собачья!

Сперлинг остановился перед ней и загородил от меня и Вулфа. Вулф заявил спине Сперлинга:

— Я ведь, знаете ли, только начал. Изложил вам только предысторию. Теперь объясню нынешнюю ситуацию.

Гвен подскочила на ноги и решительно заявила:

— Для этого я вам не понадоблюсь. Нынешняя ситуация мне прекрасно известна.

Все заговорили разом. Медлин не выпускала руку сестры из своей. В горле у миссис Сперлинг что-то булькало, она явно была в панике. Пытался внести лепту в общий шум и Джимми, но его никто не слушал. Вулф дал им минуту-другую на то, чтобы выпустить пар, потом резко прервал их дебаты:

— Ну хватит, а то раскудахтались как курицы!

На него накинулся разъяренный Сперлинг:

— Кому была нужна эта сцена? Вы должны были сначала все рассказать мне! Вы должны были…

— Чепуха! В высшей степени чепуха. Не один месяц вы пытались убедить вашу дочь, что мистер Рони — коммунист, а она совершенно справедливо требовала у вас доказательств. А уверяй вы ее, что он — преступник? Ведь и тут нужны доказательства. Я вооружен лучше, чем вы. Отойдите, пожалуйста, в сторону, чтобы я мог ее видеть. Спасибо. Мисс Сперлинг, вы не боялись потребовать у вашего отца доказательств. Но теперь хотите уйти. Боитесь, что я могу доказать связь мистера Рони с преступным миром? Правильно делаете, что боитесь.

— Ничего я не боюсь!

— Тогда сядьте и слушайте. Это ко всем относится. Прошу вас.

Все расселись по местам. Гвен, кажется, уже не считала, что нельзя верить ни одному слову Вулфа. Она покусывала нижнюю губу, а в глазах, пожирающих Вулфа, уже не было такого непробиваемого упрямства. Она даже неуверенно, с сомнением взглянула на меня, будто надеясь, что я могу как-то помочь.

Все свое красноречие Вулф обратил на нее:

— Я не пожалел времени на предысторию, мисс Сперлинг, потому что без нее вам было бы трудно принять разумное решение, и, хотя мой клиент — ваш отец, решение зависит от вас. И вы должны ответить вот на какой вопрос: продолжать мне собирать доказательства или нет? Если я…

— Вы сказали, что доказательства у вас есть!

— Нет, я этого не говорил. Я сказал, что могу это доказать, и я действительно могу… если потребуется. Я однако же с удовольствием предпочел бы обойтись без этого. Я могу просто взять и выйти из игры — вернуть вашему отцу залог, взять на себя расходы по этой работе и восстановлению моей поврежденной собственности и довести до сведения Икса, что я дезертировал с поля боя. Несомненно, такое решение надо признать здравым и наиболее разумным, и я не буду бахвалиться перед вами и уверять вас, что я его категорически отметаю. Дело в другом — у меня, как и у многих моих коллег, есть одна слабость, а именно самолюбие, и оно не позволяет мне прислушиваться к голосу разума. Так вот, взявшись добросовестно выполнить работу, которую мне предложил ваш отец, я не могу теперь от нее отказаться — пострадает мое тщеславие; поэтому выходить из игры я не собираюсь.

Есть и другой способ покончить с расследованием: вы согласитесь с тем, что я не лжец; или пусть даже лжец, но все же не способный на жалкое и низменное вранье, на эту низкопробную баечку, лишь бы помешать вам выйти замуж за достойного вашей любви человека, помешать ради своего гонорара. Если вы согласитесь с тем либо с другим, то из этого вытекает, что мистер Рони мерзавец и вы как человек неглупый должны с ним порвать. Но…

— Вы сказали, что можете это доказать…

Вулф кивнул:

— Могу. Если мое тщеславие не позволит мне покинуть ноле боя, если вы не согласитесь с только что сказанным мною, мне придется это сделать. Теперь вы понимаете, почему я столь детально обрисовал вам портрет Икса. Без этого обвинения в адрес мистера Рони были бы беспочвенными, да и в любом случае без Икса в деле мистера Рони не обойтись. Доказательство того, что эти люди друг с другом связаны, уже есть — на крыше моего дома. Вы можете поехать туда со мной и убедиться собственными глазами… кстати, есть и еще один способ прекратить расследование.

Вулф взглянул на нашего клиента:

— Вы, сэр, разумеется, вправе оплатить мой счет по сегодняшний день и отказаться от моих услуг. Полагаю, в этом случае ваша дочь сочтет мое обвинение в адрес мистера Рони столь же бездоказательным, сколь и ваше, поступит… как она поступит? Не могу сказать; вы знаете ее лучше, чем я. Хотите отправить меня домой?

Сперлинг сидел, утопая в своем кресле, положив локоть на подлокотник и подперев подбородок костяшками пальцев, и переводил взгляд с Гвен на Вулфа.

— Успеется, — сказал он спокойно. — А пока вопрос: сколько из того, что мы услышали, — доподлинно вам известно?

— Все, от первого до последнего слова.

— Как фамилия Икса?

— С этим придется подождать. Но, если мы все-таки будем этим заниматься и деловые отношения не прерываем, его фамилия от вас никуда не уйдет.

— Хорошо, продолжайте.

Вулф снова повернул голову к Гвен:

— Пытаясь изобличить Икса, — а смысл нашего расследования сведется именно к этому — мы встретимся с одной серьезной трудностью: нам не будет известно, когда мы наступим ему на мозоль. Я знаком примерно с тремя тысячами людей, живущих или работающих в Нью-Йорке, и среди них едва ли наберется десяток, о которых я могу сказать с уверенностью: к деятельности Икса они не имеют никакого отношения. Возможно, из оставшихся с ним не связан никто; возможно, все. Не думайте, мисс Сперлинг, что я преувеличиваю, ведь Икс плел и раскидывал свои сети всю свою жизнь, а талантами его бог не обидел.