Обладание Лили (ЛП) - Свит Иззи

— Какой ты любишь кофе? — повторяет он вопрос, подходя к кофеварке и наполняя обе кружки из графина.

— Черный.

Он подталкивает ко мне через прилавок кружку с надписью «Самая лучшая мама в мире». Если я хочу кофе, мне придется подойти к ним поближе. Поднеся вторую кружку к губам, он с интересом смотрит на меня, прежде чем сделать глоток.

— Эй, а где моя кружка? — спрашивает Питер.

— Налей себе сам, я не твоя сучка, — ухмыляется ему Джеймс.

Ворча, Питер подходит к шкафу, берет кружку и наполняет ее из графина.

Быстро сделав шаг вперед, я хватаю кружку с прилавка и возвращаюсь назад, держа ее в руках.

Джеймс улыбается мне, когда я, наконец, делаю глоток:

— Грузчики все утро ждут. Просто скажи им, что ты хочешь упаковать, и они обо всем позаботятся.

Я делаю еще один глоток кофе, наслаждаясь его теплым горьким вкусом. Мне понадобится вся энергия, чтобы пройти через это.

— Что именно мне нужно взять? — спрашиваю я.

Серьезно, какой во всем этом смысл?

— Все, что ты хочешь сохранить.

Взгляд темных глаз Джеймса становится жестким, когда я говорю:

— Это мой дом, и я хочу сохранить его.

Он качает головой и ставит кружку на стойку:

— Люцифер хочет, чтобы ты собрала свои вещи. Его приказы окончательны. Ты больше сюда не вернешься.

До сих пор мне казалось, что я держалась довольно неплохо. Я имею в виду, что незнакомец вошел в мой дом, выгнал моего мужа и решил, что теперь владеет мной и моими детьми. Учитывая все, что произошло, я бы сказала, что сохраняла спокойствие по поводу всего этого.

Но когда Джеймс, еще один незнакомец, говорит мне, что я не вернусь в свой дом, это меня просто ломает. Может быть, он так это говорит, будто не ожидает, что я буду протестовать или бороться, словно принимает мое сотрудничество как должное.

Или, может быть, именно тот факт, что он ходит по моему дому, как будто его владелец, переполняет чашу моего терпения.

Я запускаю кружку с горячим кофе ему в голову, но Джеймс вовремя успевает уклониться. Кружка, пролетев над его головой, разбивается о шкаф.

— Гребаный ад! — ругается мужчина и, выпрямившись, смотрит на меня.

Я застыла, как вкопанная. Я только что это сделала?

Наши взгляды встречаются, и я так расстроена, так напугана тем, что сделала, что забываю, как дышать.

Они собираются сделать мне больно?

Какого хрена я швырнула в него эту кружку? Почему такая глупая?

Мои глаза покалывает от слез, но я не хочу плакать, черт возьми. Не хочу доставлять этим засранцам такое удовольствие. Они этого не стоят.

Наконец, мне удается сделать глубокий вдох, и я задерживаю его внутри.

Питер разражается громким смехом, и мгновение спустя к нему присоединяется Джеймс.

Внезапно понимаю, что снова могу двигаться.

Я бегу так быстро, как только могу. Промчавшись по коридору, взлетаю по лестнице, ведущей на верхний этаж.

Позади себя слышу, как Джеймс одновременно смеется и ругается:

— Проклятье, это дерьмо было горячим.

Питер смеется еще громче:

— Тебе лучше приложить лед.

— Черт, я не ожидал этого. Чудом пронесло!

— Да, еще чуть-чуть и она бы снесла тебе голову. Похоже, Люцифер завел себе маленькую тигрицу.

***

Провожу все утро в своей спальне, подумывая переодеться и накраситься, но, к черту все – меня не волнует, что думают люди, и я, черт возьми, не буду стараться выглядеть для него хорошо.

Я все жду, что Люцифер в любую минуту постучится в мою дверь или кто-нибудь из парней попытается мне отплатить, но, к счастью, в доме все тихо. Кажется, они оставили меня наедине с собой.

Поэтому копаюсь в шкафу со стороны Маршалла, ища все, что он мог спрятать. Если он занял пять миллионов долларов у такого парня, как Люцифер, он, должно быть, был вовлечен в какое-то довольно мутное дерьмо.

Я провожу как минимум пару часов, выбрасывая все его вещи. Коробки со средней школы, полные разных памятных безделушек. Обыскиваю его одежду, проверяя все его карманы. И даже приподняла его сторону матраса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В конце концов, я не нахожу ничего. Если в этой комнате что-то и есть, он это хорошо спрятал.

В доме так тихо, что к тому времени, когда у меня начинает урчать в животе, я набираюсь смелости открыть дверь и выглянуть наружу.

Коридор за моей комнатой пуст.

Спустившись на цыпочках по лестнице, я слышу на кухне тихие голоса:

— Я могу понять, почему он решил оставить ее – она чертовски горячая, но не могу понять, почему он оставляет детей, — говорит Питер.

— Он не может убить ее детей и ожидать, что она смирится с этим.

— Думаю, да, но, черт, вся эта ситуация довольно странная.

— Согласен.

— Если бы он хотел взять женщину, то мог бы оставить себе блондинку Хаммонда. Детей у нее не было.

— Я не знаю, о чем он думает, но Люцифер босс, и знает, что делает.

— Тем не менее… Это выглядит как ужасно большой риск ради какой-то киски. Я бы чувствовал себя лучше, если бы мы придерживались протокола и убили их.

— Это не наше дело, так что хватит трепаться.

— Ты ничего не слышал?

Я пытаюсь тихонько прокрасться обратно в свою комнату, но внизу лестницы появляется Джеймс.

Наши взгляды встречаются, и он улыбается:

— Привет.

Мое сердце безумно колотится, и я едва не спотыкаюсь, пытаясь подняться по лестнице задом наперед.

— Эй, не обижайся, ладно? — он делает шаг вверх по нижней ступеньке. — У нас есть обед на кухне, если ты голодна. Сделали немного бутербродов.

Я отрицательно мотаю головой.

Эти люди настоящие психопаты – в один момент они говорят о том, что было бы намного проще, если бы меня просто убили, а в следующий предлагают мне бутерброды.

Джеймс хмурится и оглядывается, когда за его спиной появляется Питер.

— Послушай, если ты не начнешь собираться в ближайшее время, все останется здесь, — говорит Питер.

— Да, смотри сама – мы не вернемся.

Я продолжаю подниматься задом наперед.

Лицо Джеймса становится жестким от разочарования, и он рычит:

— Я серьезно. Ты навсегда потеряешь все, что тебе было дорого.

Есть ли что-нибудь, что я хочу забрать? Я все равно планировала все это оставить, это просто вещи. Почему это их волнует?

Я достигаю лестничной площадки и продолжаю идти.

Питер фыркает, и Джеймс кивает ему:

— Я понял, она планирует сбежать.

Мне кажется, будто мой желудок ухает вниз.

— Нет, я не собираюсь этого делать, — выдыхаю я, повернувшись.

Джеймс самодовольно ухмыляется мне.

— Только человек, планирующий побег, не будет заботиться о своих вещах.

Питер кивает Джеймсу и решает припугнуть:

— Я позвоню Люциферу.

Черт подери.

— Все это, — хриплю я, когда Питер уходит.

Ухмылка Джеймса становится шире:

— Что, прости?

Сделав глубокий вдох, я говорю более четко:

— Все это. Я хочу все это целиком.

Ублюдки. Они получают от этого удовольствие.

Питер останавливается и поворачивается, торжествующе усмехаясь. Эти два мудака меня разыграли:

— Приведу сюда грузчиков, чтобы они могли начать работу.

Я делаю еще один шаг назад, планируя снова спрятаться в своей спальне.

— Ты должна оставаться с нами, пока грузчики здесь, — говорит Джеймс.

Моей первой реакцией, конечно же, было покачать головой.

На лице Питера появляется абсолютно зловещая ухмылка, когда он говорит:

— Мы не хотим, чтобы с кем-нибудь что-нибудь случилось.

Что, черт возьми, он имеет в виду? Намекает, что что-то может случиться со мной? Или с кем-то из грузчиков?

Джеймс делает еще один шаг и протягивает руку:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Давай. Пойдем, пообедаешь с нами. Похоже, тебе это нужно.

Мой желудок выбирает именно этот момент, чтобы громко заурчать, и я чувствую, как мои щеки горят от смущения.