Титан империи 2 - Константин Зубов

себя всякое, — сказала инквизиторша. — Сразу понимаешь, как к тебе относятся «в народе».

— Уж не думаете ли вы, что в СМИ много людей «из народа»?

— Нет, но простолюдины черпают сведения об аристо в основном из газет и телевизора.

— И об инквизиции тоже?

Она запнулась.

— Про инквизицию в СМИ распространяться строжайше запрещено.

— И не просто так, не так ли?

— На что вы намекаете, Евгений Михайлович? Что мы звери в человеческом обличии?

— Я ни на что не намекаю, — я многозначительно ухмыльнулся. — Но я бы предпочел, чтобы меня не отрывали от дел всякими… формальностями.

— По-вашему, искать предателей рода человеческого — всего лишь формальность?

— Отыскать Герасимова и вытрясти все дерьмо из его родственников вы можете и без моей помощи. Горн не выглядит зеленым новичком.

— Вы главный свидетель, Евгений Михайлович, — пожала плечами Гертруда Михайловна и серьезно посмотрела мне в глаза. — Вы же хотите оставить по себе и отце хорошую память?

— Это что угроза?

— Боже упаси! — фиалковые глаза лукаво блеснули. — Благополучный исход дела выгоден и вам, и Тайной Канцелярии. Вам, как жертве герасимовского произвола. И нам всем, как слугам Его Величества.

— Звучит интересно, — усмехнулся я. — Кстати Гертруда Михайловна, вы ничего не забыли?

— Как же, как же! Снова думаете меня на чем-то поймать?

— Да нет же. Не могли бы вы вернуть мне банку.

— Ох, конечно, — зарделась Гертруда и попыталась передать мне останки конструкта, которые держала рядом.

Но Берс подскочил на месте и зарычал.

— Милый… песик… — застыла она с банкой в руках.

— Берс, сидеть! — приказал я, и пес с неохотой подчинился. — Давайте.

Гертруда с облегчением передала мне злосчастный трофей и плюхнулась обратно на сиденье.

— Только не говорите, что там человеческий пепел…

— Ни в коем разе. Пепел, но отнюдь не человеческий.

— Зачем он вам?

Ведет себя так, словно ничего не знает ни про какого конструкта… Ну что ж. В конце концов, начальство едва ли будет распространятся о своих темных делишках.

— Передам вашему руководителю, — пожал я плечами. — Борис Сергеевич по забывчивости оставил вчера в моем кабинете. Пришлось очень постараться, чтобы собрать все до песчинки.

— Не боитесь руки-то запачкать? — хмыкнула она, поправляя немного задравшуюся юбку.

Я открыл было рот, но тут… Руки!

Сука, Герцен! — пронзило меня словно молнией. Вот о чем я хотел поговорить с Амальгамой! Сраная рука сраного Герцена все еще у меня В КАРМАНЕ!

— Евгений Михайлович, все нормально? — поинтересовалась Гертруда, поглядывая на меня поверх очков.

— Да… — выдохнул я и пригладил волосы. — Вполне. Просто работа с веником очень плохо на нас, аристо, влияет, знаете ли…

Гертруда недоуменно захлопала ресницами, потом хмыкнула и пропала в своем блокноте. Вот и умница.

Прикасаться к оттопыренному карману брюк мне совсем не улыбалось. А вот если сейчас лапа Герцена внезапно решит «проснуться», чего тогда делать? Бить себя по ноге, пока она, наконец, не отбросит копыта? Или…

Гертруда внезапно отложила блокнот, перегнулась через переднее сиденье и открыла бардачок. Людвиг недовольно повернулся к ней.

— Где эти чертовы бланки… — сопела она, ковыряясь в бардачке. — Людвиг, ты не видел?..

Вид аппетитной попки, обтянутой черной юбкой, и черных же колготкок с бретельками был поистине великолепен. Я бы полюбовался им подольше, а может и не удержался даже и протянул бы руку…

НО на повестке у нас другая рука. Действуем быстро!

Опустив окно, я аккуратно вытащил кисть Герцена и выбросил эту пакость наружу. Ее мигом подхватило порывом ветра и унесло.

Вовремя. Задница Гертруды качнулась еще пару раз, и инквизиторша снова плюхнулась на сиденье, сжимая в руках пачку бумаг.

— Прошу прощения, — выдохнула она и поправила очки. — Мы о чем-то говорили?

— Не-е-ет. Далеко еще ехать?

— Порядочно, но Людвиг домчит нас в мгновение ока. Так, Людвиг?

Здоровяк лишь коротко кивнул.

— Надеюсь, вы везете меня не в тюрьму? — ухмыльнулся я.

— Что вы, Евгений Михайлович! — отмахнулась Гертруда, перебирая бумажки. — Всего лишь в следственный изолятор. Всех обвиняемых и свидетелей свозят туда с раннего утра. Мы ждем только вас.

* * *

Фаустовский следственный изолятор № 14, который, по словам Гертруды, носил гордое и неофициальное название «Острог», оказался огромным зданием, выстроенным в виде подковы. Нам пришлось проехать город насквозь, а потом еще катить по трассе километров десять.

— Какое интересное местечко… — пробормотал я при виде того, как огромная серая глыба постепенно наплывает на нас.

— Внутри тоже не забалуешь, — хмыкнула Гертруда.

— А вам часто назначают свидания в подобных местах?

— Я предпочитаю уютные кафе, Евгений.

— Свечи, полумрак, тихая музыка? Мне такое тоже больше нравится, — улыбнулся я, и ее щеки слегка зарумянились. — А какое вино вы предпочитаете?

— Я не пью, — она наклонила голову и поправила очки.

Ой, врушка! А еще кончики ушей заалели.

— Очень странно. А как же вы расслабляетесь без вина?

— Увы, у меня нет свободного времени, чтобы расслабляться и пить, — вскинула она подбородок. — Я же не аристо.

— А у нас много общего. Я вот за минувшие трое суток сумел расслабиться лишь на отцовском прогнутом диване. Да и в вашей компании, разумеется.

И тут машина резко вильнула. Да так, что Гертруда едва не уткнулась носом в Берса, но в последний момент я подхватил девушку за плечи.

— Спасибо… — выдохнула она мне в щеку. — Людвиг, что за дела?

Здоровяк пожал плечами и не ответил.

Вокруг Острог окружал забор с колючей проволокой. Доносился собачий лай и рев моторов. Стоило Берсу услышать голоса своих собратьев, как он подскочил и обеспокоенно заерзал по салону. Мне пришлось схватить его за ошейник, нащупывая в кармане поводок, которым меня снабдила сестрица. Ох, она еще и собачий свисток сунула…

Мы подкатили к КПП, и ворота, скрипнув, сразу отворились. Охрана даже не подумала проверить документы или поглядеть, что за ребята прячутся за тонированными стеклами. Два скрещенных меча инквизиции творили чудеса.

Проехав двор, мы остановились перед крыльцом, и оба сотрудника Тайной Канцелярии сразу же вышли из машины.

Инквизитора поблизости не было. Как и сотрудников изолятора, которые совсем не спешили нас встречать.

Берс выпрыгнул следом.

— Вы