Историки Греции - Геродот Галикарнасский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторые сверх того утверждают, что от пифии получил он и уложение, коим ныне спартанцы управляются; но сами лакедемоняне говорят, что Ликург, быв опекуном своего брата Леобота, царя спартанского, привез сии законы из Крита. Ибо сделавшись опекуном, он тотчас переменил все порядки и охранял их от нарушений. После сего он установил военные разряды — дружины, сплоченные клятвою, дружины, сплоченные застольем, и общие трапезы; и наконец, учредил блюстителей-эфоров и советных старейшин.26
66. Такими-то переменами достигли лакедемоняне благозакония. А по смерти Ликурга они соорудили ему храм и оказывали великие почести. Добрая почва земли и умножившееся число возделывателей в короткое время привели народ в цветущее состояние. И тогда, не довольствуясь покоем и почитая себя превосходнейшими аркадян, народ сей попытал завладеть всею Аркадиею и о сем вопросил дельфийское прорицалище. Но пифия ответствовала:
Просишь ты от меня Аркадии? Многого просишь! Много в Аркадии есть желудями кормящихся смертных, Кои отгонят тебя. Не во всем я, однако, отказчик: Будет Тегея тебе, дабы ты истоптал ее пляской И превосходные нивы измерил бы мерною вервью.Получив сей ответ, лакедемоняне отложили напасть на прочих аркадян, а обратили свое оружие на тегеян: положась на обманчивый ответ прорицалища, они даже взяли с собою оковы, как бы для отведения тегеян в рабство. Но сражение было несчастным, и кои на нем были взяты в плен живыми, те заключены были в оковы, ими же принесенные, и принуждены, меря вервию тегейскую землю, оную обрабатывать. Те оковы их еще в мое время сохранялись в Тегее, повешенные на стене в храме Афины Алеи.
67. В сию-то прежнюю войну лакедемоняне всякий раз сражались с тегеянами несчастливо; но во время Креза, когда в Лакедемоне царствовали Анаксандрид и Аристон, спартанцы на сей войне одерживали уже преимущество. А случилось это следующим образом. Поелику они всегда были побеждаемы тегеянами, то послали в Дельфы спросить прорицалище: кого из богов должно им умилостивить, чтобы победить тегеян на войне? Пифия отвечала, что долженствуют они принесть в Спарту кости Ореста, сына Агамемнонова. Но как гроба Орестова отыскать они не могли, то опять послали спросить прорицалище, где лежит Орест. На сей вопрос пифия ответствовала так:
Есть в аркадской земле средь поля город Тегея, Ветер там дует на ветер, гоним неизбежною силой, Бедство на бедстве лежит и удар отвечает удару; Там-то в земле жизнедарной сокрыт Агамемнонов отпрыск: Вынесши оного прочь, одержишь ты верх над Тегеей.Лакедемоняне, услышав и сей ответ, сколько ни искали, ничего найти не могли, доколе не отыскал им оного места некто Лихас, один из так именуемых спартанских доброподвижников.27 Доброподвижниками же назывались старейшие граждане, выходящие из всаднического чина по пятеро в год, и в тот год они должны не быть праздными, но служить в рассылках у спартанской общины.
68. Из сих-то людей и был Лихас, который, руководимый случаем и рассудком, нашел в Тегее то, чего искали. Поелику в то время с тегеянами было перемирие, то он, пришедши в кузницу, смотрел, как там ковали железо, и удивлялся. Кузнец, приметив его удивление и перестав работать, сказал: «Верно, спартанец, ты гораздо больше удивлялся бы,28 если бы увидел то, что я видел, когда ныне столько дивишься простому кованию. Ибо я, копаючи на сем дворе колодец, попал на гроб, длиною в семь локтей. Не веря, чтоб люди были когда-нибудь больше нынешних, открыл я его и увидел мертвеца, длиною в меру гроба. Я смерил его и зарыл снова». Ремесленник рассказал, что видел, а Лихас, рассудив о сказанном, заключил, что это должен быть Орест, как и в прорицании сказано. Истолковывал он так: два раздувальные меха кузнеца суть два ветра; наковальня и молоток — удар против удара; а выковываемое железо — бедство на бедстве, ибо железо (рассуждал он) изобретено на беду человека. С таковым истолкованием он отправился в Спарту и рассказал спартанцам все дело; но они почли сие выдумкою и, вменив ему то в преступление, выгнали его из города. Лихас отправился в Тегею и, рассказав кузнецу свое приключение, стал уговаривать его отдать внаем свой двор. Тот не соглашался, но Лихас убедил его; а поселясь там, немедленно отрыл гроб и, собрав кости, понес в Спарту. И с того-то времени во всякой военной схватке лакедемоняне одолевали тегеян и уже подчинили себе немалую часть Пелопоннеса.
69. Все сие узнавши, Крез послал в Спарту послов с дарами просить союза, дав им должные приказания. Они, пришед, сказали: «Нас послал Крез, царь лидийский и других народов, и повелел сказать вам: «Лакедемоняне! поелику прорицалище советовало мне вступить в союз с эллинами, я же узнал, что между эллинами вы — первейшие, то по воле прорицалища приглашаю вас, желая быть вам другом и союзником без коварства и обмана». Таковое предложение сделал Крез через послов своих. Лакедемоняне, и сами слышав об ответе, данном Крезу прорицалищем, обрадовались прибытию лидян и клятвенно заключили договор гостеприимства и союза. В самом деле, Крезом и прежде оказываемы были им некоторые благодеяния: когда лакедемоняне послали однажды купить золота, желая употребить оное на изваяние Аполлона, которое ныне стоит на горе Форнаке в Лаконии, то Крез подарил им сие золото, не взявши платы.
70. По таковым побуждениям лакедемоняне приняли предлагаемый союз, — особенно же потому, что Крез предпочел их дружбу пред всеми эллинами. И не только готовы (шли послать ему помощь, но, желая воздать ему дарением, сделали медную чашу, вмещавшую триста ведер, со множеством украшений по краям. Однако ж сия чаша не дошла до Сард, чему рассказывают две причины. Лакедемоняне говорят, что когда везли ее в Сарды, то близ самого острова Самоса жители его, проведав о сем, выплыли на больших кораблях и ее перехватили. Сами же самийцы говорят, что лакедемоняне, везшие чашу, замешкав на пути и узнав, что Сарды взяты и Крез в плену, продали ее в Самос, и частные люди, оную купившие, пожертвовали ее в храм Геры. Может быть, и впрямь послы ту чашу продали, а, возвратясь в Спарту, сказали, будто она отнята самийцами. Такова была участь сей чаши.
71. Между тем Крез, обманувшись прорицанием, пошел войною на Каппадокию, надеясь ниспровергнуть Кира и могущество персов. Когда же приготовлялся он в поход против персов, то некто из лидян, и прежде почитавшийся мудрым, а здесь еще более мнением своим прославившийся меж лидян (имя же ему Санданис), присоветовал Крезу следующее: «Государь! ты приготовляешься воевать с такими людьми, кои обувь носят кожаную и всю одежду кожаную; живучи в стране суровой, они едят не столько, сколько хотят, но сколько имеют; вина не употребляют, но пьют воду; и нет у них ни смокв, ни иного чего хорошего. Посему, если ты победишь их, что отнимешь у них, когда ничего у них нет? Если же сам будешь побежден, то скольких благ лишишься! Ведь вкусивши наших благ, они прилепятся к ним и не попустят прогнать себя. Я благодарю богов, что они не внушают персам ополчиться на лидян!» Крез, однако, не послушался сего совета, хотя у персов и впрямь до покорения лидян ничего не было ни сладкого, ни хорошего.
