Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Семенов Юлиан Семенович

Дита подставила маленькое розовое ушко. Серебряная застежка оказалась совершенно исправной, и Орест легко ее расстегнул.

– Пожалуйста, – он был слишком подавлен, чтобы поддаваться чарам фрейлейн Хайнрот. Дита ледяным голосом пожелала ему спокойной ночи. В довершение ко всем проколам не хватало еще завести интрижку в пасторском доме!

Утром Еремеев решил подыскать место для утренней зарядки. В комнате тесно – негде рукой взмахнуть. Во дворе – Орест выглянул в окно – не хочется упражняться на глазах прохожих.

Он вышел в коридорчик. Дверь в галерею была полуоткрыта. Пригибаясь, прошел под низким сводом и очутился в поворотной камере с овальным зевом узкого лестничного спуска. Живо припомнилась ловушка в подвале. Уличив себя в трусости, он взял пистолет, карманный фонарик, снова вернулся в поворотную камеру, осторожно спустился по крутым и высоким ступенькам. Внутристенная лестница вывела его в алтарную часть кирхи. Орест облегченно вздохнул и выключил фонарик. Лунный свет падал на плиты молитвенного зала косыми парусами. Под хорами громоздился штабель из скамей прихожан. В углу близ алтаря отливали холодным мрамором погребальные плиты отцов церкви и города.

Орест прошелся по пустынному храму: ну чем не крытый спортзал? Вот здесь можно подтягиваться, там – отжиматься. Да и пробежки есть, где устраивать!

Сквозь проломы в крыше сеял мелкий дождь. Еремеев задрал голову и удивился: дождь при луне! В солнце его называют грибным.

Лунный дождь Орест видел впервые. Чудной все-таки этот город – Альтхафен…

Incipit vita nova[163]

Встал Еремеев раньше всех в доме – в шесть утра, спустился в «спортзал» и отработал до хруста в костях весь комплекс армейской гимнастики. Взбодрив тело, Орест приступил к тренировке памяти. Начинать надо было с простого – с заучивания стихов. Еремеев открыл стеклянный шкафчик и вытащил наугад несколько томиков. Все книги оказались духовного содержания. Хорошо бы найти Гёте. Недурственно цитировать «Фауста» в подлиннике.

И тут фортуна, словно в награду за начало праведного образа жизни, преподнесла приятный сюрприз. Из потрепанного катехизиса, который Орест снял, чтобы добраться до второго ряда, выпала фотокарточка. Простоволосый фенрих радостно улыбался в объектив аппарата. Лицо довольно приятное, высокий лоб, тонкий нос, твердо очерченный подбородок. Лишь глубоко посаженные глаза придавали юноше вид слегка угрюмоватый и настороженный, несмотря на белозубый оскал искреннего веселья. В петлицах фенриха Орест разглядел эмблемы инженерных войск, на обороте карточки прочел карандашную пометку «Карлсхорст, 1937». Полустертую надпись можно было прочитать и как Карл Хорст, то есть как имя фенриха. Кто он, этот веселый Хорст, и как он попал в книгу пастора? Поклонник Диты? Сколько ей было в тридцать седьмом? Лет шестнадцать-семнадцать. Ну что ж, вполне возможно…

Спрятав карточку в катехизис, Еремеев постучал в дверь соседки:

– Вы уже встали, фрейлейн Хайнрот?

– Да, войдите.

Дита расчесывала перед зеркалом волосы.

– Я нашел фотографию вашего возлюбленного, – начал Орест как можно вальяжнее. – Что мне за это причитается?

– Возлюбленного? – вскинула Дита выщипанные брови.

– Ну конечно! Разве можно не полюбить такого парня? – и Еремеев раскрыл книгу с карточкой фенриха.

По лицу девушки пробежала тень. Она схватила фото и спрятала в сумочку.

– Он обещал вам жениться? – продолжал Орест шутливый допрос. – Куда же он делся, этот коварный Карл?

Еремеев чуть не вскрикнул от досады – не надо было называть имя!

– Карл?! – растерянно переспросила Дита. – Он погиб… В Польше… – и поспешно добавила: – Еще до войны с вами. В тридцать девятом.

– Он был летчиком? – ревниво уточнил Орест.

– Нет, кажется, танкистом. Да, танкистом…

«С каких это пор танкистов готовят в инженерных училищах?» – вертелось у Еремеева на языке, но расспросы и без того затянулись.

– Так что же мне причитается за находку? Я жду награды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Вы ее не получите! Вчера вы меня совершенно не замечали!

– Простите, Дита! Вчера у меня были большие неприятности… Нет ли у вас стихов Гёте?

– У меня есть Шиллер.

Второй сюрприз поджидал Еремеева на углу Кирхенплатц и Флейшгассе. Едва он пересек церковную площадь, навстречу ему вышла взволнованная Лотта Гекман.

– Господин лейтенант, я прошу вас зайти в нашу библиотеку!

– Что случилось, Лотта?

– Я не могу сказать вам это здесь, на улице. Вы должны к нам зайти! Это не отнимет у вас много времени…

– Хорошо. Идемте.

– Только идите позади меня… Пожалуйста. Я не хочу, чтобы нас видели вместе. Поймите меня правильно. У нас в городе на женщин, которые ходят с русскими офицерами, смотрят… Вы сами все понимаете…

– Хорошо, – согласился Еремеев, пытаясь угадать, что за подвох может крыться в таком приглашении. – Я приду минут через пять после вас.

Они встретились у дверей читального зала. Лотта возилась с ключом, никак не могла открыть замок. Орест помог. В зале ничего не изменилось, только заметно подросли стопы разобранных книг. На глаза опять попался этот странный прибор с U-образной трубкой на палисандровой дощечке.

– Как называется по-немецки этот прибор?

– Сифонный барометр, – ответила Лотта, роясь в книжном шкафу.

– Да-да! Сифонный барометр… Именно сифонный.

– Это очень старый прибор… Когда-то он принадлежал основателю нашего университета, профессору Артензиусу…

Фрейлейн Гекман нервно теребила в руках толстую книгу в переплете с кожаными уголками.

– Господин лейтенант, вы единственный русский офицер, которого я знаю… Поэтому я обращаюсь именно к вам… В городе много говорят о «вервольфах»… Они прячутся там, под землей… – Лотта понизила голос. – Я нашла в наших фондах вот эту книгу. Она о старинных подземельях Альтхафена. Тут есть чертежи уличных водостоков, фонтанов, каналов. Если вы передадите книгу тем, кто ищет «вервольфов», она может быть им полезна.

Еремеев перелистал книгу. Замелькали фотографии и рисунки фонтанов, мостов, обводных каналов, сводов монастырских подвалов, подземных галерей орденских замков, тоннелей средневековых водостоков… Орест разыскал рисунок фигурного колодца во дворе комендантского особняка. Оказалось, он действительно был фонтаном – фонтаном Святого Себастьяна. К рисунку прилагался и чертеж водонапорного устройства, но Еремеев не усмотрел в нем ничего особенного, никаких камер-секреток, никаких средневековых фокусов. Зато в конце книги Орест нашел бумажную «гармошку» с планом подземных сооружений центральной части города. Это была находка, с которой не стыдно появиться перед майором Алешиным!

– Я могу взять эту книгу с собой?

– Да, только одна просьба. Мне не нужно никаких наград. Пусть мое имя останется в тайне. Вы сами наткнулись на эту книгу здесь… Пусть этих негодяев, которые стреляют в неповинных людей, найдут как можно быстрее…

Еремеев хотел было сказать о том, что Лотта настоящая патриотка обновленной Германии и что-то еще не менее возвышенное, но из груди вырвалось лишь:

– Лотта! Вы очень… хороший человек!

Майор Алешин долго листал книгу. Две главы он пометил крестиками:

– Сделайте мне подробный перевод.

План с раскладной «гармошки» майор перенес на карту города сам.

Еремеев рассказал все, что знал о главном смотрителе мостов – Матиасе Вурциане. И снова вызвал одобрительный кивок Алешина.

– Этот человек мог бы нам пригодиться… Вы знаете его адрес?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Я знаю, где живет его дочь.

– Вот и хорошо. Разыщите…

Тайна фонтана Святого Себастьяна

В тот день Еремеев встал, как всегда, в шесть утра. Проснулся он еще раньше, но мелкий дождь так уютно барабанил по жестяному карнизу, а старый продавленный диван так удобно подставлял свои вмятины под выпуклости тела – Орест лежал в них, точно в выемках мягкого футляра, – что он позволил себе расслабиться и подремать до урочного часа. Но уже в шесть, не давая себе никаких поблажек, натянул майку, рейтузы и побежал в «спортзал». Дверь в галерею оказалась запертой, и лейтенант тихо чертыхнулся. Неужели экономка засекла его занятия и стала закрывать храм? Ну что ему сделается?! Все равно стоит с проломленной крышей.