Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

— Напитки, капитан?

Сор Талгрон мельком повернулся от окна. Внутреннее убранство челнока целиком состояло из плавно скругленных поверхностей, мягкого освещения и нейтральных тонов. Кресло из синтетической кожи обладало достаточными размерами, чтобы весьма удобно разместить громаду его тела. Одиннадцать оставшихся пассажирских мест оставались незаняты, хотя на борту присутствовали и другие. Сейчас он не видел их, однако чувствовал в рециркулированном воздухе привкус запаха генетически сформированных тел — одновременно знакомый, но при этом странный — а также улавливал слабое гудение их доспехов.

Говорившая служительница была неестественно высокой и гибкой, а ее большие овальные глаза представляли собой молочные сферы, лишенные зрачков. Этот облик ей придали генные манипуляции, хотя он и не мог понять их цели. Возможно, ее внешность представлялась людям приятной. Возможно, они повлияли на ее гены просто потому, что могли это сделать.

— Сладкий нектар? Амасек? — произнесла она, томно указывая на парившую перед ней охлаждаемую тележку. — Что-нибудь еще?

Сор Талгрон покачал головой и снова отвернулся к иллюминатору. Он увидел там собственное отражение, хмурящееся в ответ. Он не был уверен, что именно люди сочли бы привлекательным в мягком и бледном лице служительницы челнока, однако знал, что бы они нашли непривлекательным в его собственном.

Его лицо было квадратным и жестким. Жестоким. Это не было лицо ученого или дипломата. Проведенная в битвах жизнь сделала его черты сплющенными, а лицо и скальп крест-накрест пересекали уродливые шрамы. Невозможно было ошибиться относительно его роли во вселенной — он был воином, солдатом, убийцей. Именно для этого его создавали, для этой роли его генетически преобразили, и в ней он был хорош. Таково было его предназначение.

Сервомоторы в сочленениях доспеха издали визг, когда он снова подался поближе к стеклу, заслонившись от света и собственного мрачного отражения.

Пока спуск челнока выравнивался, глаза Сор Талгрона изучали планету внизу. Он увидел пылающие сопла золотых перехватчиков эскорта, вылетевших из-за края крыла и сопровождающих их внутрь.

Сор Талгрон пристально глядел, не мигая и впитывая все, что видел. До прибытия к месту назначения ему еще предстояло какое-то время лететь над крупнейшим рукотворным сооружением, какое когда-либо видела вселенная. И все же даже на самых окраинах этой колоссальной, раскинувшейся на целый континент мегапостройки Сор Талгрону было очевидно, что она коренным образом менялась.

Когда он покидал Терру, сооружение под ним было дворцом. Вернувшись, он обнаружил, что оно полным ходом движется по пути превращения в крепость.

Сор Талгрон шел сквозь пламя в сопровождении своего знаменосца Аранета и магистра связи Дал Ака. На всех троих были надеты багряные доспехи оттенка разлитой крови. Тяжелая боевая броня приобрела новые цвета Легиона по пути к Ультрамару, однако Сор Талгрона они не устраивали. Это казалось предательством прошлого Легиона.

Вокруг них, заполняя опаленный воздух пеплом и трепещущими страницами горящих книг, гибли многие века науки и мудрости. Базы данных библиариума предавали огню, и тысячи текстов и кодексов оказывались утрачены навсегда. Проводка и память на кремниевой основе плавились и трещали в пламени.

Сор Талгрон не скорбел об их потере.

Огромный зал был заполнен пылью. Его явно забросили после того, как вступил в силу Никейский эдикт. С большой вероятностью с тех пор тут не ступала ничья нога.

До сегодняшнего дня, когда помещение стало полем боя.

Он шагал среди последствий сражения, его наплечники лизало пламя, а под ногами хрустело цветное стекло. Должно быть, огромные витражные окна, выходившие в просторный атриум библиариума, стали одной из первых потерь в битве за город Массилею.

На полу и возле стен лежали забрызганные тела, превращенные огнем болтеров в изодранное мясо. Четверо Несущих Слово были мертвы, их уложили выстрелами наповал. Несколько других оказались повержены, и ими занимались апотекарии Легиона. У двоих были смертельные раны, и им подарили избавление, молитвы умерли у них на губах. У мертвых извлекали геносемя, редукторы жужжали, выплевывая кости и кровь.

Несколько павших Ультрадесантников еще не умерли, однако к ним на помощь не могли прийти апотекарии XIII Легиона, и в живых не осталось никого из боевых братьев, кто мог бы вытащить их в безопасное место. Возможно, в другом батальоне их жизни бы окончились мучительно, после бессчетных часов муки и ритуального унижения, однако Сор Талгрон не собирался делать ничего подобного, и их приканчивали без церемоний.

Они были врагами, и он бы сделал все, что в его силах, чтобы победить их полностью и до конца. Однако он не мог питать к ним ненависти, и не намеревался подвергать их ненужным истязаниям.

В XIII Легионе можно было многим восхищаться. Они обладали завидной слаженностью и боевой дисциплиной, а качество их работы было несравненным. Вне всякого сомнения, они являлись самой эффективной боевой силой, с которой доводилось сталкиваться Сор Талгрону, и он относился к ним с огромным уважением.

— Эреб желает, чтобы каждый враг, захваченный живым, был принесен в жертву для подпитки Гибельного Шторма, — заявил Ярулек перед началом войны в системе. — Так надлежит поступать на всех Пятистах Мирах.

— Будь проклят Эреб, — ответил ему Сор Талгрон. — Эта змея мной не командует. Мне приказано уничтожить этот мир. Я сделаю это по-своему.

Он вышел из атриума, минуя возносящиеся вверх колонны из белого мрамора, выщербленные и покрытые воронками от огня болтеров. Снаружи располагалась широкая полукруглая терраса, обрамленная природным камнем и безукоризненно ухоженной зеленью, которая теперь была перемолота и погублена. Водопад стекал в скальный бассейн, где лицом вниз плавали тела. Загибающиеся мраморные ступени спускались на нижние уровни вестибюля.

Сор Талгрон прошел мимо огромной белой статуи, изображавшей фигуру в рясе, сидящую в позе мыслителя.

На земле лежал легионер Ультрадесанта. Его рассекло надвое выстрелами, нижняя часть торса и ноги были неподалеку. Под ним собралась лужа крови, внутренности вывалились на террасу, однако он был жив. Легионеры умирали нелегко.

Аранет направил на него свой болт-пистолет.

— Нет, — произнес Сор Талгрон, и знаменосец опустил оружие.

Ультрадесантник был в звании центуриона — младший капитан, судя по знакам различия на наплечниках. Одной рукой он сжимал собственные внутренности, тщетно пытаясь удержать их на месте, а при помощи другой полз по земле. Рядом лежал волкитный пистолет-серпента. Воин нащупывал его. Даже умирая, он искал оружие против врагов.

Сор Талгрон с хрустом опустил сапог ему на запястье, и нагнулся, чтобы самому подобрать серпенту. Он повертел ее в руках.

— Хорошее оружие, — сказал он.

Ультрадесантник поднял на него взгляд. На воине был шлем. Тип Mk IV, какая-то местная ультрамарская разновидность. Некогда чистая кобальтово-синяя поверхность и окантованные золотом кромки теперь были забрызганы яркой и сочной кровью. На висках был изображен золотой венок — какое-то боевое отличие, которого Сор Талгрон не узнавал.

— Почему? — спросил легионер. Его голос потрескивал и был насыщен помехами.

Сор Талгрон приставил ствол волкитного пистолета к линзе визора Ультрадесантника, целясь точно в левый глаз.

— Что почему?

— Почему вы это делаете?

Сор Талгрон нажал на спуск. Затылок шлема Ультрадесантника взорвался, а пол под ним занялся пламенем.

— Потому что мне так приказали, — произнес он.

2

Магистр ордена Аэк Децим из 17-го ордена Легиона Ультрадесанта упер тяжелый сапог в грудь предателю и выдернул клинок. Короткий меч выскользнул из решетки вокса павшего врага с влажным скрипом, и легионер в красной броне рухнул, присоединившись к ковру из прочих на перемешанной с кровью земле.

Удушливый дым застилал обзор, содержащиеся в нем химикаты и слепящие микрочастицы вызывали жжение в глазах и горле. Видимость сократилась до считанных метров. Пелена тумана сделала сканеры авгуров бесполезными. Децим понятия не имел, где проходит линия фронта, но это едва ли имело значение. Сражение полностью утратило конфигурацию. Время стратегии прошло.

На него бросился очередной враг. Он отбил визжащий цепной меч легионера в сторону и вдавил в грудь Несущему Слово ствол своего болт-пистолета. Сила взрыва отшвырнула предателя назад, и он оказался на земле на расстоянии четырех метров, в разорванном горжете зияла глубокая воронка. Второй выстрел Децима прикончил его, попав между шлемом и нагрудником. Детонация практически оторвала голову от тела.