Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

Леон Киитер подался вперед и прижался лбом к холодному стеклопластику бронированного смотрового окна, сжав лицо ладонями.

Он смотрел вниз, на агромир у себя под ногами, не осмеливаясь взглянуть в пугающую темноту. Планету окутала ночь, но тут и там горели огни, разбросанные повсюду неровные яркие запятые.

Огни пожаров пылающих городов, жуткие, желто-оранжевые, горящие повсюду, куда он ни обращал взор.

Среди холода и тишины Леон смотрел, как разгорается далекое пламя.

Ник Кайм

Забытые сыны

Посадка

I

Гека'тан поднялся из дымного облака, будто ожившая статуя из оникса. Женщина была жива, но без сознания. Серые завитки дыма стекали с эбеновой кожи воина, заслонившего ее от взрыва. Под ногами хрустели обломки — большая часть потолка вместе со световыми вставками обвалилась. Где-то наверху, в техническом отсеке, мерцали оранжевые отсветы.

Огонь еще не добрался до залов медитации, и клубы дыма, валившие из вентиляционных клапанов, исчезали наверху. По крайней мере, она не задохнется. Там могут находиться другие раненые, нуждающиеся в помощи. Корабль вдруг накренился, отбросив Гека'тана к стене. Это была агония. Он ощущал сквозь переборку дрожь отказывающих двигателей, слышал завывание воздуха, стремительно утекающего через пробоину в фюзеляже.

Дверь заклинило. Гека'тан почувствовал за нею жар и услышал треск пламени, пожирающего соседний отсек. На время медитации его доспех был помещен в арморариум. Он вспомнил предбоевые клятвы, нанесенные на его наплечники и наголенники. Одна из клятв повторялась и на черной коже обнаженного тела воина:

Защищать слабых.

Она была написана на языке сигил, древнем языке Ноктюрна. Гека'тан родился из огня на этой дьявольской планете. Пламя не ослабляло его силы, а, наоборот, укрепляло. Он выбил дверь и зажмурился, когда огонь метнулся ему навстречу. Огненные языки быстро опали, как только выгорел весь кислород. До этого момента Гека'тан не двигался с места, и о том, что его коснулось пламя, напоминало лишь легкое покалывание на коже.

Перед ним был длинный коридор. Воздух дрожал от жара. Корабль снова встал на дыбы — до удара оставалось совсем немного. Он оглянулся на женщину.

Вокс рядом с ним ожил, прохрипев последние слова пилота:

— …падаем. Приготовиться… к удару. Храни… нас… Император.

Невозмутимый и спокойный даже перед лицом скорого и ужасного падения, Гека'тан нашел последнюю фразу любопытной. Она звучала почти как молитва.

Гудение двигателей перешло в визг. На несколько мгновений Гека'тан вспомнил… Крики, смерть, кровь. «Преисподняя наяву» — так сказал Гравий. Гека'тан пошатнулся — но не от слабости или усталости, а от воспоминаний о месте, где многие погибли и многие сбились с пути истинного.

Отец.

Неожиданно явившаяся мысль причиняла боль.

Вулкан был один. Один и в окружении. Они наступали. Он… он…

…тряхнул головой, отгоняя кошмар. Дым в отсеке и коридоре сгущался. Сквозь рев пламени Гека'тан услышал крики. Обреченный корабль входил в атмосферу слишком быстро и отвесно. Его борта содрогались в предчувствии последнего удара.

Внезапно изменившийся угол наклона свидетельствовал о том, что огненный полет подходит к концу. Впереди — трюм. Гека'тан был на полпути к нему, когда понял, что не успеет. Аркадез, если он еще жив, должен защитить других.

— Я иду, человек… — пробормотал он, разворачиваясь обратно к двери. По крайней мере одну жизнь он спасет.

Едва Гека'тан обхватил ее руками, «Грозовая птица» со страшной силой врезалась в землю, и мир взорвался, превратившись в огненный ад.

II

Ранее…

Персефия со страхом взглянула на своего хозяина.

На его груди лежала массивная, отделанная золотом кираса. На боку висел меч длиной и толщиной с ее руку. Тело закрывал доспех кобальтового цвета. Она увидела в глазах гиганта, пронизывающего ее взглядом, лишь холодный серый камень и снова уставилась в пол.

Легионес Астартес Бессмертного Императора, Его Ангелы Смерти — нет, не так — его Ангелы Смерти, были созданы, чтобы защищать человечество от опасностей, приходящих со звезд. Миллиарды миров, миллионы уживавшихся культур — теперь они ведут войну.

«Кто нас защитит от нас самих? — подумала Персефия, не поднимая глаз от сотрясающейся палубы. — И кто защитит нас от вас?»

Война была повсюду, или просто так казалось. В это Галактику заставили поверить пропагандисты, подстрекатели и вербовщики Имперской Армии. Где обещанная эра процветания и мира, ставшая возможной благодаря превосходящему всех и вся Империуму? В реальности Галактика раскололась.

Присоединиться к Императору, далекому и нематериальному существу — кто, кроме Его возлюбленных сынов видел Его? — или быть объявленным изменником. Еретиком.

Нет, опять не так.

Предпринималась масса усилий, чтобы доказать эмпирический факт: Император — не бог. Богов не существует.

Распространителей подобных идей и спорщиков теперь было не видно и не слышно. Идолопоклонство подлежало уничтожению — будущее за наукой и разумом, логика приведет человечество к вершинам. И все же слухи были.

А что другой, Хорус? Поджигатель войны, убийца планет, безжалостный демагог кровавого Крестового похода, тесно связанный со старой религией и прежней верой. Творец позорной и жестокой кампании на Исстваане. Ненавидимый и демонизируемый, он был чудовищем, существом из детских ночных кошмаров. Как легко дается падение сильным мира сего!

— Успокойся, — сказал кобальтовый гигант.

За ревом двигателей Персефия едва распознавала собственные мысли, уже не говоря о голосе. Но великан расслышал ее с такой легкостью, как если бы они вели вежливую беседу в тихой комнате. Его голос был подобен раскату грома.

— Мой господин?

— Я сказал, успокойся, — повторил гигант. На его нагруднике красовалась стилизованная литера «U». Округлый шлем с вокс-решеткой у рта и холодными темно-красными линзами висел на магнитном зажиме на бедре. Он выглядел грозно даже без полного комплекта оружия, хранящегося в специальном стеллаже. — Корабль, на котором ты летишь, — «Грозовая птица» — хотя теперь он не очень ее напоминает, выдерживал и не такие путешествия.

Персефия была сама покорность и раскаяние.

— Да, мой господин! Прошу прощения.

По-видимому, удовлетворенный, воин вновь откинулся на спинку сиденья, но не стал от этого менее пугающим. При каждом движении бионические приводы под его доспехом жужжали, выдавая старые ранения. Именно поэтому великана списали с фронта, и отчасти по этой причине его сопровождала Персефия. Когда-то она была летописцем, но после «Эдикта о роспуске» ее работа стала забытым воспоминанием. Война пришла в Галактику, и способности Персефии, как и остальных представителей человеческой расы, были брошены в ее топку.

Никто больше не хотел ничего помнить.

Корабль угодил в зону турбулентности, и Персефия пошатнулась.

Из кабины по воксу долетел голос пилота:

— Входим в атмосферу Бастиона. Сильная турбулентность. Пытаюсь корректировать.

Персефия бросила взгляд на кобальтового гиганта. Его глаза были закрыты, дыхание едва угадывалось по движению грудной клетки.

— Я не должна была оказаться здесь! — Женщина крепко сжала кулаки, мечтая о том, чтобы болтанка прекратилась.

— У нас с тобой есть нечто общее, человек. Мы оба не должны были оказаться здесь. Но про нас забыли. — Глаза великана открылись, и в них читались боль и гнев. — Медитации Гека'тана почти закончены. Ему понадобится его доспех. — Он снова закрыл глаза, а оружейница направилась в сторону корабельной кормы. Его звучный голос преследовал ее:

— Забыты… мы оба.

III

На Гека'тане не было ничего, кроме тренировочного костюма. Он уже приготовил пепел и жаровню. Соблюдая ритуал, нагрел клеймо. В колыбели зародилось пламя, и в его жарких объятиях он видел чистоту и истинность. Вместе с ним вернулись забытые воспоминания…

Десантный корабль был охвачен огнем. Его броня во многих местах повреждена зарядами лазпушек, часть тяжелых болтеров уничтожена. Изнутри струился жар. Там затаились тени. Скрюченные тела казались красными от разгорающегося огня. Внутренности корабля были рассыпаны по равнине Исстваана, затянутой клубами удушливого дыма. Трассирующий снаряд прочертил воздух, визжащий от залпов болтеров и тяжелых орудий. Где-то вдалеке, рядом с невидимым сейчас горным хребтом, громыхнул разрыв.

— Ве… ду… о… гонь… — протрещало на ухо Гека'тану вокс донесение.