Жизнь моряка - Дмитрий Лухманов

Но грянула русско-японская война, и бесталанные царские адмиралы обанкротились. Военная деятельность и помощь Добровольного флота оказалась более чем скромной.

Копилась война, и с нею кончилось существование того Добровольного флота, для создания которого жертвовались не только крупные суммы купцов, но и трудовые рубли населения. Идея коммерческих крейсеров, так блестяще оправдавшая себя через десять лет, в мировую империалистическую войну была признана неудачной и устаревшей. Из ведения морского министерства флот перешел в ведение министерства торговли и промышленности. Комитет был переименован в правление с сильной прослойкой чиновников.

Оставшиеся после русско-японской войны четыре парохода крейсерского типа правление Добровольного флота поставило на линию Либава — Нью-Йорк через Роттердам. Но за два года работы, имея всегда почти полный комплект пассажиров и полный груз, они дохода не давали. Своих агентов в Нью-Йорке и Роттердаме не имелось, а иностранные рвачи-комиссионеры получали такую львиную долю с заработка Добровольного флота, что остатков не хватало даже на содержание судов. Выручали только новые линии: экспрессные — между Владивостоком, японскими портами и Шанхаем — и товаро-пассажирские, обслуживавшие Камчатку, Сахалин и побережье Приморской области. Все эти линии субсидировались правительством.

Флотские офицеры были постепенно заменены моряками торгового флота, а в содержании старых и постройке новых судов начала преследоваться строгая экономия.

Ко времени мировой войны число пароходов Доброфлота перевалило уже за сорок. Правда, большинство новых судов были обыкновенными грузовиками с железными палубами и без всяких претензий на шик, но все-таки Доброфлот являлся солидным морским предприятием. Кроме пароходов, во многих русских и иностранных портах он имел ценное недвижимое имущество, не говоря уже о плавучих кранах, катерах и инвентаре. Во время войны лучшие «добровольцы», ранее ходившие на линии Одесса — Владивосток, были сданы в бессрочный чартер (аренду) англичанам и работали между портами Северной Англии, Мурманском и Архангельском. Несколько пароходов после закрытия турецких проливов застряло в Черном море. Остальная часть флота в числе двадцати трех единиц сконцентрировалась на Дальнем Востоке.

В самом начале войны экспресс шанхайской линии «Рязань» был захвачен германским крейсером «Эмден». Второй экспресс «Орел» был взят в военный флот и превращен в военно-учебное судно.

Третий экспресс «Полтава» наскочил на камни у Седельных островов и погиб.

С начала Великой Октябрьской социалистической революции правление Доброфлота, не пожелавшее подчиниться Советской власти, бежало из Петрограда в Одессу, оттуда перекочевало в Феодосию, затем в Константинополь. После падения Врангеля и крушения всех надежд белогвардейцев на восстановление старого режима оно перебралось в Париж.

За время между Октябрем и разгромом Колчака дальневосточный отдел Доброфлота, или, как он тогда назывался, Управление делами Добровольного флота на Дальнем Востоке, оставался самостоятельным.

От Москвы Владивосток был отрезан.

В конце января 1920 года руководимые большевиками партизаны и восставшие рабочие свергли во Владивостоке власть колчаковского ставленника Розанова. Несмотря на горячее желание трудящихся установить Советскую власть в Приморье, присутствие огромной армии японских интервентов вызвало необходимость сохранения Областной земской управы. Она преобразовалась во временное коалиционное правительство. Дальневосточные заправилы Доброфлота, приняв это за начало большевизации, бежали из Владивостока вместе с генералом Розановым и другими колчаковскими ставленниками на пароходе «Орел» в Японию. Там они объединились с главным агентом Доброфлота для Северной и Центральной Японии Н.Д. Федоровым и начали, под покровительством Японии, захватывать «добровольцев», приходивших в японские порты. Федоров и компания преспокойно продавали грузы со скидкой тем же японцам и бесконтрольно распоряжались вырученными деньгами, а корабли или эксплуатировали в свою пользу, или направляли через Константинополь в распоряжение белогвардейского правления Доброфлота.

Многие капитаны, которым белогвардейцы платили жалованье в иностранной валюте, охотно содействовали федоровской компании. Они выдумали даже особый принцип «работы вне политики», которым пытались прикрыть свою службу белогвардейцам. Управлением во Владивостоке верховодило несколько старших капитанов, руководствовавшихся тем же принципом.

Судовые команды и младший комсостав чувствовали, что белогвардейская верхушка ведет Добровольный флот к полному разбазариванию и гибели, и, как могли, боролись за сохранение всех пароходов.

Наконец временное приморское правительство предложило всем работникам Добровольного флота и судовым командам избрать на общем собрании управляющего. Выбор пал на меня. Первым шагом в моей деятельности был отказ от подчинения правлению, находящемуся за границей.

— Доброфлот есть учреждение, созданное на национальные пожертвования, он есть достояние всей нации, которая живет на своей территории, и Доброфлот не может управляться из-за границы.

И временное правительство и доброфлотская масса поддержали. Было создано временное правление на русской территории, во Владивостоке Федорову и всем заграничным агентам было предложено подчиниться этому правлению как национальному.

Федоров отказался наотрез и, снесшись с эмигрантским правлением, объявил себя управляющим делами Доброфлота на Дальнем Востоке, с пребыванием в Японии, впредь до установления в России «законного, всеми признанного правительства».

Началась борьба за пароходы между Владивостоком и самозванным управляющим в Японии. Война эта была нешуточная. Федоров и его приспешники «вне политики», как и вся прочая белогвардейщина, являлись орудием в руках интервентов, пытавшихся превратить наш Дальний Восток в свою колонию. Белогвардейский «управляющий» делами Доброфлота на Дальнем Востоке Федоров был только ширмой для захвата русских кораблей интервентами. Если он имел некоторую видимость «самостоятельности», то это происходило из-за разногласий в лагере самих интервентов. Японские империалисты хотели просто прикарманить пароходы Доброфлота, а державы Антанты (Англия, Франция) предпочитали видеть их на Черном море, помогающими Врангелю в борьбе против Советов.

На какие только провокации не шли враги, чтобы сломить сопротивление русских моряков, остававшихся верными советской Родине! То, что коммунисты (в 1920 году во Владивостоке и я вступил в партию) и передовые моряки делали для спасения флота, было прямым продолжением великой борьбы, которую развернула большевистская партия на Дальнем Востоке, — партизанской отечественной войны против интервентов.