Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Михаил Юрьевич Кузищев

то, что есть у богатых людей, / Худые люди хотят то, что есть у толстых людей, / А толстые люди хотят то, что есть у худых людей. / Нельзя угодить каждому в мире… / Как ни старайся, / Всегда найдутся те, кто недоволен»[154]. Номер "Things I Wonder" содержал не менее серьезные строчки: «Мне интересны многие вопросы, / А многие – совсем неинтересны. / Похоже, что самые интересные вопросы / Это те, ответы на которые я никогда не найду».

На Хэллоуин The Shaggs дебютировали в местном доме престарелых с авторской композицией "It’s Halloween" – и заслужили благосклонную реакцию аудитории. Это было началом успеха. Вскоре группа начала выступать субботними вечерами в таун-холле Фримонта. Девушки исполняли как собственные номера, так и кавер-версии популярных песен вроде "House Of The Rising Sun". Концерты были по-настоящему семейным мероприятием: младшие братья подыгрывали на маракасах и бубне, мама сидела на билетной кассе, готовила и продавала закуски, а Остин Уиггин следил за порядком. История сохранила правила, составленные им для тех, кто пришел на концерт The Shaggs[155]:

Как только вы заплатили за вход на танцы, вы не ухо́дите из помещения, пока вам не пора домой. Иначе вам снова придется платить за вход.

Курить можно только лицам 16 лет и старше. Тем, кто младше 16, курить нельзя.

Находясь на верхнем этаже, сидеть на пианино или на сцене запрещается.

Также, находясь на верхнем этаже, нельзя бегать по танцполу. Танцуйте, но не толкайтесь.

Во время польки никто не толкается и не наступает на ноги друг друга, иначе полька прекращается.

Никто не ходит на кухню, пока там находится миссис Уиггин.

Вообще никто не спускается в погреб!! Поскольку он вообще не относится к танцам, ни у кого нет причин спускаться туда. Если кого-нибудь там поймают, будут проблемы.

Если вы будете просто следовать этим правилам, на танцах не будет никаких неприятностей, и вам будет весело. Если у вас возникнут какие-то вопросы к этим правилам, или вы с ними не согласны, поговорите с мистером Уиггином. После этого, я уверен, вы согласитесь с ними!!!!

Нет сомнения, что на танцах с участием The Shaggs всем было весело в строгом соответствии с указаниями мистера Уиггина. Впрочем, даже если кому-то и не было весело, выбора у него не было – в маленьком Фримонте просто не существовало других ансамблей и музыкальных развлечений.

Среди гостей таун-холла было немало детей – их оставляли родители, чтобы дать себе пару часов продыха. Выступления The Shaggs звучали зажигательно – особенно им удавалась полька. Во время ее исполнения на танцполе образовывался своеобразный полечный мошпит, который так пугал папу Уиггина. Дороти вспоминала, что зрителям особенно нравились «быстрые песни. Мы играли их гораздо быстрее, чем они звучали в оригинале. Им нравилась полька – их способ танцевать польку. Они любили быстрые хороводы, так что мы играли для них "Wheelbarrow Polka"»[12]. Впрочем, были и те, кто выкрикивал обидные слова и швырял на сцену мусор. Один из местных даже заявлял, что большая часть жителей Фримонта считала музыку The Shaggs «тяжкой и мучительной»[13]. По словам Дороти, их младшей сестре Рэйчел, которая ходила в обычную школу, приходилось слышать от одноклассников, что The Shaggs «не соображают, что делают, и что музыка у нас неважная. Ей приходилось это терпеть»[14].

Остин Уиггин не обращал внимания на завистников и злопыхателей, а также на всевозможные недобрые слухи, гулявшие по городу. Он продолжал делать любительские записи выступлений ансамбля и в марте 1969 решил, что The Shaggs наконец созрели для записи альбома. Как и в случае с конкурсом самодеятельности, девушки посомневались, но снова решили, что перечить не стоит. Как уже было описано выше, в тот торжественный день семейство Уиггин прибыло на студию Fleetwood в полном составе. Бобби Херн, один из штатных инженеров студии, вспоминал: «В студию вошел этот парень, Остин Уиггин… и сказал, что ему нужно нарезать несколько треков. Он хотел спродюсировать их сам, потому что был владельцем группы. То есть понимаете, это отец, он называет себя владельцем. Он их привел, и они сыграли вот это все. А мы просто заперлись в микшерской и катались по полу от смеха. Просто укатывались!.. Эти девушки вообще не понимали, что делают, но считали, что это нормально. Это были люди откуда-то из Нью-Хэмпшира. Из Фримонта. И они вообще не врубались. Они были просто из другого мира. Они были совсем юные. Лет 17, 16, 13. И они пахли как коровы. Точно как с фермы. Не грязный запах, а просто как коровы… И они привели с собой всех этих родственников, которые сидели в углу и хлопали после каждого номера»[15]. Инженер Расс Хэмм, который в тот день тоже работал в студии, запомнил сессию на всю жизнь: «Это было так странно. Они достали свой арсенал, две гитары и барабаны. Они начали играть, и… Понимаете, было очень трудно не взорваться от смеха. Да что здесь вообще происходит? Я повернулся к Остину и говорю: "Послушайте, я не гитарист, но я думаю, что могу подстроить эти гитары". А он посмотрел на меня и отвечает: "Нет-нет… эти гитары гарантированного качества. Я их купил в музыкальном магазине у Тэда Хербертса в Манчестере[156]. Это лучшие гитары, они на гарантии"»[16].

Инженеры осознали свое бессилие и сдались. Группа The Shaggs без особых церемоний (вот что значит регулярные репетиции!) записала двенадцать авторских композиций, а Остин Уиггин полностью расплатился за студийное время мелкими купюрами, которые он привез в банке из-под кофе.

С этого момента история альбома "Philosophy Of The World" становится более туманной. Интерес к выпуску пластинки проявил Чарли Дрейер – еще один местный инженер и продюсер, который во время сессии The Shaggs, вероятно, катался по полу в компании Херна и Хэмма. Дрейер великодушно взялся за выпуск альбома, запросив у Уиггина за эту услугу некую сумму. Надо отдать ему должное, Дрейер честно старался отработать свой гонорар. На пару с Херном он даже попытался призвать на помощь студийных музыкантов, чтобы те «починили» исполнение The Shaggs. Эта попытка потерпела крах: профессиональный барабанщик, попытавшийся сыграть «поверх» причудливого бита Хелен Уиггин, быстро сдался. Стало ясно: улучшить запись феноменальной группы из Фримонта не под силу даже серьезным музыкантам. Продюсер понял, что ждать милостей от природы не стоит, и напечатал тысячу экземпляров альбома в его первозданной красоте. Сотню экземпляров он вручил Остину, остальное оставил себе. Судя по всему, именно в этот момент Дрейер осознал, что обеспечил себя запасами неликвидного