За Пределом - Елена Лобанова

Инэльдэ осмотрела результаты усилий по созданию непринужденно-роскошной обстановки. Поблагодарить за помощь и предусмотрительность, конечно, придется. Критиковать — ни в коем случае. Исильмэ находилась гораздо ближе к залу с балконом, возможно даже слышала звук открываемого коридора. Естественно, она приняла правильное решение, явилась сюда первой и занялась приготовлениями к встрече гостей. Но, скорее всего, Исильмэ, выросшая в роскоши Чертогов Амалироса не предполагала, какой у этого решения будет результат. Безопасная жизнь в Синих Горах наступила относительно недавно. Добавились новые коридоры, проходы, прекрасные покои и вот этот зал в том числе. Все, что мог сделать Даэрос, было сделано. Для остального требовалось время, а его прошло еще слишком мало. Новых кресел не появилось, ковры не соткались сами собой. Вещи, которыми пытались украсить этот восхитительно строгий и некогда пустой зал, были скорее реликвиями, чем предметами обстановки. Для местных Темных, не избалованных доступностью самых обычных предметов, трехногий стул продолжал оставаться стулом. Таких многострадальных вещей в зале уже имелось невообразимое множество. Пока они стояли по разным углам у своих владельцев, Инэльдэ и не подозревала, как потрясающе они будут смотреться, если собрать их вместе. Наверное, там, за Пределом, так могла выглядеть свалка, которую растащили попредметно в поисках какой-нибудь случайно утраченной ценной вещицы. Вещица, похоже, еще не была найдена. Подданные продолжали передвигать «мебель» под руководством Исильмэ. Ар Ктэль и сама уже понимала, что затея оказалась не самой лучшей — как не переставляй, чем не занавешивай, а скрыть вопиющую нищету не удастся. Хоть как-то сглаживали впечатление каменные столы, которые были сплошь заставлены блюдами с закусками, выпечкой, жареным мясом — всем, что было в последнем обозе. Даже вино в пузатом бочонке не забыли. Все-таки встреча бесценного Открывающего и будущих союзников, это — событие.

Инэльдэ поблагодарила Исильмэ, осторожно опустилась в неизвестное ей шаткое кресло и попыталась принять невозмутимый вид. В конце концов, те, кого должен был привести Даэрос, тоже не как сыр в масле катались. Так что главное, чтобы под гостями чего-нибудь не развалилось, а остальное — мелочи.

Из коридора донесся перестук копыт, топот и натужное дыхание. Сопели и пыхтели точно гномы. Их сородичи в зале заняли целый угол и тоже готовились к встрече героев, предпринявших долгое путешествие. Первым в зал вышел не Даэрос, а его Айшак. Нахальное животное помахивало хвостом, попирало ветхие ковры и бодро топало к столам. Следом появился сам Великий Открывающий. Инэльдэ пошатнулась вместе с креслом. Исильмэ издала звук, который вполне мог сойти за начало ругательства. Даэрос обвел все собрание слегка мутным взглядом, выдавил из себя что-то вроде «приветствую» и отправился вслед за своим Айшаком к столам. Наверное, так могли выглядеть изгнанные из своих владений человеческие императоры после долгих скитаний. Драное покрывало с местами еще желтой бахромой, волочилось за ним потрепанной мантией. На плече болтался странный мешок, в котором безошибочно угадывался предмет постельного белья, на лбу переливался закатными красками огромный синяк. Даже окружающая небогатая обстановка на фоне такой потрепанности и побитости стала выглядеть вполне сносно. Ар Ктэль, проявляя вопиющую несдержанность, ухватил кусок мяса и впился в него зубами. Все присутствующие были потрясены. Открывающему оставалось только заурчать, как голодному зверю.

Следующей из прохода появилась шатающаяся Вайола. Дева была не в лучшем виде, хотя её «мантия» не так пострадала и лбом она, похоже, стены не пробивала. Вид столов с едой придал Воительнице сил, и гномы были вынуждены признать, что Темные все-таки весьма сдержанный народ по сравнению с их представительницей. Гном-дева издала радостный вопль и рванула к столам, путаясь в покрывале. То, как она набросилась на еду, говорило о многом. По крайней мере о том, что путешественников пока не стоит отвлекать от столов, а то и пострадать можно. Лучше заняться делом — отловить айшаков, которые ломились в зал, и согнать их в один угол, чтобы под ногами не путались.

Из коридора вышли Керн и Глыба. Упрямые копатели все-таки доволокли свой груз. Дощатые носилки с грохотом обрушились на пол, и гномы последовали примеру Даэроса и Вайолы. Последними выползли в зал Гройн и почти висящий на нем Сульс. Творец Драконов находился в ужасающем состоянии. Трудности пути и вынужденная голодовка привели его в самое художественное состояние духа — он одновременно страдал, умирал и сочинял стихи, то есть — бормотал в рифму. Но, как выяснилось, близость еды действует на будущих поэтов так же, как и на прочих менее экзальтированных граждан. Бормотание немедленно сменилось чавканьем, как только Гройн помог Сульсу дойти до стола.

Пока странное посольство удовлетворяло очень насущные нужды, собравшиеся в зале гадали, что именно произошло с их посланниками. Скрученные и перекрученные нефралевые прутья решетки выглядели зловеще. Даэрос еще не успел запить мясо, как общее мнение уже сложилось и передавалось по залу с охами, ахами и злобным шипением. Темные, да и гномы, собирались отомстить. Какие-то там лесные жители, оказывается, посадили их Открывающего в клетку, но Посольство героически вырвалось на волю, унеся с собой и тюрьму.

Даэрос жевал, прислушивался и размышлял о том, как бы так убедительно, но без лишних подробностей, объяснить всем собравшимся, что убивать никого не требуется. Предварительный план речи в общих чертах он уже составил — практически оправдал бородатых лесовиков. Ну, что взять с людей, которые упившись сомнительными отварами, видят под каждым кустом то эльфов с золотыми волосами, то клыкастых лошадей, то не менее клыкастых и бесхвостых бобров? Местное население должно было понять лесных жителей, исходя из личного опыта — с голодухи и выползня съесть можно. Такое объяснение странных видений, за некоторыми мелкими исключениями, было вполне правдивым. Но рассчитывать, что Инэльдэ удовлетворится этими скудными сведениями не стоило. Значит, придется все-таки рассказать ей большую часть из того, что он знает. Ар Ктэль доел и пришел к выводу, что Нэрнис вряд ли его осудит за единолично принятое решение. Раз уж речь пошла о женщинах, то не столь важно к какому народу они принадлежат — к эльфам, людям или гномам. Для правильного понимания того, зачем вообще все это нужно: Пределы, странные подвески и злобные птицееды, надо привлекать к делу именно женщину. Полутемный допил вино и сделал второй немаловажный вывод: ни что так не стимулирует изобретательность женского ума, как борьба против другой женщины. Светлый брат непременно одобрит его действия, как специалист по душевным мучениям.

Даэрос вручил Инэльдэ все четыре ножа и снова встал к щиту.

— Давай. И не пытайся меня убедить, что ты случайно промахнулась. Бросай.

— Даэр, я не могу кидать в тебя ножи. Даже не смотря на все, что ты мне уже показал. А вдруг нож в тебя все-таки воткнется?!

— Тогда я попрошу брата. Вот, вернется Нэрнис, и я потребую, чтобы он в научных целях стрелял из лука. А тебя смотреть заставлю. Решай — или ты сейчас бросишь нож, как следует или будешь присутствовать при моем расстреле!

Инэльдэ примерилась, закрыла глаза и метнула. Даэрос разглядывал нож, который застрял, казалось, в плече.

— Я тебя убила?

— А? Нет, я ничего не чувствую. Нож как будто бы вошел наполовину, но я не вижу крови. И не больно. Сейчас сниму подвеску, и посмотрим. Не надо сразу волноваться! — Даэрос подошел к столу, стянул с себя цепочку и бросил загадочный диск на поднос. Нож немедленно упал на пол. Ни раны, ни даже дырки в одежде не было. — Вот, видишь? Давай, попробуй еще раз.

— Хватит! — Инэльдэ умом понимала, что эта ценная штука как-то защищает даже от хорошо брошенного ножа. Но продолжать не собиралась. — Уже и так выяснили, что ты стал непробиваемый. А давай я его одену, а ты тоже что-нибудь попробуешь.

— Что например?

— Ну…. Попробуешь меня поцеловать, а тебе скажу, почувствовала я что-нибудь или нет.

От таких предложений не отказываются. Даэрос и не стал.

— Как ты помнишь, эта вещь сохраняет первоначальное состояние предмета. Всякий раз, как ты его будешь касаться, будешь выглядеть как сейчас. Можешь, конечно, не обращать на это внимания, но потом не обвиняй меня, что я не намекнул тебе причесаться.

Пока Инэльдэ причесывалась и даже переодевалась, Даэрос думал о Пелли. Ни силы, ни здоровья эта нефралевая подвеска сестре, конечно, не добавит. Но если она захочет лет через двадцать-тридцать все-таки поселиться в своем Замке и скрывать, по крайней мере, от них с братом, подступающую старость, то пожалуй от этой вещи будет толк. И не только для Пелли, если она согласится воспользоваться ценным предметом. Можно будет восстанавливать первоначальный облик таких хороших вещей, как те же книги. Надо только позаботиться об этом заранее. Еще можно будет им пользоваться для защиты Нэрниса во время его выходов к своим не самым чутким подданным. А троих вождей орков надо допросить еще раз. Открывающий даже привстал, собираясь немедленно проверить новое предположение — попробовать коснуться цепочкой орков. Если кто-то из них уже имел дело с «парящими над цветами» старушками, то изменения будут заметны. Но обещанный поцелуй заставил его сесть на место.