Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй - Александр Свечин

Успех обороны Порт-Артура, вызванный рядом случайных причин, позволил сохранить иллюзию возможности длительного сопротивления крепости, изолированной от полевых армий. Крепости с поясом фортов, находившиеся в конце XIX века уже накануне ликвидации, вследствие ошибочных заключений из опыта Порт-Артура[115] сохранились частью до Мировой войны. Их гарнизоны, составленные из слабых резервных и ополченских формирований, и отдаленно не напоминали по своей боеспособности прекрасную порт-артурскую пехоту и моряков; и в той сфере концентрированного применения самой ужасной техники, каковой является крепостная борьба, эти сильные числом, но слабые духом и обучением гарнизоны были обречены разлагаться и капитулировать в немногие дни. Крепости существовали в истории лишь при возможности использовать для обороны их мало годные к полевому бою части. Крепости, требующие отборного состава защитников, утрачивают всякий смысл.

Ляоянская операция. В течение лета 1904 г. японцы медленно двигалась на Ляоян: с востока — 1-я армия Куроки, 45 тыс., и с юга — 2-я армия Оку, 45 тыс., и 4-я армия Нодзу, 30 тыс. Высаженная в Дагушане армия Нодзу с трудом снабжалась и сблизилась с армией Оку, чтобы воспользоваться ее лучшими условиями подвоза — вагонами, передвигаемыми вручную, и джонками. Неблагополучие тыла 1-й армии задерживало продвижение японцев. Преодоление 200 км бедной горной местности между р. Ялу и Ляояном потребовало 4 месяцев.

Куропаткин, верный своему плану — не рисковать армией до получения решительного превосходства в силах и приносить в жертву этому сосредоточению все географические интересы, предписывал начальникам войск, выдвинутых на все три направления, по которым наступали японцы, не доводить боев до кризиса, который бы мог повлечь полный разгром русской авангардной группы, и своевременно отходить. Поэтому ряд выгодных случаев, представлявшихся русским при обороне Ташичао, Симучена, р. Ланхэ, под Ланьдясанем, против наступавших в равных силах японцев остался неиспользованным; каждый бой неизменно не доводился до конца и завершался отступлением русских; искусство выхода из боя было доведено русскими до высокого совершенства, но войска морально ослаблялись этой систематической неустойчивостью командования.

Куропаткин не видел никакой беды в том, что по мере отхода к Ляояну восточной и южной групп русской армии расстояния между ними сближаются, и вся Манчжурская армия сжимается в один кулак. Пережитки наполеоновской стратегии заставили Куропаткина признать «недостаточно сосредоточенным» и расположение 23 августа, когда южная и восточная группы, силой каждая в 3 корпуса, находились всего в одном переходе к югу и востоку от Ляояна. 27 августа, при известии о частной неудаче в X корпусе, Куропаткин распорядился стянуть всю армию на ляоянские позиции.

Последние представляли предмостную позицию с двумя линиями редутов сильной профили, занимавшую площадь на 5 км удаления перед шестью мостами через р. Тайдцыхэ, и линию передовых позиций, вынесенных на 9-10 км от мостов. Эти передовые позиции, в секторе между железной дорогой и рекой, протягивались на 25 км по высотам, командующим предмостной позицией, и образовывали две группы — маетунскую, на пути отхода Южного отряда, и цофантунскую, на пути отхода Восточного отряда, с небольшим промежутком между ними.

Силы русских достигали 170 тыс. с 644 орудиями, силы японцев — 130 тыс. с 400 орудиями. Куропаткин распределил свой полуторный перевес так: 43 % пехоты (I и III Сибирские корпуса, X армейский корпус) он развернул на передовых позициях; 28 % (II и IV, Сибирские корпуса) составляли резерв в предмостном укреплении; 13 % (XVII армейский корпус) были выдвинуты по северному берегу р. Тайдцыхэ для противодействия попыткам японцев обойти передовые позиции с севера и отрезать железную дорогу; 9 % пехоты и сильная конница охраняли правый фланг и тыл и 7 % несли этапную службу.

29 августа японцы установили соприкосновение с русскими по всему фронту передовых позиций. Силы их были явно недостаточны для предстоявшей им задачи. Японцам приходилось расплачиваться за неверную оценку мощности Сибирского пути и быстроты накопления сил Манчжурской армии. На родине у них еще оставались 2 полевые дивизии, обеспечивавшие оборону берегов и, вероятно, содействовавшие формированию многочисленных резервных частей; однако крупного усиления японский главнокомандующий мог ожидать только в начале октября. 24 августа была отбита ускоренная атака армии Ноги на Порт-Артур, и она оказалась прикованной к крепости еще на долгое время. Между тем, к русским притекали ускоренным темпом, по 6 эшелонов в сутки, новые силы; с 21 августа выгружался V Сибирский корпус, а за ним непосредственно следовал I армейский. Так как в ближайшее время соответствие сил могло сложиться для японцев еще более невыгодно, то главнокомандующий Ойяма решился наступать. Атаки всех трех армий должны были начаться 30 августа и направляться на передовые позиции русских. Однако генерал Куроки, наблюдая движение русских обозов, отходивших к ст. Янтай, чтобы не загромождать тесной внутренности предмостной позиции, составил себе внешне ошибочное впечатление, что русские уходят от Ляояна и будут только задерживать японцев своими арьергардами. Ввиду этого Куроки решил оставить для атаки передовых позиций совместно с IV и II японскими армиями только половину своих сил, а половину — полторы дивизии — перебросить у селения Лентоуван на северный берег р. Тайдцыхэ для непосредственного давления на сообщения русских.

Бои 30 и 31 августа представляют неуспешную фронтальную атаку 81 % японских сил на 43 % русских, удерживавших передовые позиции. Попытки Оку охватить передовые позиции западнее железной дороги отражались конницей Мищенко и небольшими частями общего резерва. Настроение русских войск было приподнятое; переданное на позиции сообщение об отбитом штурме Порт-Артура встречалось повсюду громким «ура». Перед левым крылом передовых позиций, занятым частями X корпуса, японцев почти не было вовсе.

В условиях громадного превосходства русских сил перед Куропаткиным открывался редкий случай добиться победы наполеоновским методом прорыва: переправившиеся севернее Тайдцыхэ части японцев можно было сдерживать войсками XVII армейского, V Сибирского и начавшего высаживаться I армейского корпуса. Бой же на южном берегу Тайдцыхэ, столь счастливо начатый, следовало развивать с полной энергией, используя прорыв, оказавшийся в расположении японцев против Х корпуса, и перейти здесь в решительное наступление, бросив сюда и главную массу общего резерва. В этих условиях можно было рассчитывать захватить прорывом сообщения армии Куроки, нанести ей полное поражение и тем вынудить к отступлению и остальные японские армии.

Однако, при современной громоздкости ведения операции, прорыв, заставляющий рисковать своими сообщениями и стесняющий их в узком коридоре, требует огромной решимости. Куропаткин на него не пошел, тем более что его разведывательное отделение преувеличивало силы японцев в полтора раза против действительности. При последующем анализе сосредоточенное положение иногда оказывается представляющим благоприятные моменты, но предвидеть их заранее нельзя, и нет возможности к ним планомерно стремиться. И Бенедек в 1866 г., и Куропаткин в 1904 г., естественно, пропустили эти благоприятные моменты. Нормально удар из сосредоточенного положения у Ляояна на восток, вдоль южного берега Тайдцыхэ, мог явиться только вылазкой, без какого-либо оперативного будущего. Случайно обстоятельства сложились так, что эта вылазка могла обратиться в оперативный прорыв, но на такой случайности невозможно строить план действий.

Куропаткин избрал другой метод действий, который, казалось, должен был дать более скромные, но верные результаты: он распорядился очистить передовые позиции южнее Тайдцыхэ, занял предмостные позиции главным резервом; освободившиеся I и III Сибирские и X армейский корпуса должны были спешить на помощь XVII армейскому и V Сибирскому корпусам. Против трех четвертей японских сил Куропаткин оставил 28 % русских войск, а 66 % бросал против 25 % японцев, перешедших реку и грозивших нашим сообщениям.

В ночь на 1 сентября начался маневр; русские войска незаметно ускользнули с передовых позиций; 2 и 3 сентября атаки 2-й и 4-й армии на предмостную ляоянскую позицию не имели ни малейшего успеха. Японцы понесли крупные потери и находились на пределе своих физических и моральных сил. Но на северном берегу Тайдцыхэ обстановка сложилась невыгодно для русских: японцам в ночь на 2 сентября удалось после упорного боя выбить части XVII корпуса из деревни Сыквантунь и Нежинской сопки. 2 сентября должно было начаться русское наступление. Первой двинулась с севера резервная бригада Орлова (V Сибирского корпуса), только что прибывшая на театр военных действий. В высоком гаоляне она столкнулась с японской бригадой и бежала, охваченная паникой. Настроение наших войск, находившихся с 23 августа или в бою или совершавших ночные марши, резко упало. У японцев почти не было снарядов; наше превосходство заключалось в артиллерии; между тем, усталые и начавшие нервничать X и XVII корпуса были двинуты в атаку в ночь на 3 сентября, что сводило на нет наше превосходство в артиллерии; ночная атака выродилась в ряд разрозненных ударов; войска сталкивались друг с другом, местность была незнакомая, карт не было; I и III Сибирские корпуса прибыли на поле проигранного уже боя и с трудом сохраняли порядок. Последние усилия, на которые были способны войска, были растрачены на ночные марши; I и III Сибирские корпуса вложили все свои силы и надежды в оборону передовых позиций; им было обещано здесь решающее войну боевое столкновение; во имя этого боя у Ляояна наши войска были обречены на 3 месяца до того на отступательные маневры; отступление и теперь с передовых ляоянских позиций подорвало в войсках веру в свои силы и начальников и создало японцам ореол непобедимости[116]. Главная масса русской армии утратила всякую боеспособность и настоятельно нуждалась в двух-трех спокойных ночлегах. А победоносный противник, находившийся сам в очень жалком положении, висел в одном переходе на фланге наших сообщений.