Попала! - Надежда Кузьмина

Да, шиард Биарсий собирался воевать с нами всерьез.

Сейчас мужчины сидели вокруг стола с картой, одновременно снова проговаривая порядок действий и не закусывая, а просто-таки пожирая жареное мясо, истекающее розовым соком. Ясно – и Арвис, и Тиабр потеряли много крови – надо восстанавливаться. Мне бы так – меня от одного взгляда на это мясо начинало тошнить.

Единственным моим вкладом стало, что я напомнила про пятую колонну. Дождалась, пока Арвис отдаст приказы отбить телеграмму в Риоллею, прочесать местность и занять оборону с тыла, и отползла на стоящую в углу койку. Интересно, а удобства тут где? Поймавший мою мысль Арвис прищурил глаз:

«Вон одеяло в углу на стене видишь? За ним тупичок с ведром».

Ну и хорошо! Пусть ведро, зато ни один талисиец точно туда не прорвется, застав меня врасплох!

Когда срочные приказы были отданы, незнакомый мне военный зачитал свежую сводку событий, пришедшую с прибрежной полосы. Там все прошло по плану. После гибели половины корпуса от ночной газовой атаки враги все же пошли вперед – наверное, верили в свой десант, помощь кораблей с моря и мечтали отомстить. Еще треть умерла днем по дороге. Остальных смыло селем при переправе через Осваю. Немногих выживших добили егеря. И – главное! – из наших не погиб никто! Несколько человек получили ранения и ушибы, когда рванула перемычка, запруживавшая Осваю в горах, – с количеством взрывчатки мы переборщили. Но и Марис, и остальные были живы!

Теперь предстояло подождать, когда фосген точно распадется и развеется. Тут все дружно считали, что лучше перебдеть, чем недобдеть. А то глотнешь – а на следующий день умрешь от удушья. Трупы можно и потом собрать… им уже хуже не будет. Но главное, что прибрежная полоса даже после всех катаклизмов осталась чистой – поэтому мы там и не стали использовать горящую нефть и прочий экстрим. А в планах на будущее значились дорога по горам для егерских отрядов и полоса укреплений с артбатареей у дальних отрогов гор. После этого к нам из Талисии таракан не пролезет и моль не пролетит!

Оставалось только одно дело – разгромить двадцать с лишним тысяч человек, которые сейчас маршировали в нашу сторону по Коровьему седлу. Соотношение сил – на каждого нашего пятеро их. Но у нас преимущество в технологиях и масса заготовленных сюрпризов.

Арвис однозначно полагал, что Биарсий попробует взять нашу вторую полосу укреплений с наскока. Шиард славился взрывным характером, жесткостью, переходящей в жестокость, и привычкой хотеть всего и сразу. Проволочек Биарсий не терпел. Вот и сейчас пехотинцы, как усердные муравьи, тащили на себе вязанки хвороста – так называемые фашины – и сколоченные из дерева лестницы.

Наши укрепления были слишком длинными и низкими для обороны – почти километр протяженностью и всего-то в двенадцать – пятнадцать локтей высотой. Снаружи, для защиты от обстрела, навалены мешки с песком. Ничего особенного – ни на первый взгляд, ни на второй. Казалось, наступающая орда просто перемахнет через этот штакетник, не сбив шага.

Казалось…

Потому что изнутри Борадис с родичами превратили эту полосу в нечто невообразимое. Незаметные снаружи, из щелей между мешками, из трещин камней, из зазоров между бревнами в сторону врага были нацелены форсунки. Резервуары с легкой нефтью мы спрятали высоко в горах, что обеспечивало и их недоступность для врагов, и нужное для распыления горючей жидкости давление. По одной команде фасад наших укреплений мог превратиться в огненную стену, бьющую языками пламени на несколько метров вперед. Осталось дождаться, когда талисийцы со своими фашинами и лестницами кинутся на штурм.

Вообще нефть в наших планах играла одну из главных ролей. Недаром ее собирали и возили сюда всю зиму… Если бы я не видела лица моего эриналэ, когда он смотрел на мертвых товарищей с перерезанными глотками, я бы даже пожалела талисийцев. А так… нет, не жаль. Совсем не жаль. И того бородатого с арбалетом, которого я убила своими руками, не жаль тоже. Может быть, однажды придет ужас… А пока есть только радость, что Арвис жив и со мной. И желание поскорее уничтожить тех, кто угрожает сейчас моей стране и моей семье.

Взглянула на Арвиса. Ага, судя по сведенным бровям, этот тоже не озабочен превышением пределов необходимой самообороны.

«Не озабочен, ты права. Но из бункера ни ногой! Поняла?»

Да я и не рвусь.

«Конечно, – улыбнулась ему. – Куда ты, туда и я!»

«Гррр… в мужских штанах! За что мне?!»

И думает, я поверю, что он сердит?

Сложно сказать, что бы я ответила, но снаружи запела труба – армия Биарсия пошла на штурм нашей полосы укреплений. Казалось, время замерло. Мужчины у стола на мгновение застыли в неудобных позах, а потом дружно рванули к бойнице – смотреть. Тиабр, лежащий с забинтованной ногой на койке у противоположной стены, прищурился и напрягся…

– А-а-а-а-а… – очень дальнее, как скандирование лозунгов на демонстрациях в старых черно-белых хрониках… А потом, смазанные расстоянием, вопли ужаса и боли, переходящие в тонкий визг…

Спустив ноги с койки, встала. Мужчины расступились, пропуская меня к бойнице. Арвис обнял сзади за плечи, давая тепло и поддержку.

Что творилось на той стороне укреплений, отсюда было не разглядеть. Но стену с дальней стороны подсвечивал жуткий багровый ореол. В наступающих сумерках эта кайма казалась кровавой. Босховский ад, вот что это! Костры во тьме и вопли грешников. И сегодня ночью этот ад сойдет на землю. Потому что те талисийцы, которые, катаясь по земле, пытались затушить горящую нефть, и те, что в ужасе пятились, не знали, что это – только начало.

Пусть Биарсий приказывает выкатить пушки – мы не зря навалили мешков с песком, несколько часов они продержатся. Нового штурма до утра не будет – а утром будет уже поздно.

Вздохнув, оперлась на мужа:

«Отведи меня к кровати».

«С тобой все в порядке?»

«Да, нормально. В карете растрясло, и не спала. Разбудишь меня, когда начнете?»

«Хорошо. Вот так, осторожно ложись и спи».

Положил руку мне на живот.

«На диагностику сил почти не надо, но зато не будем беспокоиться. Да, ребенок в порядке, плацента в порядке. Спи!»

«Я говорила сегодня, что люблю тебя?»

«Эриналэ…»

Цветок над бездной. Бывает и так…

Тиабру так и не удалось пострелять. Все закончилось ночью. Я тоже могла бы не просыпаться – ничего, кроме моря пылающей нефти, растекшейся по поверхности рукотворного озера, разглядеть не удалось. Наверное, оно и к лучшему.

Сначала, в четвертом часу утра, раздался приглушенный двойной взрыв – это рванули два заранее подготовленных заряда в дальнем – земляном валу, замкнув его и перегородив насыпью дорогу. Не прошло и десяти минут, как с гор донесся похожий на раскаты майской грозы грохот – взорвалась наша запруда на озере Тхао. Мы построили плотину у истока вытекавшей из Тхао реки еще прошлой осенью, подняв в огромном, нескольких километров длиной, озере уровень воды почти на три метра. А теперь подорвали так, чтобы пятиметровый слой талой воды, снося по пути деревья и слой земли с горы, превратился в мощный сель и ухнул вниз, в долину, где расположилась на ночлег армия Биарсия, и затопил ее трехметровым слоем ледяной грязи.