Сборник коротких эротических рассказов - Коллектив авторов

Затем он приказал ей: «поцелуй, да покрепче» — и прижал ее губы к упругой головке своего члена. Фроська чмокнулась губами, а барин повторил это движение несколько раз.

«А теперь соси!» — Подал он команду, снова придвинув лицо Фроськи к своему животу.

«Как соси?» — Растерянно и непонимающе залепетала она и с испугом посмотрела в лицо барина.

«Наташка, голову!» — Ткнул плечом барин девку, и та, наклонившись и оттолкнув Фроську, сунула в свой широко открытый рот головку члена барина и, сомкнув по окружности губы, сделала несколько сосательных движений челюстью и языком.

Фроська в нерешительности взялась рукой за член и тоже открытым ртом поглотила его головку и шейку, и стала сосать. Головка была мягкой и упругой, а ниже ее ощущалась языком и губами отвердевшее как кость тело, и чувствовалось, что оно живое и трепетное.

Странное дело, Фроська опять почувствовала возбуждение и быстрее задвигала языком по мужскому члену.

«Довольно» — сказал барин, не желая доводить дело до извержения семени. Он отстранил девку.

«Сейчас сделаем смотрины девке Фроське! — Сказал он и поднялся с лавки — Наташка! Показывай товар!».

Наташка взяла Фроську и поставила перед барином. Он стал лапать ее за груди, живот, бедра. А Наташка говорила: «вот сиськи, вот живот, а под ними писец живет!» — Показывая пальцем на называемые части тела.

Барин провел рукой по животу девки и запустил ей пальцы между ног. «Да писец здесь ничего, поглядеть бы на него», — певуче подхватил он, продолжая перебирать пальцами женский половой орган.

Фроське, только что испытавшей половое возбуждение, прикосновение барина было приятным и щекотливым. Она невольно отдалась его ласкам и раздвинула ноги. Но барин отошел, показывая жестом на лавку. Наташка подвела Фроську к лавке, принудила ее лечь, говоря: «показать себя мы рады, нет у нас для Вас преграды».

Наташка и Милашка стали с одной и с другой стороны и, взявшись одна за левую, другая за правую ноги, запели: «вот заветный зверь писец, кто поймает, молодец!» — Они разом подняли ее ее ноги и раздвинули их в стороны. Перед взором появилось открытое место, всегда скрываемое от чужих глаз, да еще мужских. Охнув, Фроська одной рукой прикрыла свой срам, а другой — глаза и задергала ногами, стараясь их вырвать, но девки держали крепко и ей пришлось оставить свои попытки. Видимо, все это было предусмотрено ритуалом, так как барин, отведя от низа живота сопротивляющуюся руку девушки, затянул: «ты не прячь свою красу, я ей друга принесу!». Наташка и Милашка потащили туловище Фроськи вдоль лавки, придвинув ее зад к краю у которого стоял барин. Тот опустился на колени и его член оказался на одном уровне с половым органом девушки.

«Эй, дружочек, молодец, сунь красавице конец», — запели девки, а барин неспеша раздвинул половые губы Фроськиного органа и стал водить головкой члена по всем его частям от низа до верха и обратно. А Фроське уже не было стыдно своей наготы, а возникло желание ощутить мужской член в своей утробе. Она задвигала низом своего живота и зада, ловя головку члена влагалищем, ставшим от охватившего Фроську нетерпения влажным.

Наконец сам барин не выдержал этой сладострастной пытки и утопил головку своего члена в устье влагалища, а затем с силой вогнал его в туго раздавшуюся девственную глубину. Острая мгновенная боль вдруг пронзила девушку, заставив ее невольно вскрикнуть, а затем необъяснимое блаженство разлилось по телу и она потеряла чувство восприятия времени.

А. Н. Толстой

Японская комната

Графиня Ирина Румянцева родилась в Москве в семье Баскова. Богатый, шумный, привыкший жить на широкую ногу, он слыл в Москве хлебосольным малым. Единственную дочь он баловал донельзя. И казалось впереди жизнь полна радости, но судьба оборвала жизнь Баскова. Неутешимая в горе вдова тоже не намного пережила его.

Ирине было 16 лет, когда немка, у которой она была на попечении, выдала ее замуж за графа Румянцева — знаменитого 50-летнего мужчину. Румянцев любил свою молодую жену, но прожил довольно бурную молодость и, растратив свой пыл на других женщин, он уже не мог дать ей все то, что требовалось этой наивной, с каждым днем все более пылкой натуре. Ирина хандрила, сама не зная почему. Ее часто мучали головные боли и неясные желания. Муж как мог, старался развлечь ее: водил ее на собрания, в оперу, устраивал балы. На одном из таких балов Ирине представили графа Весенина. Молодой, остроумный, блестящий кавалер, настоящий светский лев — он спервого взгляда понравился Ирине, да и Ирина ловила часто на себе его пристальный взгляд.

После этого вечера они как бы случайно встречались в театре, то на званных вечерах. Но Дмитрий не делал попыток сблизится с Ириной.

Летом графу Румянцеву посоветовали отправить молодую жену на юг. Он снял для Ирины чудесный домик, увитый виноградом, стоящий у самого моря. Дом был обставлен так, как хотелось Ирине. Дела отозвали графа в Москву, но он надеялся, что чудесная природа развлечет Ирину, и она не будет скучать в его отсутствие.

На третий день, идя к морю, она встретилась с Весениным. Радости этой встречи она не могла скрыть, да и не пыталась. Дмитрий предложил покататься на яхте и Ирина, опираясь на мускулистое плечо Дмитрия, вдыхала запах моря и мужского тела. Возвратились они поздно вечером, с берега доносилась музыка. Сойдя на берег Ирина и Дмитрий, не сговариваясь, направились к домику Ирины. Сказав своей служанке, что ее услуги ей больше не нужны, Ирина поднялась в свою любимую японскую комнату. Дмитрий зашел за ней. Обстановка комнаты поразила его своей оригинальностью и великолепием. Пол был покрыт ковром в красных и черный розах. В одном углу стоял диван, обитый атласной материей. У дивана стояла японская ширма, с вышитыми по черному атласу белыми аистами. Розовый фонарь, мягкий свет которого лил на ковер и гору подушек. Дмитрий взирал на Ирину. Она только что вернулась из соседней комнаты, откуда минуту назад слышался плеск воды, доносился тонкий запах французских духов. Ирина была в черном кимоно, с обнаженными, еще не успевшими загореть руками. Волосы она причесала на манер японок и сейчас действительно напоминала чем-то женщин с Востока. В небольших ушах висели изумрудные подвески. Сияющие глаза не уступали им в блеске.

Они пили холодное вино: с каждым бокалом Ирина становилась все оживленнее. Ее алые губы жаждали страстного поцелуя, грудь порывисто вздымалась. И каждый раз, когда ее рука тянулась к бокалу, Дмитрию казалось, что она хочет приласкать его. Они сидели на подушках, около столика, глядя друг на друга страстными и долгими взглядами.