Сдвиг времени по-марсиански - Филип Дик

— Нет, — помолчав, откликнулся Джек.

— Ты уверен? — недоверчиво спросил Арни.

— Уверен. — Теперь он уже жалел, что согласился пойти вместе с ними. Пристальное внимание вызывало у него ощущение беззащитности. Арни прямо-таки нависал над ним. Джек почувствовал, что ему становится трудно дышать, и отодвинулся к краю стола, чтобы быть подальше от шефа водопроводчиков.

— В чем дело? — резко отреагировал Арни.

— Ни в чем. — Джек продолжал заниматься своим делом, не глядя ни на Арни, ни на женщину. Но те неотрывно продолжали следить за ним, и он заметил, что руки у него начинают дрожать.

— Джек, давай я тебе расскажу, как добился своего положения, — наконец промолвил Арни. — Только благодаря одной способности — умению правильно судить о людях. Я могу распознать, какие они на самом деле, не обращая внимания на то, что они говорят или делают. Так вот, я тебе не верю. Я убежден, что ты врешь и скрываешь свой дар предвидения. Правда ведь? Впрочем, можешь не отвечать. — Арни повернулся к женщине: — Пошли. Я хочу выпить. — И он пригласил Джека следовать за ними.

Оставив свои инструменты, Джек неохотно повиновался.

Глава 7

«Неужто ко мне пришла удача?» — спрашивал себя Мильтон Глоб, направляясь к Льюистауну на встречу с Арни Коттом. Он даже представить себе не мог, что в его жизни произойдет такая решительная перемена.

Правда, не совсем ясно, что Арни требуется. Звонок был таким неожиданным и Арни так быстро говорил, что доктор остался в полном недоумении. Вроде бы речь шла о парапсихологических способностях душевнобольных. Ну что ж, он мог рассказать Арни почти все, что известно на эту тему. Однако Глоб чувствовал: за этим интересом скрывается что-то еще.

Обычно интерес к шизофрении свидетельствовал о собственной предрасположенности субъекта к заболеванию. Хотя первым симптомом нарастающего шизофренического процесса была неспособность больного принимать пищу на людях. Арни же усиленно настаивал на встрече не у себя дома и не в офисе, а в известном ресторане и баре «Ивы». Может, это попытка противодействия начавшемуся процессу? Испытывая неожиданную напряженность в публичных местах, особенно в ситуациях, связанных с приемом пищи, Арни пытается восстановить покидающую его норму…

Глоб размышлял об этом, ведя вертолет, но мало-помалу мысли его вернулись к собственным проблемам.

Арни Котт контролировал фонд союза, насчитывающий несколько миллионов долларов, и был выдающейся личностью, признанной во всем колониальном мире, хотя и совершенно неизвестной Дома. По сути, феодальный барон. «Если бы Котт взял меня в штат, — фантазировал Глоб, — я бы смог оплатить все накопившиеся долги, все кредитные чеки, сумма которых словно и не уменьшается. И тогда мы бы зажили, уже не влезая в долги, существуя на собственные средства… и довольно большие».

К тому же Арни был шведом или датчанином, что-то вроде этого, так что Глобу не пришлось бы каждый раз гримировать лицо перед приемом пациента. Плюс Арни известен своей простотой в отношениях; Милт и Арни — вот как это будет, улыбнулся про себя Глоб.

Главное, что необходимо соблюсти на первом свидании, это не перечить Арни, подыгрывать ему и не разочаровывать, даже если его идеи абсолютно ошибочны. Чертовски глупо пытаться переубедить его! И зачем?

«Я понял тебя, Арни, — приступил к репетиции доктор Глоб, подлетая все ближе к Льюистауну. — Да, это хорошая мысль».

Он принимал участие в таком количестве разнообразных мероприятий, замещая своих пациентов, представляя интересы этих робких, замкнутых шизоидных типов, которые съеживались при малейшем внешнем воздействии, что можно не сомневаться — все будет проще простого. А если шизоидный процесс у Арни уже пошел вовсю, то он станет жизненно необходимым ему.

«Прекрасно», — заметил Глоб и увеличил скорость вертолета до максимума.

«Ивы» были обнесены рвом с холодной прозрачной водой, фонтаны разбрызгивали струи, а все одноэтажное стеклянное строение ресторана окружали огромные багряные, желтые и ржаво-красные бугенвиллеи. Спустившись по черной стальной лестнице с крыши, Глоб сразу же увидел компанию: Арни Котт сидел в обществе какой-то рыжей красотки и запредельного вида мужчины в монтерском комбинезоне и холщовой рубашке.

«Поистине бесклассовое общество», — подумал Глоб.

Он перешел через ров по горбатому мостику, миновал бар, задержался у небольшого джазового оркестра, который что-то задумчиво наигрывал, и наконец поздоровался с Арни.

— Привет, Арни!

— Привет, док. — Арни поднялся, чтобы представить его присутствующим. — Это доктор Глоб, Дор. Дорин Андертон. А это мой мастер Джек Болен, настоящий кудесник. Джек, это самый знаменитый из всех ныне живущих психиатров Милт Глоб.

Все покивали и пожали друг другу руки.

— Ну уж прямо-таки самый знаменитый, — пробормотал Глоб, пока все усаживались. — Ведущими в нашей области до сих пор являются экзистенциальные психиатры из Швейцарии. — Но каким бы преувеличением ни был комплимент Арни, он испытывал глубокую благодарность. Глоб ощущал, как его лицо прямо-таки заливается краской от удовольствия. — Простите, что так долго добирался — пришлось заскочить в Новый Израиль. Бо… Босли Тувим нуждался в моем совете по неотложному делу.

— Хороший парень, этот Бос — заметил Арни. Он закурил сигарету — настоящую земную «Адмирал Оптимо». — Но давайте вернемся к нашему делу. Постой, я закажу тебе выпить. — И, вопросительно глядя на Глоба, он принялся махать официантке.

— Скотч, если есть, — сказал Глоб.

— «Катти Сарк», сэр, — ответила официантка.

— О, замечательно. Без льда, пожалуйста.

— Ладно, — нетерпеливо промолвил Арни. — Послушайте, доктор, вы раздобыли для меня имена продвинутых шизиков или нет?

— М-м-м, — начал Глоб, но тут же вспомнил свой недавний визит в Новый Израиль. — Манфред Стайнер.

— Имеет какое-нибудь отношение к Норберту Стайнеру?

— Его сын. В Бен-Гурионе… Полагаю, сообщая вам это, я не нарушаю врачебную тайну. Полностью аутичный ребенок, с самого рождения. Мать — холодная, интеллектуальная шизоидная личность, занимавшаяся воспитанием по учебнику. Отец…

— Отец мертв, — оборвал его Арни.

— Совершенно верно. К прискорбию. Хороший парень, но страдал депрессиями. Покончил с собой. Типичный порыв для стадии подавленного состояния.

— По телефону ты сказал, что у тебя есть теория про выпадание шизофреников из обычного времени, — продолжил Арни.

— Да, суть заключается в том, что у них нарушено внутреннее чувство времени. — Доктор Глоб заметил, что его слушают все трое, и с воодушевлением принялся развивать любимую тему: — Мы еще не получили исчерпывающего экспериментального подтверждения, однако за этим дело не станет.

И без какого бы то ни было колебания или смущения он изложил теорию швейцарцев, присвоив авторство себе.

— Очень интересно, — не скрывая впечатления от рассказа доктора, откликнулся Арни и повернулся к Джеку Болену: —Можно создать такую камеру?

— Конечно, — пробормотал Джек.

— И датчики, — добавил доктор Глоб, — чтобы пациент мог покинуть камеру и ориентироваться в реальном мире. Зрительные, слуховые…

— Запросто, — повторил Болен.

— А как насчет такого… — нетерпеливо подхватил Арни, — способен ли шизофреник двигаться так быстро во времени по сравнению с нами, что фактически окажется в нашем будущем? Не объясняет ли как раз это феномен предвидения? — Его светлые глаза возбужденно блестели.

Глоб пожал плечами, изображая согласие.

— Вот оно, Джек! — повернувшись к Болену, пробормотал Арни. — Черт побери, во мне погиб гениальный психиатр. Замедлить его восприятие — черта с два! Я говорю — ускорить! Пусть опережает время, если ему так нравится. Только пусть делится своей информацией с нами, а, Болен?

— Вот здесь-то и лежит камень преткновения, — заметил Глоб. — При аутизме способность к межличностным контактам кардинально нарушена.

— Понимаю, — согласился Арни, но это его явно не смущало. — Я достаточно хорошо это понимаю, чтобы найти выход из положения. Разве этот парень, Карл Юнг, — разве ему не удалось давным-давно расшифровать язык шизофреников?

— Да, — ответил Глоб, — несколько десятилетий назад Юнгу удалось разгадать индивидуальную лексику шизофреников. Но при детском аутизме, которым страдает Манфред, отсутствует вообще какой бы то ни было язык, по крайней мере в вербальном смысле. Возможно, мальчик переполнен личными индивидуальными переживаниями, но они не выражаются в словах.

— Черт, — выругался Арни.

Женщина бросила на него укоризненный взгляд.

— Серьезная проблема, — объяснил ей Арни. — Надо как-то заставить этих несчастных аутичных детишек общаться с нами и рассказывать нам о том, что им известно, не правда ли, док?