Убийство Сталина и Берия - Юрий Мухин

Так как он с дороги голодный, ему сейчас же подают, смотря по сезону, либо яблоки и мед, либо яичницу в десять глазков, либо жареную баранину. Пожирая все это, он требует статистические и бухгалтерские данные, он уже знает «слабину», присущую каждому колхозу. Тычет пальцами в графы, обнаруживает отставание, невыполнение, прорывы и нагоняет на всех холоду. Правлению и бухгалтеру уже мерещится если не 58-7, то, во всяком случае, ст. 109 Уголовного Кодекса, т.е. должностное преступление. Закончив эту протирку с песком, он спрашивает:

– А я слышал, у вас поросята продаются. Почем живой вес?

– Как же, как же, товарищ прокурор, продаем 2 руб. 50 коп. за килограмм живого веса.

– Ну так отберите мне килограмм десять, да получше. Он платит под квитанцию 25 рублей. Поросенка он не берет. Неудобно: скажут – прокурор взял взятку поросенком. Прокурору его привезут. И действительно, месяца через два ему привозят резанного, откормленного и отделанного уже кабана пудов на шесть. Ему, по крайней мере, девять или десять месяцев. Он на базаре стоит три или четыре тысячи рублей. Прокурору, чтоб заработать эти деньги, служить нужно не менее полугода.

– Сколько я вам должен заплатить за корм?

– Помилуйте, ничего. Он у нас в колхозном стаде гулял в степи.

Что это, злоупотребление властью, вымогательство или взятка? То же самое и с мануфактурой. Через задние двери, вне очереди набирается в «раймаге», т.е. в районном магазине, рублей на двести-триста мануфактуры, затем она реализуется на базаре в городе, через тещу или мамашу, и выручается тысячи две или три. А как хорошо одеваются все арбитры сравнительно с остальным населением! И костюмчики, и обувь приличная, и белье. Просто они разбирают споры между хозяйственными организациями, а потому «задние двери» для них везде открыты. Это не взятки, это просто любезность со стороны хозяйственников.[469]

Но над всеми этими контролерами главным грабителем встал партаппарат – он мог и прокурора либо стимулировать на любое уголовное дело даже против невиновного, либо заткнуть ему рот при любом преступлении.

По свидетельству Коржакова, Ельцин, когда еще был верным сыном КПСС, всегда носил в кармане 10 руб., и когда его кормили и поили в ресторане, то он никогда не ел и не пил совсем бесплатно, а небрежно бросал эту десятку.[470] Как и вышеописанный прокурор, который «по закону» заплатил 25 руб. за кабана стоимостью 4 тыс. рублей.

Кстати, о прокурорах. Сохранение рядом с госаппаратом ставшего безответственным партийного аппарата напрочь рушило правосудие в стране. Прокуроры и суд обязаны подчиняться только законам страны, а их дает Советская Власть, т.е. они должны подчиняться Советской Власти. Но фактически они обязаны были подчиняться партаппарату, без ведома которого их не могли ни назначить на должность, ни снять с нее. Пока Советская Власть и партаппарат были связаны одной судьбой, то это куда ни шло. Но как только партаппарат стал безответственным, то это начисто перечеркнуло и правосудие, и Власть Советов.

Наличие двух аппаратов управления размазывало персональную ответственность в принципе и это нравилось и госаппарату. Не надо думать, что все чиновники госаппарата так уж мечтали о своей свободе и независимости от обкомовских и цэковских придурков. Работник госаппарата должен непрерывно принимать решения по своему делу, а его решения не всегда бесспорны. Иногда приходится выбирать между плохим решением и отвратительным. Но принимать решение надо – на то ты и руководитель. И вот в этом случае подобные решения хорошо согласовать с «мудрым» обкомом или ЦК. Тогда, в случае неудачи, работник госаппарата вроде уже и не так виновен в принятии глупого решения.

Госаппарат результатом своей деятельности давал стране все материальное – хлеб и сталь, машины и квартиры и т.д. и т.п. А партаппарат к этому мог только примазаться. Его продукцией были отчеты о якобы проделанной блестящей работе. В результате партаппарат все дела страны стал уводить из реальной сферы в виртуальную (в действительности не существующую) сферу – в сферу отчетов о делах. Стало не важным, даже в госаппарате, сделал ли ты дело, важно – сумел ли отчитаться. Это одна из сущностей бюрократизма, она была всегда, но при Сталине с ней пытались бороться, а если к этому подключался и сам вождь, то боролись беспощадно.

Вот, скажем, во время войны нарком авиапромышленности Шахурин не успевал выпускать истребители согласно плану. Надо было сообщить Сталину, покаяться. Ничего особо страшного не случилось бы – ну поругал бы Сталин, ну, может быть, снял бы Шахурина с должности. Но Шахурин так не поступил – он приказал закрыть глаза на качество самолетов. И на истребителях, к примеру, там, где детали надо было крепить завинчиванием шурупов, шурупы просто вбивали в фанеру. Самолет получался, как настоящий, план выполнялся, Шахурин стал Героем Социалистического Труда.

А на фронте в бою, когда этим истребителям приходилось выполнять очень крутые виражи или выходить из крутых пике, они разваливались, летчики гибли. Таких «истребителей» поставили в действующую армию несколько тысяч, сколько погибло летчиков – кто же это сейчас учтет? Из боя не вернулись – значит немцы сбили.

На авиазаводах военные представители вопили о поставке на фронт бракованных самолетов главнокомандующему авиацией РККА, дважды Герою Советского Союза маршалу Новикову. Но Новиков был родственником Шахурина: он родного человека в обиду не дал. Какая им разница, сколько там этих летчиков погибло – бабы новых нарожают. А вот звезды Героев получить – это очень важно. И Новиков Шахурину помогал – поставку на фронт брака скрывал, негодные истребители приказывал принимать, катастрофы и гибель летчиков списывать на немцев. Тем не менее после войны эта подлость вскрылась и стала известной Сталину. Тому было не все равно, сколько летчиков погибло. Шахурин и Новиков были лишены наград и сели в тюрьму.[471] Жертвы сталинизма, однако.

И они еще дешево отделались. Несколько позже председатель Госплана Вознесенский с секретарем ЦК Кузнецовым решили поразить страну оптовой ярмаркой. Но место выбрали очень неудачно – Ленинград. Завезли туда много продуктов, но покупатели не приехали. Что делают в таких случаях? Правильно – снижают цену. Но цена-то государственная!

Вообще-то такие случаи уже были. Сразу после войны торговые организации завезли в Мурманск продовольствие в количествах, превышающих покупательную способность населения. Товар начал гнить, и тогда секретарь Мурманского обкома Прокофьев, не запрашивая разрешения у Москвы, распорядился снизить цену на 20%. При разборе этого случая на Политбюро Сталин, поняв причины, никак Прокофьева не наказал, если не считать приписываемую Сталину шутку, что за Прокофьевым, дескать, нужно присматривать, а то он по своей инициативе еще войну кому-нибудь объявит.[472]

Так вот, ни у Вознесенского, ни у Кузнецова не хватило честности доложить Сталину, и не хватило духу снизить цены. Товар сгнил, а Вознесенский скрыл убытки, подправив цифры государственного плана. Впоследствии в ходе «ленинградского дела» это тоже было поставлено в вину Вознесенскому и Кузнецову, но приговорены к расстрелу они были не за это.

Я уже писал выше, что у Сталина были расхождения с Лениным по поводу устройства СССР: он считал, что Советский Союз должен быть федеративным, т.е. республики не должны были по Конституции иметь право выхода из СССР. Но Ленин настоял на этом праве. Тем не менее к вопросу о федерации Сталин больше не возвращался. Причиной могло быть то, что целостность СССР определяла правящая партия – ВКП(б), а она по национальному признаку не могла разделиться технически. В ее составе были национальные компартии всех республик, кроме России. У России своей компартии не было, коммунисты России это и была ВКП(б) – коммунисты России были коммунистами всего СССР сразу. Они были цементом, скрепляющим ВКП(б) и следовательно СССР.

Так вот, Вознесенский и Кузнецов затеяли тайно созвать в Ленинграде съезд и объявить отдельную российскую компартию. Видимо, надоело им ждать, пока Сталин умрет, захотелось самим побыстрее стать вождями. А между тем, они, возможно, были на обеде у Ворошилова, на котором все пили за тост Сталина о том, чтобы жестоко наказывать любого за саму мысль о расчленении СССР. А может, они недоучли, что их действия наносят ущерб неприкосновенности территории СССР, что предусмотрено ст. 58 УК РСФСР? Кстати, Уголовный кодекс защищал целостность только всей территории СССР, а не отдельных ее республик. Так что любая попытка к выделению республики из СССР уже трактовалась как ущерб неприкосновенности всей территории СССР. А вычленение из ВКП(б) российской компартии – это прямая подготовка к расчленению СССР. Так что Вознесенскому, считавшему себя самым умным после Сталина, Уголовный Кодекс можно было время от времени и почитать. Здоровее был бы.