Нелюди Великой Реки. Полуэльф - Андрей Лавистов

— Тьфу! Так я на пристань и ехал!

— Сначала этих с хвоста сбрось! А то с пристани выезжать будем и сразу нарвемся!

— На «полевике», с хвоста?

На такой машинке оторваться от погони невозможно! Вот картошку на рынок возить можно. Ну, один овощ сидит вон, в салоне, икает. Молоко или минералку потреблять надо в таких случаях… И помогут они, как мертвому припарки… Затормозил, аккуратно притершись к деревянному тротуару, выскочил из машины и неторопливо пошел навстречу виллису, заложив руки за спину. Хорошая все-таки вещь граната! Виллис дернулся, остановился, а затем водила врубил заднюю передачу. Видать, постеснялись меня валить. Чего такие стеснительные? Ответ пришел незамедлительно: из переулка вывернули сразу два автомобиля, в которых гроздьями висели бородатые люди в потертой одежде. Не узнать в этих романтиках ножа и топора идейных сторонников Бонса было невозможно. Оружия, пусть и ружей-одностволок да винтовок с продольно-скользящим было у них даже больше, чем нужно. Что ж, и граната им не помешает! Развернувшись на пятках, я все так же неторопливо пошел навстречу фанатикам «старой веры», краем глаза отметив, что фэйри преспокойно сидит в машине, разве что побледнела чутка, из красной розоватой стала.

— Бонс Ингельмийский просил передать вам! — выскочивший из первой машины парнишка-абориген, из озерников, явно не знавший, как меня именовать, передал мне грязноватый холщовый мешочек. По запаху, чей-то старый кисет для табака. И что значит чей-то? Понятно, чей! Хорошо, Бонс свои старые носки мне не подарил, с царской-то пятки!

— Спасибо, — вежливо ответил я, осторожно беря эту гадость двумя пальцами. Тихий каменный перестук внутри мешочка мог показаться парнишке свидетельством того, что там, скажем, алмазы-топазы, но я уже догадался, что находится в посылке «рыцаря». «Черных всадников» он мне отдал, не иначе! А ему они зачем? У него своих всадников хватает, черных, рыжих, блондинистых, лысых, в конце концов. Главное, живых! Ну, и мы живы! Заскочив в машину, я под восхищенное молчание Паолы погнал к пристани.

У кованых ворот пристани нас остановил друэгар со светящимся красным светом жезлом и самозарядной, висящей наискось, на груди. Еще двое, рядом с пулеметом, страховали товарища. Я объяснил, что на хаус-бот Реймса, в гости, и этот немудреный ответ вполне удовлетворил строгого охранника. Особенно ценным гостем, конечно, был Семен, который уже извертелся и исстонался весь на заднем сидении…

Возле сходен хаус-бота стоял все тот же рыхлый охранник, и я с раздражением понял, что если он и сейчас будет тупить, то я его убью, и плевать на возможную ссору с Реймсом! Охранник, кстати, приятно удивил. Подбежал, принял на руки пьяненького брата-близнеца, если по фингалам считать, сразу появилась личная телохранительница Реймса, еще какие-то слуги, так что Семеном было кому заняться. Пока я принимал душ, все думал, чего охранник так переменился? Неужели мой маленький урок так подействовал? Или Реймс провел свои мероприятия?

Душ! Уфф, благодать! В моем гальюне на стенке за толчком висела небольшая акварельная картина в простенькой деревянной рамке, изображающая белый парусник с белыми же лебедиными крылышками, стремительно летящий по лазурному небу. Только сейчас заметил… К чему бы эта картинка? Минут пять стоял, бездумно пялясь на «туалетное» искусство. Устал…

Свитер в порядке, и зашивать не надо… Когда я вышел в кают-компанию, Реймс уже вовсю рассыпался в комплиментах Паоле, левая рука которой оказалась забинтована и подвешена на повязке Дезо. Оказалось, у Паолы ключица сломана, а я и не заметил. Точно, устал… И алого шелка шаровары на краснокожей фэйри по-дурацки смотрятся. По-дурацки…

В приключенческих романах герой после очередной схватки с негодяями влюбляет в себя дюжину красоток, а у меня ноги заплетаются и дрожат. И хочу я даже не чаю, а кефирчика, как у Офейма подают… Горячий чай мне с моим зубом противопоказан. Но спасли меня его «всадники», ничего не скажешь! Так что для меня этот знак хорошим оказался, что бы «Наполеончик» ни думал…

Спать хотелось немилосердно, но я должен был выяснить еще кое-что у Паолы, пока она отмякла слегка. Завтра уже не получится, точно говорю.

Вытребовав у Реймса обезболивающего и прозрачно намекнув, чтобы он шел утешаться со своей бодигардкой, я подсел к Паоле, чопорно ковыряющей вилочкой рыбный салатик. Из всевозможных ингредиентов она выбирала только кусочки груши и раковые хвостики, в просторечье именуемые шейками. Кусочками осьминога, креветками, авокадо и прочей рыбной требухой брезговала.

— Паола, а ты помнишь момент, когда в себя приходила, в диетическом кафе?

— Смутно, — оторвавшись от еды, ответила фэйри, — хочешь сказать, что я что-то тебе обещала? Забудь!

У меня нижняя челюсть бы от черепушки отвалилась, не придерживай я ее рукой.

— А ты помнишь, как тебя Офейм лечил? — следующий вопрос, наводящий, конкретизирующий… На «отлично» за ответ пусть не надеется.

— Что-то в рот вливали, гадость какую-то, и еще, в венах будто кровь вскипела.

— Тебя абсорбентом с магической составляющей опоили, Семен потом полкабака разнес! — хихикнул я. — И еще мы теперь с тобой родственники: Офейм над нами обряд кровного родства провел, чтобы мой смарагд из тебя проклятие вытянул!

Не говоря худого слова, фэйри протянула мне руку. И отнюдь не для рукопожатия. Если можно было бы описать жест фэйри словами, то он звучал бы «Пайку! Пайку давай!».

— ???

— Теперь, значит, смарагд и меня может защитить? Давай его сюда! У тебя еще есть, я знаю!

Прекрасно! А я хотел вопросы фэйри позадавать как брат — сестре, по-родственному. А она сразу смарагд требует… Ну что ж, и в эти игры я тоже могу поиграть…

— Посмотрим на твое поведение! — до чего же я эту фразу ненавижу!

Разделявшая, кажется, мои чувства Паола сморщилась и вернулась к салату. От вина она, как я понял, отказалась, и все из-за Семена. Кто-то пьет, а другой из-за этого кого-то рожу воротит. Равновесие в природе такое… Эх-эх-эхх!

— Скажи мне, Паола, как сестра брату, — начал я второй заход, — кто на нас у Офейма покушался?

— Я знаю? — ответила полудемоница с набитым ртом, — Мне они не представились!

— А догадки? — теряя терпение, продолжил я.

— Догадок много, и одна из них конкретно такая: охотились на тебя! Так что думай!

Похоже, я надоел фэйри, вон как нахмурилась, но отпустить ее поспать или проведать Семена не мог: на языке вертелся вопрос, который я ни за что не позволил бы себе задать ни одной женщине, будь чуток поумнее. Или посвежее. А тут, как кто-то за язык тянул: