Ошейник для валькирий (СИ) - Давление

звучал тихо, слегка разочарованно. Впрочем, у Риты ко всем эмоциям можно написать «слегка».

— Вы помните совещание в аудитории?

Точно! Совещание. Совсем забыл про него. — Да, это я помню.

— Что конкретно вы помните?

— Мы решали различные вопросы…Потом все ушли. — Мне буквально приходилось щипцами вытаскивать воспоминания о прошлом… Дне? Или это было сегодня?

— Капитан, приложите еще немного усилий. Ушли все…Но кто-то остался. Вспоминайте. — В голосе валькрии проскочила едва различимая насмешка. Я ничего не видел из-за маски, а потом картинку в моей голове сейчас рисовал ее голос, прикосновения к моему телу и стук каблуков, когда она проходила мимо.

— Рита, я не настроен сейчас играть в эти игры. Если тебе очень хочется, мы можем перенести это на другой день.

Горничная немного помолчала, но в следующих словах звучал настоящий мороз. Мягкий, уютный и в тоже время жесткий, колючий…Холодный.

— А мы не играем с вами в игры, капитан Джек. Вы находитесь на суде валькирий. И судить здесь будут вас — Как много вопросов и как мало ответов…Кто «мы»? Какой суд валькирий? Почему? За что?

— Почему?

— Что почему, капитан Джек?

— Почему меня судят? За что?

— Я надеялась, вы мне сами скажите. — Она снова прикоснулась ладонью к груди, а затем начала меня обходить и вести пальчиками по коже, едва касаясь. — Но похоже, вы себя и виноватым не считаете. Или даже не заметили, что натворили.

Так, Джек. Думай. Не похоже, что Рита шутит. Я помню, мы закончили совещание, девушки стали расходиться. А потом…Что было потом?

В голове внезапно вспыхнуло воспоминание об океане огненных волос… А на нем лежала Химеко. Соблазнительная. Очаровательная. Горячая. За этим воспоминанием, в голове появлялись другие картинки. Ее роскошное тело, сладкие стоны. Ощущение мягкой груди в моей руке. Как такое, вообще, можно было забыть?

Но я вроде, ничего плохого не сделал. Значит дело не в этом.

Потом пришла Дюран. Она звала меня по имени. В сознании всплывали объятия, ощущения от прикосновения к нежной коже, а потом страстный секс прямо на столе.

И это едва ли тянет на преступление.

— Капитан, вы еще здесь? — Ее пальцы легонько коснулись моей щеки.

— Да…Я вспоминаю.

— Мы вас не торопим.

Хорошо, Джек. Соберись. Что было после Дюран? Ну же, давай. Еще один обрывок в голове всплыл, но в этот раз это не было приятным воспоминанием. Оно было подобно вспышке света в темноте.

Помню, недовольное лицо Риты и ее крик. Да…Она кричала мое имя. И…Просила остановиться. Сам факт того, что Рита повысила голос, уже говорил о многом.

— Мы ждем, капитан. Вы, что-нибудь вспомнили?

— Да… Кажется, я напал на тебя.

— Напали? — В ее голосе проскользнула ирония. — Давайте будем называть вещи своими именами. Так что вы попытались сделать?

От слов, которые вертелись на языке, невольно прикусил губу.

— Я хотел…

— Ну же, капитан. Неужели вам сейчас стыдно? — Рита снова повысила голос. — Или вам не хватает смелости произнести это?

— Я хотел взять тебя силой.

— Нет, капитан. Силой бы вы меня не взяли, просто не смогли. Вы злоупотребили властью ошейника и хотели воспользоваться моим телом против моей воли, а это называется совсем по другому. Так, как это называется?

— Мне обязательно это произносить в слух?

— Да, мы хотим знать, что вы понимаете, за что вас судят. — Рита в очередной раз прошла вокруг меня и остановилась напротив. Пройдя рукой сначала вокруг шеи, затем по ключице опять спустилась к центру груди.

— Капитан?

Не отстанет же. — Это называется изнасилование.

Слова повисли в воздухе тяжким грузом. И после того, как я их произнес, понял почему я здесь. Почти все вопросы отпали сами собой.

Но, что если я сделал тоже самое с Химеко? Дюран? Как я не пытался вспомнить, больше ничего не получалось.

— Что ж… Вы смогли. Неужели и вину признаете? Или может скажите что-нибудь в свое оправдание?

— Я…Я был не в себе и не мог себя контролировать. Кроме того, я действительно мало, что помню.

— Хо-о, капитан Джек, тогда наверное нам стоит снять с вас все обвинения. Как вы считаете? Но вы можете поступить совсем по простому. Ошейники по прежнему на нас и мы готовы выполнить любой ваш приказ. — В этот момент, я почувствовал, что Рита стоит очень близко. Настолько близко, что я ощущал аромат ее духов и дыхание. — Абсолютно любой приказ. Только скажите и мы забудем все свои обиды. И даже встанем на колени. Хотите видеть как я стою перед вами на коленях? — Это было похоже на изощренную провокацию.

— Что я сделал с Дюран и Химеко? Я тоже их заставил? Они сейчас здесь? — Они должны быть здесь. Рита говорила «мы», а значит они тоже должны быть здесь. Но почему они молчат?

— Они здесь. — голос валькирии звучал спокойно. — Я ответила на все ваши вопросы?

— Да — Значит и им досталось… Наверное, стоило сказать, что возможно, это подействовал укол от Фелиции. Но почему-то мне показалось, что сейчас это будет выглядеть как жалкое оправдание. «Я не хотел вас трахать, просто…», «Она меня провоцировала», «Меня отравили», «Это все Фелиция». Одно звучало оскорбительней другого.

— Вы признаете свою вину?

— Да, но я хотел бы извини… — Пальчик Риты не дал мне договорить.

— Всему свое время, капитан Джек. А сейчас… Думаю, все со мной будут согласны, что капитан заслужил свое наказание — Ответом было молчание. — Тогда предлагаю привести приговор в исполнение.

Ни кто не высказался против. Все-таки обижены. Значит я все-таки облажался. Но я ведь помню, что им тоже было хорошо. Или мне так казалось?

— Рита, а какое… Какое будет наказание? — Стук каблуков, уходящий мне за спину, вдруг затих.

— Ничего особенного, капитан Джек. Это всего лишь кнут.

Эм…Всего лишь? Я только надеюсь, что девушки не будут выкладываться по полной. Иначе им придется искать другого капитана. И совсем не потому что, я передумаю им быть.

— Понимаю, что задаю слишком много вопросов для…э-э… подсудимого. Но сколько меня ждет ударов? — В фильмах обычно объявляли количество.

— О, капитан Джек, а это решит для себя каждая валькирия сама. — Раздался приближающийся стук каблуков горничной и я почувствовал ее дыхании около своего уха. — Но знаете, капитан. Вы ведь всегда можете остановить незадачливую воительницу с помощью ошейника. Не думаю, что она сильно расстроятся. — Последнее слово было сказано с едва различимым смешком. Который, по моим соображениям, говорил, что они расстроятся и очень сильно.

За спиной тем временем, послышался угрожающее поскрипывание кожи. Затем, что-то шмякнулось на пол. Подозреваю, они развернули орудие