Я и мой король. Шаг за горизонт - Ксения Никнова

Первые едва заметные шевеления в животе стали настоящим откровением. Сначала я не поняла, что это он, мой ребенок. Потом они повторились, когда я была на музыкальном занятии.

— Тише! — от неожиданного озарения замерла я.

Все замолчали, и среди этой тишины в животе еще раз робко толкнулось.

Он шевелится! Я чувствую!

С тех пор я стала чаще петь и слушать музыку. Мне казалось, ребенку нравится, и господин Тиан одобрил. Сам собой сложился наш с Дарьей дуэт. Она раз услышала, как я напеваю, и прямо спросила, почему всякие безголосые фрейлины выступают на наших посиделках, а королева с таким голосом скромно молчит. Не объяснять же ей, что я боюсь спазмов в горле, из-за которых бросила петь много лет назад. Их, правда, давно не было, но от волнения всякое может случиться. Кто-то растолковал девушке ситуацию, и тогда она перестала подстрекать меня к публичному пению, но предложила заниматься потихоньку вдвоем. Постепенно музыка стала настоящей отдушиной и заняла важное место в моей жизни.

К Дэнову дню рождения я настолько расширила свой мирок среди магических снов, что поняла: пора обзавестись хранителем. А моим подарком супругу стала картина Рафаэля. Надо сказать, перед встречей с великим художником я немало волновалась, поскольку все еще не нашла достойного презента мужу. С лошадью случился конфуз. Нашлись люди, которые пообещали мне в кратчайшие сроки достать животное, показав его в записи. Хорошо, что при этом присутствовал господин Тиан, который на пальцах объяснил, почему черная кобыла с белой гривой не обрадует его величество. Оказалось, кобылы искомой масти, к поискам которых я привлекла всех окружающих, никогда не приносят потомство королевской породы. Экзотических лошадей выводят при наличии чистой масти жеребца и кобылы южных кровей. Так опростоволосившись, я переключилась на добычу картины и поиск магических артефактов, годных для короля. Диковинки одна за другой выбраковывались как малоинтересные магу, а художник меж тем долго молчал, не давая никакого ответа, зато потом не просто одарил меня, а передал картину, написанную специально к случаю. В итоге я стала счастливой обладательницей зимнего холодного пейзажа с парой птиц, летящих друг к другу вопреки снежной буре. При подробном рассмотрении проявлялся потрясающий эффект, присущий полотнам Рафаэля: сквозь мельтешение снежинок открывался целый мир — лесное озеро, стойкие хвойные деревья-великаны, черная речка, наполовину перехваченная ледяным поясом, а также россыпь огоньков и струйки дыма печных труб, от которых веяло домашним теплом и уютом.

Мы собрались тесным семейным кругом, поскольку в общество мне было нельзя, с какой стороны ни глянь. Праздника по случаю дня рождения государя не планировалось, Дэн сказал, что кому надо — найдут возможность поздравить, остальные перебьются. Мой подарок вызвал у мужа искренний восторг. Он полчаса ходил вокруг картины, вглядываясь в нее под разными углами, и восхищенно ахал, находя все новые и новые детали, сразу не замеченные.

— Маша, спасибо! Как тебе это удалось?

— Я снилась Рафаэлю каждую ночь и надоедала своими просьбами. Он пробовал скрыться, но я же без пяти минут мастер снов, поэтому ему пришлось уступить, — отшутилась я.

— Повешу в кабинете взамен «Битвы народов», чтобы любоваться целыми днями! — решил Дэн.

Праздновали неформально и весело. Играли, смеялись, гуляли — в магических снах. Нэль позабавил нас полноценным военным парадом золотых рыбок, мой мир заслужил высокую оценку за правдоподобие. Все согласились, что ему необходим хранитель. Чтобы не откладывать в долгий ящик, решили прямо сейчас и заняться ловлей свободной души, подходящей на эту роль. Посовещавшись с Нэлем, Дэн повел нас в неизвестный мне сектор снов, что само по себе было необычным, — я думала, что досконально изучила магическое пространство. Сказать, что я заинтересовалась, — ничего не сказать. Не стационар, не временная конструкция, не резервуар с заготовками. Нечто совершенно необычное, и содержало оно те самые свободные души, из которых получались после их наделения чертами личности отличные хранители снов.

При виде пушистых комочков в груди шевельнулась смутная тревога.

— Дэн, это они? — спросила я мужа, не торопясь примкнуть к Элианели и Дэйтону, совершенно по-детски восторгающимся этими необычными существами.

— Да. Они чудо, не правда ли? — улыбнулся любимый, дотянувшись до ближайшего.

— Да, славные, — признала я, отгоняя неуместное чувство неправильности происходящего. Ведь действительно хорошенькие.

Эфемерные души вызывали желание уподобиться им и вместе летать, ловя восходящие потоки. Дальнейшее трудно объяснить, как трудно бывает пересказать ускользающий сон. Вроде все стоит перед глазами, а попробуй передать словами виденные картины. Так и тут: все текло, менялось, своих спутников я не столько видела, сколько ощущала их присутствие, четко различая, кто где. Дэн держался рядом, а Элианель с Дэйтоном вместе парили в отдалении. Смех Элианели раздавался то с одной стороны, то с другой. Я и сама не могла сдержать улыбки, напрочь забыв обо всем на свете: о своем высоком статусе, даже о беременности. Течение времени будто остановилось.

— Ты присмотрись, а мы выйдем, чтобы не мешать твоему выбору, — вдруг предложил Дэн.

— Разве ты мне не поможешь? — очнулась я от созерцания.

— Это твой выбор, только твой. И одной из них. Та, что потянется вслед за тобой, станет верным хранителем. Или хранительницей. Как договоритесь.

Дэйтон с супругой уже покинули пространство, поэтому вокруг нас скопились все души. Дэн попытался отмахнуться, чтобы открыть себе проход, но нас обступили только теснее. Любимый нахмурился, вокруг сгустилось напряжение, даже дышать стало затруднительно, хотя само понятие физических потребностей здесь весьма и весьма условно.

— Что-то не так.

— Отодвинься, я их немного оттесню. — Дэн растянул мелкоячеистую энергетическую сеть.

— Стой! Не делай этого! Выходим вместе, прямо сейчас.

— Они просто… зря мы заходили. Надо было тебе одной.

— От них исходит угроза. Я боюсь. Уходим! — Ощущение беды переросло в удушье.

— Угроза? Уверена? Они не…

— Дэн! Бежим!

— Не паникуй, я их отвлеку, а ты выныривай.

— Нет! — выдохнула я остатки воздуха из груди.

Вдохнуть новый не получалось. Сеть взметнулась одновременно с вырвавшимся у меня криком, накрывая скопление душ, но мне заранее было очевидно, что это их не удержит. Стайка мягких податливых существ превратилась в разъяренный осиный рой, легко просачиваясь сквозь ячейки. Сейчас они налетят на нас — и конец.