Узы крови - Крис Хамфрис

Кое-кто встретил эти слова одобрительным шепотом. Многие слышали, как воины жаловались на то, что Пойманный не позволяет им нападать на врагов.

— Нет! Она пришла ко мне и на следующую ночь. У нее было ее собственное лицо, но тело ее было не уродливым, бледным и тощим, как сейчас: оно приняло такие же прекрасные очертания, как у моей жены, Гасоовано. Она сняла свое платье, расшитое бисером, и сказала: «Мой оки поможет нам родить сына, который стал бы вождем тахонтенратов. Иди сюда, ко мне!» — так сказала она, и рука у нее была холодной, как кости. Но я убежал от нее и ее оки.

Вперед вышла женщина.

— Это правда. С тех пор как она появилась в нашем поселении, моего мужа Таване терзают сны о ней. У нас рождаются только дочери, а она обещала ему сына.

И женщина с плачем бросилась в объятия своих родичей. Гака сказала:

— Это — еще один сон. Позволь нам, членам Аватерохи, излечить тебя. Тебя терзает не оки Белого Можжевельника, а твой собственный.

Черный Змей заговорил снова:

— Это была она, старуха. Я знаю это, потому что она приходила и в третий раз, на этот раз не ночью. Ее появление не могло быть сном. Это случилось в тот день, когда мы собирались на охоту. Она привела меня к ручью. Она была уродливой, как сейчас. Она подняла подол своего расшитого бисером платья и встала передо мной на четвереньки, повернулась и сказала: «Если ты не возьмешь меня, Черный Змей, и не дашь мне сына, то мой оки проклянет охоту, которая тебе предстоит. Ты станешь оленем — и вы все погибнете». И я сказал: «Но не Тагай, мой брат, который привел тебя к нам?» А она сказала: «Он умрет первым». — Черный Змей испустил вопль, полный муки. — И мой брат Тагай погиб первым, а потом и все остальные, а мне удалось спастись, потому что я — сильный воин и потому что я не лег с ней, как она просила.

Послышались новые крики. Две женщины, потерявшие мужей во время охоты, хотели броситься к Анне, и их пришлось удерживать. Когда плач затих, Гака заговорила снова:

— Тагай был моим племянником, последним Охотником Рассвета. Он рассказывал мне, как Белый Можжевельник упала с неба, чтобы помочь ему…

— Она и его околдовала! — Ложное Лицо одним прыжком оказался перед Такой. — Ее оки — злой, он получен от сильной дьяволицы за Большой Водой. Ее изгнали из той страны, и она захотела править нами здесь!

— Это неправда!

Спор шел все быстрее и жарче, и Анне труднее стало понимать распевную речь индейцев. Однако она явственно услышала, как королева Анна Болейн была объявлена злобной ведьмой. И она сказала:

— Неправда! Эта женщина обладала властью, да. Она была правительницей. Но она была женщиной честной. И люди пытались забрать ее… оки, чтобы творить злые дела. Мой отец погиб, спасая его. Я решила, что могла бы привезти его в страну, о которой рассказал мне Тагай, чтобы закопать ее здесь, где она будет в безопасности.

Ее слова потонули в новом всплеске шума.

— Почему мы должны верить словам ведьмы? — Низкий голос Ложного Лица и грохот его погремушки постепенно усмирили толпу. — У нас есть доказательство — ее оки, который она прятала от нас, пока его не нашел Черный Змей. В его вигваме шесты увешаны скальпами наших врагов, которые прежде были его народом. Нам не нужно других доказательств его верности: ведь он убивал своих прежних братьев и дядьев ради новых братьев и дядьев. А что она?.. — Обвинитель помолчал и обвел взглядом весь круг собравшихся, медленно, чтобы все увидели его нарисованные глаза. — Тагай, который привел ее сюда, мертв. Черный Змей, который сражается за нас, околдован. Нам не нужны другие доказательства. Мы должны раздробить ей голову, разбросать ее кости, сжечь ее волосы. Пусть на нашей земле не останется следов этой женщины и ее оки. Вот что я думаю. Может ли кто-нибудь поспорить с этим?

Снова воцарилось молчание. Гака открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Она посмотрела вокруг, покачала головой и опустила глаза, чтобы не видеть юной девушки, которая стояла в круге обвинителей с останками королевы у ног и ожиданием неминуемой смерти в сердце.

А потом раздался голос, нарушивший тишину:

— Я могу.

Казалось, эти слова были унесены ветром. Но когда они вернулись, то зазвучали громче:

— Я могу поспорить. Потому что эта женщина невинна. А Черный Змей — лживый предатель.

Все стоявшие в круге стали оглядываться, ища того, кто произнес эти слова. Анна посмотрела на Гаку, но та ответила ей таким же недоумевающим взглядом. Ложное Лицо шагнул к тем, кто стоял ближе всех в толпе. Черный Змей последовал его примеру, безмолвно требуя, чтобы говоривший подал голос снова. И только Доне, чьи глаза наполнились слезами, поднял взгляд выше всех.

— Тагай! — крикнул он, указывая на ветку огромного Дуба.

Охотник Рассвета стоял там, где впервые увидели его тахонтенраты.

Он бежал весь день. Он останавливался только у ручьев, чтобы выпить воды, и еще один раз — чтобы съесть лепешку с сухими плодами, которую ему дал англичанин. Бывали моменты, когда его ноги становились каменными, а порой они казались пустыми, словно камышинки. В такие минуты он устремлял взгляд в землю и повторял имя, ставшее единым: Оте-Анна. И вскоре странные ощущения в ногах проходили, и он чувствовал, что сможет бежать хоть до последнего восхода солнца.

Иногда тропа углублялась в самое сердце леса, иногда он несся вдоль обрыва, откуда видна была огромная река. Приближаясь в деревне, Тагай узнал остров, на котором охотничий отряд принял свою погибель, и другие знакомые места. Он справился с желанием увеличить скорость. Тагай не допускал мысли об опоздании — тогда его ноги снова стали бы камышом. Он должен был верить, что успеет вовремя.

Оте-Анна.

Та секунда, когда он вбежал в опустевший поселок, чуть не ввергла его в отчаяние. А потом он вспомнил, как в первый раз пришел сюда… Неужели это случилось всего девять дней назад? Тогда деревня была покинута так же, как сейчас, а его племя собралось наверху, чтобы участвовать в игре.

Подъем причинил Тагаю немалую боль: его ноги уже ощутили те лиги, что он оставил позади. Голоса, которые доносил до него ветер, гнали его вперед, и когда в конце тропы он увидел людские спины, то хотел сначала просто ворваться в центр круга. Но потом до него долетело еще одно слово, заставившее его замедлить шаг. Это было слово «онантекиахта». Ведьма. Тагай остановился и различил, как безошибочно узнаваемый гортанный голос Черного Змея произносит слова лжи. Еще доносился голос Гаки, а потом и Анны — дрожащий, но решительный.

Тагай забрался на дерево, чтобы слушать дальше. И когда он услышал достаточно, то заговорил.

Анна увидела Тагая. Ноги, твердо державшие ее перед лицом всех обвинений, снова подломились. Девушка упала на колени, глядя прямо вверх, и слезы, которые она так долго сдерживала, заструились по ее щекам. Другие тоже попадали на землю, но от ужаса: большинство было уверено в том, что Тагай уже пребывает в Поселении Мертвых. Так что на дереве должна была стоять его обиженная душа, вернувшаяся, чтобы отомстить.