Planescape: Torment: "Пытка Вечностью" - Рисс Хесс

 Возвращаясь к Даллану, я хотел было поинтересоваться, какой у него интерес в судьбе Ан'изиуса, но решил, что хочу этого знать. Наверняка преследование личных целей. Я был уже предельно сыт Курстом и хотел покинуть его как можно скорее. Получив четвертую часть ключа, я отправился на поиски последнего хранителя.

 Доно Квишо оказалась невысокой, полненькой, рыженькой женщиной. Ее задание было следующим: с помощью свитка с заклинанием призвать демона Агрил- Шанака к пентаграмме, а когда он появится, освободить его. Я решил с точностью следовать ее инструкциям.

 Пентаграмма была начертана в старом зернохранилище. Прочтя заклинание на свитке Доно Квишо, я призвал Агрил - Шанака, после чего приказал своим товарищам атаковать демона. Ногами мы затерли некоторые части пентаграммы, освободив таким образом демона. Нападение наше, весьма неожиданное для него, вскоре оставило тварь без физического тела. Я сомневался, что мы уничтожили и его сущность, но навряд ли он сумеет побеспокоить кого бы то ни было в ближайшее время.

 Доно Квишо расстроилась, узнав о смерти демона, но осталась верна своему слову и сообщила мне пятую часть ключа. Вернувшись к хозяину гостиницы Барсу, я громко и внятно произнес все пять фраз ключ:

«Подобное место высшее правосудие уготовило для этих мятежных... Тюрьма их пребывает в кромешной тьме... И находится она... Так далеко от Богов и света Небес... Как и от Центра самых дальних полюсов.

Барс открыл там тайный тоннель и мы спустились в подземелье, распростершееся под поверхностью Курста.

61. Триас

Подземелья под Курстом кишели демоны и прочими мерзкими тварями. Мы сражались с трелонами, нупперибо, лемурами, абишаи и даже с герелетом.

 Помимо прочих, мы повстречали демона по имени Тек'элах, корнугона, великого баатезу. Казалось, он был уверен, что действия мои служат его целям. Делал или нет я что-либо на пользу Баатора, я сомневался, что со стороны демона мудро пытаться общаться со мной. Ведь что бы он не имел в виду, я не собирался оставлять Тек'элаху жизнь.

 Я приказал своим спутникам атаковать демона. Схватка заняла немного времени, и мы быстро расправились с ним, или, по крайней мере, изгнали его воплощение из Курста, ведь вряд ли тварь была окончательно уничтожена.

 К нашему изумлению, в подземельях мы встретили человека — грязного, согбенного годами и тьмою. Его длинные, жирные волосы рассыпались по плечам, а глаза расширились от страха, когда он наблюдал за нашим приближением. Пальцы его принялись выводить магические пассы... После всего, что мы пережили, я ни в коей мере не беспокоился о заклинании, которое он может применить, и лишь улыбался, приближаясь. Он опустил руки и уставился на меня.

 — А, еще посетители, а? Все хотите испугать отшельника до полусмерти, а? Это тоннели — не место для праздных прогулок, знаете ли. Что вам от меня нужно?

 — Я ищу диву, — ответил я, переходя прямо к делу.

 — Слышал всякие слухи, но старый отшельник не видал его. Думаю, он может оказаться под землей, ибо место это заключает все доброе, но я так и не смог отыскать его. Если бы смог, я бы спросил, знает ли он о моем боге. — Он тяжело вздохнул и поглядел во тьму подземного коридора. — Мне почему-то кажется, что он может отыскаться к западу отсюда. Но я так его и не нашел. Должно быть, у него есть страж. — И он подмигнул мне.

 — А сам-то ты что здесь делаешь?

 Он снова шумно вздохнул и с диким видом огляделся по сторонам.

 — Я пришел в Курст, потому что мой бог был изгнан на Карцери. Все это время я приближался к нему, но я не собираюсь вслед за ним оставаться на Плане- тюрьме. Я хочу отыскать способ вытащить его отсюда. Так как он — бог добра, то вообще не должен здесь находиться, однако в том и состоит суть изгнания, я полагаю.

 — И давно ты здесь?

 — Давным-давно, служу позабытому богу. Я, однако, его помню... и найду его, даже если мне вечно придется прятаться от окрестных монстров. Я найду его. — Он что-то забормотал и отвернулся.

 Больше он ничего не рассказал ни о себе, ни о своем боге. Возможно, он тоже демон, но хотя бы достаточно разумный, чтобы скрыться под личиной человека от верной смерти в моем лице.

 Тоннели вели в подземную темницу Курста. Расправившись со стражниками, я увидел предмет своих поисков. Это оказалось создание с кожей цвета слоновой кости и ослепительно белоснежными волосами. Крылья его были обуглены, перья — вырваны, но все равно излучал он мир и любовь. Он стоял, опустив скованные цепями руки, будто и не замечая нашего присутствия. Не помню, чтобы я когда- либо смотрел на диву, но признать его труда не составило.

 Дива поднял голову и окинул меня взглядом. Голос его был чист и мелодичен.

 — Что тебе нужно от Триаса, смертный? Говори и оставь меня с воспоминаниями о рае. — Но не успел я ответить, как дива нахмурился и обратил недобрый взор на Морти.

 — Вонь Баатора исходит от тебя, череп.

 Морти не замешкался с ответом:

 — Ты сам пахнешь не лучше. Когда ты в последний раз принимал ванну?

 Между тем Падшая Грэйс внимательно рассматривала диву. Она ступила ко мне и зашептала на ухо:

 — Дива... цепи это не столько сдерживают его, сколько туманят разум...

 Дак'кон, однако, расслышал ее слова и не замедлил изложить собственное наблюдение, основанное на личном опыте.

 — Не цепи сковывают его, а вера.

 Меня заинтересовали мысли товарищей и, прежде чем просить диву о помощи, я решал задать ему несколько вопросов. К тому же, неплохо бы узнать что- нибудь об этом создании, прежде чем открывать ему, кто я такой.

 — Воспоминания о рае?

 Тень пробежала по его лику.

 — Боюсь, никогда боле не видеть мне упорядоченных красот Аркадии, панорамы Элизиума, Семь Гор Целестии... Все уродство Нижних Планов испаряется там, где воистину возможно уверовать в искупление. Боюсь, слишком многие обращаются за помощью к Нижним Планам... Вот и все, что осталось мне в этом месте. Что тебе нужно от меня, смертный? Говори и уходи.

 — Почему твои крылья обуглены? — поинтересовался я, ведь он был тяжело ранен, однако не уничтожен.

 — То стало частью великого предательства — они сожгли мои крылья, заключив меня в оковы, чтобы я не смог бежать от них. Такова природа этого места — доброе не терпят здесь.