Стихийный сон - Кристина Юраш

Глава двадцать первая. Форс-мажор и хнык-минор

Чтобы руки опустились,

Для начала их нужно поднять!

За дверью все стихло. Мы переглянулись. Это только мужественные бабушки под прикрытием кота и герани высовываются из окна по пояс, чтобы на весь двор объяснить шумной гоп-компании, облева... облюбовавшим детскую песочницу для посиделок, всю политику партии, канувшей в лету еще до рождения этих «пивонеров». И так как разгон демонстрации - не наше основное хобби, мы решили сильно не разгоняться и не выбегать на улицу с криками: «А тише можно? У нас совесть спит!».

- А давай поймаем этих двух в темном переулке, дадим им по голове?- мечтательно затянула я, прикидывая, как лично крадусь с крышкой от канализационного люка, чтобы прицельным ударом обеспечить легкую степень олигофрении каждому из претендентов, а нам - путевку в нормальную жизнь.

- Рыжик, - протянул Феникс таким голосом, словно только узнал, что злодейка-судьба свела его с маньячкой. - Ты ли это? Или не ты? А ну посмотри на меня! ... Нет, в целом, я осуждающе доволен. Осталось найти переулок, где они будут прогуливаться вдвоем, возможно, за ручку или в обнимку, как старые друзья... Одни-одинешеньки, без охраны, эскорта... И тут мы идем им на встречу, обсуждая прелести контрацепции емкой фразой: «Понарожали убюдков!». У тебя есть предположения, в каком конкретно переулке мы их встретим? У меня, к сожалению, нет.

- Слушай, а в Кадингере бывает день города? - спросила я, чтобы разрушить тревожную тишину и не озвучивать вслух свою жутковатую догадку.

Шум за окном очень напоминал народное гуляние, которое начинается восхвалением родной территориальной единицы, дифирамбами своей точке на карте, признаниями в любви со сцены любимому городу, а заканчивается горой мусора под ногами на центральной площади, обгаженными укромными уголками и многочисленными актами пьяного хулиганства и вандализма. Пьют, значит, бьют, бьют, значит, любят. Мы любим родной город! Ура-а-а-а! И бутылку об асфальт!

- С салютом, выступлением звезд местного пантеона, морем алкоголя и разврата? - вздохнул Феникс, едва заметно и грустно улыбнувшись. - Нет, никогда не видел! Здесь всегда тихо, мирно, спокойно, уютно и мило. Насилуют, грабят, убивают, травят, обманывают. Но все это делают буднично. Без лишнего пафоса. И если нас с тобой не пригласили, то(,) значит, это вряд ли день города... «Этот город самый худший город на земле! Он как будто нарисован пальцем на го...»

- Вне всякого сомнения, я бы даже не пошла на мероприятие!- запротестовала я, скривившись и заранее отрицая свою причастность к столь значимому празднику, где, судя по нравам, вместо ленты перерезают горло. - Спасибо, я в таком не участвую!

«Ко-ро-на завоевана!» - раздался пронзительный голос, который нужно ставить себе на будильник любителям поспать еще пять минуточек. Под такие крики обязательно проснется совесть, а потом начнет пинать своего хозяина.

- Не может быть, - прошептала я, зажимая себе рот рукой. Мир перевернулся, упал вниз и разбился вдребезги, оставляя звенящую в ушах тишину.

Внезапная слабость накатила на меня, я покачнулась, глядя в одну точку. И почему-то мне казалось, что это была та самая точка невозврата. Жизнь взяла в руки черный маркер и перечеркнула две судьбы. Не знаю, смеялась она в этот момент смехом злого гения или рыдала, сморкаясь в бумажные салфетки?

Сомневаюсь, что выражение ее лица изменилось, ведь она делает это не первый раз, подписывая твердой рукой начальственную резолюцию: «В исполнении мечты отказать!». Под резолюцией она поставила печать «Неудачники» и бросила нас в долгий и мучительный ящик бессмысленного ожидания. Может, жизнь кому-то и ставит подножки, но сейчас мне показалось, что она ударила в под дых.

Феникс встал и сломал ногою стул, тяжело дыша и сжимая кулаки. Буря мглою, Феню кроет. В его руках горел огонь, лицо исказилось от ярости и гнева, который он мечтал выместить на чем-то или на ком-то.

- Давай ты немного остынешь, и... - начала я, немного отойдя от потрясения, но огненная вспышка врезалась в стену, рассыпаясь искрами и добавляя к нашему антуражу погорельцев еще одно смелое дизайнерское решение. Он собирался двинуться к двери, но я встала у него на пути.

- Так, успокойся, пожалуйста! - строго произнесла я, глядя, как стена превращается в биеннале рукожопого электрика, не удосужившегося проконтролировать качество воспламеняющихся розеток, купленных по горящей скидке.

- Прекрати немедленно! - закричала я. - Нам еще здесь жить!

- Ты предлагаешь сделать ремонт, обзавестись новым диваном и устраиваться поудобнее, отслеживая последние новости? - скривился Феникс, снова вспыхивая.

- Я предлагаю тебе просто смириться и не делать глупостей, - заволновалась я, глядя на явные следы недавнего пожара.

- Смириться? - нехорошо усмехнулся Феникс, сдувая прядь волос с лица. - О, нет! Я как представлю, что нам придется просидеть здесь еще лет пять минимум, то ...

- ... выбираю новые обои, новую мебель, чиню ванную и покупаю второе одеяло, - вздохнула я, допуская, что даже в мире разброда, разврата и шатания, есть место для уютной семейной идиллии рабовладельца и его рабыни. - Так, все, прекрати! Я кому говорю! Не надо пороть горячку!

Я подошла к Фениксу, положила руку ему на щеку и заглянула в глаза, слегка поглаживая большим пальцем его губы.

- Давай попробуем определить, откуда дует ветер, - утешала я, поглаживая страдальца от форс-мажора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍