Пророчество: Дитя Земли - Элизабет Хэйдон

Чернильница и несколько книг полетели на пол, такой яростной была реакция лорда Роланда.

— Нет!

Голос священника снова зазвучал ласково, когда черные чернила, словно запекшаяся кровь, образовали лужицу на светлом полу.

— А у тебя есть характер. Видишь, я не ошибся. Кажется, ты именно тот, кто нужен.

Несмотря на мягкое выражение глаз своего собеседника, Тристана вдруг зазнобило.

— Для чего?

Священник подвинул свой стул и сел напротив Тристана.

— Для того чтобы вернуть в Роланд мир и безопасность. Ты наделен храбростью и сможешь положить конец хаосу и занять трон. Если бы ты правил всем Роландом, а не только провинцией Бетани, ты получил бы контроль над армиями, которые сегодня безуспешно попытался призвать себе на помощь. Твои друзья-герцоги могут отказать лорду-регенту. Они не смогут противиться воле короля. Ты имеешь полное право на корону, Тристан, даже больше многих других.

— Меня в этом убеждать не нужно, ваша милость, — с горечью в голосе ответил Тристан. — Но если случившееся сегодня утром не является для вас достаточным доказательством, должен вам сказать прямо: остальные регенты совсем не уверены в том, что я имею бесспорное право на трон.

Священник улыбнулся и медленно поднялся со стула.

— Предоставьте это мне, милорд, — произнес он тихо, и его слова согревающим бальзамом пролились на душу Тристана. — Ваше время обязательно наступит. Только будьте готовы действовать, когда оно придет.

Он неспешно подошел к двери, открыл ее, а затем оглянулся через плечо:

— И еще, милорд.

— Да?

— Вы подумаете над тем, что я вам сказал?

Лорд-регент кивнул. Верный своему слову, когда герцоги и религиозные лидеры покинули Бетани, он думал над словами священника. По правде говоря, ничто другое вообще не шло ему в голову.

Сомнения и надежды, посеянные в его душе Главным жрецом, дали ростки и быстро захватывали все его существо, опутывали, словно стебли синнебары, вьющегося растения, которое он когда-то изучал. Оно представляло собой превосходную ловушку — казалось совершенно безобидным, пока жертва не пыталась от него освободиться. Тогда оно сжимало животное с такой силой, что оно теряло способность сопротивляться. Ощущения, которые испытывал Тристан, обдумывая предложение священника, были пугающе похожими.

Только ночью они отступали перед другой, более сильной и старой страстью — ненасытным желанием обладать женщиной, ради которой он пожертвовал всем, включая единственную любовь своей жизни. Даже сейчас, после всего случившегося, он продолжал мечтать о Рапсодии.

Во сне, окутанная теплом огня, она звала его. Ему чудилось, будто он занимается с ней любовью, яростно, страстно, заглядывает ей в глаза, а в душе у него грохочет гром, но вдруг он видит другое лицо, старше, такое знакомое, с едва заметными признаками возраста… золотые локоны превращаются в рыжие.

Перепачканные запекшейся кровью.

Он просыпался в холодном поту, дрожа от пережитого, мечтая о том, чтобы она перестала приходить к нему во сне, чтобы ему удалось найти способ изгнать этого прекрасно го демона.

Лорд Роланда не знал, что только страсть к ней, глубокая, поглотившая всю его душу, спасла его от власти другого, страшного и темного демона.

36

Холодные каменные ступеньки, ведущие в беседку, блестели в рассеянном солнечном свете. Рапсодия потратила немало сил, чтобы убрать грязь, скопившуюся здесь за прошедшие века, и счистить с мраморных колонн мох и черную сажу, но она решила, что не зря старалась. Маленькая беседка сверкала, словно священный храм, в обрамлении зелени подземной пещеры.

Она все утро работала в саду. Джо и Грунтор приехали ее навестить. Джо, потому что Рапсодия ужасно по ней скучала, а Грунтор сопровождал младшую сестру, поскольку она сама не нашла бы подземное царство Элизиум. Она даже не могла отыскать Кралдурж, поляну над гротом, которую фирболги считали заколдованной, не говоря уже о скалах, охранявших ее, сколько бы раз ни бывала в тех местах. Они часто шутили по этому поводу, но Джо, не смотря на все усилия, никак не удавалось запомнить дорогу.

Они поели в саду, где роскошные цветы, выращенные Рапсодией, наполняли воздух изысканными ароматами, радуя глаз многообразием красок. Джо почти все время молчала, не в силах оторваться от созерцания сада и пещеры у них над головой, пораженная скорее необычностью этого зрелища, чем его красотой. Сталактиты, сверкающий водопад, яркие краски потрясли ее воображение. Грунтор сообщил Рапсодии все новости, они много шутили, и Джо иногда смеялась вместе с ними.

В общем, они приятно провели время, и Рапсодия пожалела, что обед подошел к концу. Но Грунтор встал, деликатно вытер клыкастую пасть салфеткой и похлопал Джо по голове:

— Все, малышка, нам пора домой. Еда была потрясающая, герцогиня.

Рапсодия обняла сначала его, а потом Джо, и они направились к озеру, весело болтая по пути.

Пока Грунтор готовил лодку, Рапсодия отвела Джо в сторону:

— Ну? Ты подумала о том, чтобы поселиться здесь со мной?

— Я думала, — смущенно проговорила Джо. — Пойми меня правильно, Рапс. Я ужасно по тебе скучаю, но мне кажется, я не смогла бы здесь жить.

— Я понимаю, — кивнув, сказала Рапсодия.

— Ты же знаешь, я даже не могу найти это место. Будет у тебя лишняя проблема.

— Я все понимаю, Джо. Постараюсь почаще тебя навещать, если только Акмед не отдал кому-нибудь мою комнату.

— Еще не отдал, но он постоянно твердит, что скоро распродаст всю твою одежду. — Джо фыркнула, когда Рапсодия весело расхохоталась. — Мне нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли, — сказала Джо. — А ты отдашь мне комнату с башней?

— Все, что пожелаешь, — ответила Рапсодия и снова ее обняла. Она видела, что Грунтор уже готов отправиться в путь. — Не торопись. У нас полно времени. Думай сколько понадобится.

Джо улыбнулась и, поцеловав ее в щеку, помчалась к Грунтору, который ждал в лодке. Она еще долго махала рукой Рапсодии, пока они плыли на другой берег озера. Наконец, когда они скрылись из вида, Рапсодия тяжело вздохнула. Все, больше откладывать нельзя.

Вечер наступил, она слышала, как поют птицы на крошечных деревьях, которые она посадила совсем недавно. Они сумели найти дорогу в ее подземное королевство, и время от времени Рапсодия видела птиц у себя в саду или на берегу озера. В мире наверху солнце собиралось отправиться на покой, а под землей, в Элизиуме, уже смеркалось.

Рапсодия сделала глубокий вдох и заставила себя успокоиться. То, что она собиралась сделать, могло обернуться против нее и против всех, кого она любила, — среди прочего пострадал бы и Элизиум, считавшийся местом, где никому ничто не угрожает. Ее пугала одна только мысль, что, если она ошиблась, пострадают ее друзья, хотя, как ей казалось, она сказала Акмеду правду касательно надежности их положения.