Догра Магра - Кюсаку Юмэно

научного знания магическая сила свитка лишь преумножилась, причем настолько, что подчинила и разрушила жизни обоих докторов. И сейчас, средь бела дня в Императорском университете Кюсю, сердце современной культуры, стоило мне дотронулся до этого свитка, как демоническая рука стремительно впилась в мою душу и принялась безжалостно терзать ее, выжимая кровь и пот…

Я оказался в водовороте таинственных обстоятельств, в пучине загадочной судьбы. Разве мистическая сила, что укутала белой дымкой истинные обстоятельства дела, не очаровала меня самого таинственным флером? Разве этот свиток не заставил меня вспоминать то, о чем не могу вспомнить? Думать о том, о чем не могу думать? Видеть то, чего не могу видеть?..

Я восстанавливал воспоминания о канувшем прошлом, о событиях, в которых якобы принимал участие, искал правду о преступлении, которого не было… Разве не этот свиток запутал меня, прельстил, заставил плакать и смеяться?.. Разве не он вверг меня в ад, который куда безумнее, чем ад сумасшедших?

О… какая ужасающая, какая магическая сила!

Я сосредоточенно смотрел в пустое пространство, и перед моими глазами маячила холодная улыбка госпожи Дай. Наконец она растаяла…

Черт возьми! Я закусил губу. Меня потрясла неожиданная мысль: а что, если свиток таит в себе ключ к какому-то страшному секрету? Казалось, стоит отыскать этот ключ и мигом развеется все таинственное и непонятное, что так мучает обоих докторов и меня… Повинуясь наитию, которое подсказывало, что в свитке есть нечто загадочное и никем не замеченное, я поспешно развязал шнурок. Наручные часы показывали без десяти полдень. Я перевел взгляд на электрические часы, что находились передо мной: стрелки показывали без одиннадцати двенадцать, но минутная готовилась прыгнуть на большую цифру X.

От дыхания на зеленой каменной ручке свитка проявились многочисленные отпечатки пальцев. «Чьи же они?» — подумал я, но вспомнил, что сам держал свиток в руках, и горько усмехнулся. Как же я был неосторожен…

На тканой основе и на темно-фиолетовой бумаге остались многочисленные волокна, блестящие и тонкие. Вероятно, это были следы ваты или еще чего-то, во что заворачивали свиток. Я принюхался и, помимо запаха плесени и легкого душка камфоры, ощутил нечто утонченное. Втянув воздух еще раз, я понял: это был аромат изящных духов, до сих пор незнакомый мне.

Любопытно… Возможно, я сумею обнаружить еще что-нибудь. Запахи плесени и камфоры появились из-за того, что свиток находился в статуе Мироку, их бы заметил каждый, но о духах, похоже, никто не догадывался… И что это, как не намек на прежнего хозяина или хозяйку свитка?

Точно! Тогда должно быть что-то еще — то, чего никто не заметил… Волосок или, предположим, табачная крошка… Нечто, изобличающее виновного.

Так, представляя себя знаменитым детективом, я с нарастающим воодушевлением стал аккуратно разворачивать свиток и оглядывать его с обеих сторон, продвигаясь от картин к тексту. Прежде у меня не хватило мужества рассмотреть изображения как следует, но теперь я отметил, что мертвое тело красавицы нарисовано без тени сочувствия. Я вглядывался в разорванный рот госпожи Дай, белые зубы, блестящие вспучившиеся внутренности… Но, сколько ни смотрел, меня это не впечатляло. Я был страшно обескуражен всей глупостью нервной деятельности человека.

Затем я попытался вглядеться еще пристальнее и увидел, что в начале свитка бумага была блеклой, но по мере продвижения к концу становилась более гладкой и блестящей. Оно и понятно: работая, У Циньсю неоднократно разворачивал свиток, да и люди из рода Курэ, в чьих руках он оказывался позже, уделяли внимание преимущественно первым картинам, где труп еще сохранял человеческий облик. На изнаночной, светло-коричневой, стороне свитка белели круги, похожие на отпечатки пальцев, однако из-за неровной основы было трудно понять, что это такое. В итоге единственным открытием, которое мне удалось совершить, стал тонкий аромат, исходящий от свитка.

Я снова сделал несколько глубоких вдохов, будто желая насытиться намекающим на что-то запахом. Я не знал этой изысканной ноты, но она словно пробуждала в глубинах моей души какую-то ностальгическую грезу… О, как же я хотел надышаться ею… Бесспорно, аромат принадлежал женщине, но кому? Матери? Сестре? Возлюбленной?..

Решив сравнить запахи, я поднялся за своей квадратной фуражкой, которая висела у двери. Но та пахла изнутри новым сукном, лаком и немного плесенью. Это никак не доказывало моего знакомства с обладателем чудесного запаха. Я со вздохом отложил фуражку и стал сворачивать свиток, но тут… Взгляд мой уперся в пустоту, а в голове промелькнула неожиданная мысль.

На допросе старый батрак Сэнгоро Токура, работник семьи Курэ, рассказывал, что обнаружил Итиро Курэ держащим белый свиток. И теперь я, кажется, понял истинный смысл этого факта! Да-да, так оно и было.

Многие из тех, кто разворачивали свиток, смотрели его лишь до истории происхождения храма, написанной по-китайски. Но, возможно, вся соль сосредоточена в этом промежутке длиною в один дзё… С другой стороны, вдруг нашелся кто-то, изучивший свиток до самого конца? Конечно, здравый смысл подсказывает, что это маловероятно, и все же… Короче говоря, вдруг У Циньсю действительно нарисовал в самом конце свитка белые кости — то, что осталось от госпожи Дай. И все, начиная с ее младшей сестры, барышни Фэнь, все члены рода Курэ и даже доктор Масаки считали, что свиток содержит лишь шесть картин? Но если кто-то постиг волшебную тайну свитка? Быть может, этот человек что-то в нем зашифровал?.. Наверняка послание в самом конце свитка, каким бы крошечным оно ни было, имело крайне важное значение. При помощи свитка этот человек узнал имя преступника! Или… там скрывается нечто, разоблачающее сам свиток! Но как судить об этом, не видя собственными глазами?..

Вероятно, пребывая в каменоломне Мэйнохамы, Итиро Курэ внимательно рассматривал белую часть свитка. Более того, раз уж доказано, что тогда Итиро Курэ наполовину был своим предком, У Циньсю, трудно сказать, что он ощущал. Но очевидно, что свиток он просмотрел до последнего знака и что-то в самом конце обнаружил.

Разве Итиро Курэ не сказал Сэнгоро «Я знаю, у кого был этот свиток»? Почему же я не обратил на это внимания?

Снова ощутив, будто меня кто-то преследует, я сверил наручные часы с электрическими: и те и другие показывали без четырех двенадцать.

Я опять принялся разворачивать свиток и дошел до белой бумаги. Целую минуту я внимательно разглядывал ее, стараясь сохранять хладнокровие. Но, когда осознал, что придется скрупулезно изучать пустые пространства китайской бумаги, почувствовал досаду и раздражение. Казалось, я бесцельно брожу в одиночку по бескрайней белой пустыне. Я почувствовал, что лишь притворяюсь великим детективом, и мне сделалось неловко. Всего три